Манифест феминистского движения России - Литагент «Ридеро»

Реформы значительно продвинули Россию по пути модернизации. Но по политическому устройству страна по-прежнему оставалась самодержавной монархией. Общество не могло влиять на политику правительства. Более того, большинство историков полагает, что с середины 1860-х гг. в деятельности правительства начинают доминировать консервативно-охранительные тенденции, а реформаторский потенциал оказывается практически исчерпанным. После убийства Александра II в 1881 году охранительные настроения выливаются в официальную политику консервации самодержавия, когда вновь сводятся на «нет» минимальные квазисвободы, данные реформами.

Ни о каком построении гражданского общества речь не идет. У россиян нет гражданских свобод. И то минимальное самоуправление, которое было позволено после 1861 г., урезается по всем возможным статьям. У подавляющего большинства российского народа сохраняются ощущения беспомощности перед лицом самодержавия, зависимости и упование на милость. Законы и органы, следящие за их исполнением, остаются силой чуждой, призванной не защитить граждан от беды извне, а только еще больше закабалить. Власть и законы сами воспринимаются как беда извне, которую надо как-то обойти, вывернуться из-под нее, объегорить, спрятаться в «миру» и ни в коем случае не вступать с ней в личные отношения. Право в Российской империи личность не защищает – это знали и крестьяне, и горожане. И никакая судебная реформа не могла переменить отношение общества к власти и ее законам. Поэтому если на Западе развивалось правовое сознание, то в России не развивалось ни право, ни личностное сознание. Только общественная мораль могла упорядочивать общежитие русского человека.

Тот общественный договор, социальный контракт, который на Западе люди заключали друг с другом, образовывая гражданское общество, на основе которого строились государства и развивалось право, в Российской империи не работал. Понятие общественного договора подразумевает, что люди частично откажутся от своей свободы и независимости и передадут часть своих свобод или прав каким-либо властным структурам для построения и поддержания общественного устройства на основе законов. «Общественный договор означает соглашение управляемыми на наборе правил, по которым ими управляют». Эта социально-экономическая теория, возможно, не всё объясняет в устройстве западных обществ, но развитие у граждан Западной Европы правосознания, а значит, и личностного сознания, она освещает очень хорошо, делает это наглядным.

По теории общественного договора человек в «естественном состоянии» ограничен только внешними обстоятельствами. Согласно Томасу Гоббсу, человеческая жизнь в таком состоянии была «опасной, жестокой и короткой», у каждого были неограниченные естественные свободы, включая «право на всё» и, соответственно, свободу нападать на других и отражать их нападения. В естественном состоянии продолжалась бы бесконечная «война всех против всех» (Bellum omnium contra omnes). Чтобы избежать этого, свободные люди образовали гражданское общество, заключив общественный договор, благодаря которому каждый, воспользовавшись своими гражданскими правами, получал выгоду взамен подчинению гражданским законам или политической власти.

Общественный договор и полученные при этом гражданские права не являются естественными и не фиксируются навсегда. Договор действителен, пока он удовлетворяет общий интерес. Поэтому, когда в договоре обнаруживаются несоответствия изменившимся условиям жизни, он вновь обсуждается для изменения положений, используя такие средства, как выборы или законодательный орган. Но пока договор действует, он должен неукоснительно соблюдаться всеми гражданами. Быть членом общества означает взять на себя ответственность за соблюдение правил, в том числе в виде наказания за нарушение их.

У европейцев произошла интериоризация права, у них появилось правосознание, при котором сохраняется ощущение, что закон защищает. А если закон перестает удовлетворять, то его надо менять. И постепенно в течение модерна шла подстройка законодательно-правовой базы под нужды реальных обществ.

Таким образом, Европа и Северная Америка пережили определенные периоды эмансипации и становления правосознания, которых в России не было. Это периоды освобождения крепостных в Европе, рабов в Америке и женщин повсеместно. Через эмансипацию, завоевание всё бóльших прав шло становление гражданского общества. Оплотом консерватизма оставалась патриархальная буржуазная семья, где какие-либо изменения происходили очень и очень медленно.

