Деревенская принцесса - Миран Шильке

Я продолжала учиться готовить и уже многое умела. Раньше для меня и обычная яичница могла обернуться проблемой, теперь же сложные рецепты мне удавались с лёгкостью. Я весело управлялась с дрожжевым тестом, пекла пироги, ватрушки и плюшки… Научилась делать вареники и блины, переворачивая их во время жарки в воздухе.

Эрик всё так же дегустировал все мои блюда, а я всё ждала — где поступок, где знак, где хотя бы какой-то намёк?

Последнее время он постоянно проводил на мельнице, помогая деду. Приходил только утром и в обед, поесть и отнести еду с собой. Мы особо не разговаривали с ним, да и когда? О прогулках и подобном я уж вообще молчу.

Он иногда выводил на пастбища лошадей, но каждый раз, когда это происходило, я оказывалась занятой. Как нарочно.

Чтобы не скучать, я стала ходить к Дедушке Дубу, как в детстве усаживалась на толстый корень и мечтала, разглядывая облака и слушая звуки природы.

Дожди перестали идти, настали тёплые летние деньки, светлые и ясные.

Всё было хорошо, но я устала и чаще стала задумываться о том, что пора уезжать.

Одним вечером, выйдя из дома во двор, чтобы проведать Снежинку и Зорьку, к которым я теперь часто стала захаживать, чтобы погладить, я увидела у забора Истукана. Он стоял и словно ждал меня.

— Чего тебе? — грубо спросила я, даже не подходя к незваному гостю.

— Кира, я извиниться пришёл, — произнёс Кикиморов.

Я остановилась и посмотрела по сторонам.

Ну что такое? Опять какой-то подвох и будут проблемы, или действительно всё понимать стал?

— Я всё знаю, — сообщил Истукан. — Жанна тебя больше трогать не будет.

— Конечно, не будет, — хмыкнула я. — И не потому что ты попросил, а потому что я её конкретно предупредила.

Истукан стоял, переминаясь с ноги на ногу. Поднявшийся сильный ветер ничуть не шелохнул его зафиксированную лаком причёску. Волосы были словно из пластика.

— И меня тоже извини, — сказал