Положение женщин и развитие феминизма в России до 1917 года

В России положение женщин в семье было, с одной стороны, лучше, чем в буржуазной Европе, а с другой стороны, женщины испытывали двойной гнет – внутри семьи гнет мужа или отца и царя-батюшки или помещика в рамках общества. С одной стороны, женщина рассматривалась едва ли не как собственность мужа или отца (паспортные ограничения, ограничения передвижения, ограничения на учебу, работу), и эти представления о женщине были распространены в культуре, составляли ее суть. А с другой стороны, в России не действовал «Гражданский кодекс» Наполеона 1804 г., по которому замужняя женщина была экономически недееспособна. Россиянка, замужем или вдова, имела экономические права (чуть меньшие, чем у мужчин), и она обладала некоторыми гражданскими правами, насколько это было возможно в Российской империи.

Такая же двойственность отношения к женщине наблюдалась и в русской культуре, в народе. С одной стороны, женщина должна быть женственной: мягкой, нежной, чистой, покорной, уступчивой, услужливой, слабой, жертвенной и т. п. А с другой стороны, образы женщины-матери, женщины-жены рисовали их сильными, мужественными, по-богатырски здоровыми, с несгибаемым характером, идеально-героическими девами-поляницами, защитницами семьи и веры. Эти строки из поэмы Н. Некрасова «Мороз, Красный Нос»:

Есть женщины в русских селеньяхС спокойною важностью лиц,С красивою силой в движеньях,С походкой, со взглядом цариц……В игре ее конный не словит,В беде не сробеет – спасет:Коня на скаку остановит,В горящую избу войдет!

– уже набили оскомину, но родились они не на пустом месте. И при муже женщина могла быть сильной и властной. А уж после его смерти дела управления семьей зачастую переходили к ней, а не к сыну.

При этом какой бы сильной женщина ни была, она не чувствовала себя самостоятельной. Сила крестьянина была в общине, только сообща они могли что-то сделать, а сила женщины была в семье. Внутрисемейные отношения строились на патриархатных принципах, что выражалось во всевластии главы семьи, в иерархичности внутрисемейных отношений, в строгой дифференциации ролей, функций и статусов в семье по полу и возрасту, в приоритете социальной роли члена семьи над его личностью. Автономия семьи от общества была слабой, что делало внутрисемейные проблемы публичными. Проступки и нарушения, такие как неуважение к родителям, адюльтер, аборт, превышение родительской власти и т. д., рассматривались как уголовные преступления, то есть как преступления против общества и общественного порядка, а не как частные дела.

Таким образом, модели семьи, общины, государства входили как матрешки друг в друга. И всё это были публичные сферы – ничего частного, контроль государства тотальный. В таких условиях самостоятельную личность вырастить чрезвычайно трудно. Как можно испытывать гражданскую ответственность, когда с человека снимают всякую ответственность, перекрывая любую тропинку к свободе?!

Во второй половине XIX в. шел процесс ломки традиционных внутрисемейных отношений, изживания архаических форм семейной организации. Перед реформой 1861 г. и после нее сложились те условия, которые дали возможность организационно оформиться первым инициативным группам по эмансипации женщин. Многие молодые дворянки уезжали в город и искали работу, так как разорившиеся семейства прокормить их не могли. Они и составили тот социальный слой, который подвигал всё общество к решению так называемого женского вопроса.

На первом этапе феминизм в России можно обозначить именно так – постановка и обсуждение женского вопроса. В дискуссию о нем включались лучшие умы государства, общество вновь раскололось на два лагеря: консерваторы, охранители и славянофилы ратовали за патриархатную женскую идентичность, а интеллигентские круги хотели дать женщинам право и средства к самостоятельному существованию, независимому от родственников, мужа, детей…

То есть феминизм в России так же, как и на Западе, начался с той «первой волной», которая прокатилась по Европе после Французской революции 1848 г. Другое дело, что в России он имел свои особенности, на первом этапе феминизм идеологически четко не был оформлен и сводился к решению пресловутого женского вопроса. Временем зарождения женского движения в России считается конец 1850-х годов. Необходимо было решить проблемы, стоящие перед женщинами: бесправие, требование покорности и беспрекословности, замкнутость жизненного пространства, погруженность в сферу чувств и отсутствие образования. Получение последнего считалось главным на путях преодоления женского бесправия. Консерватизм же не признавал инокультурного влияния. Он, наоборот, насаждал концепцию антииндивидуализма женщин, следование идеалам патриархата, подчинение интересам семьи, жертвенности, он защищал авторитарность и иерархичность российского общества, поддержание главенства обычая над законом.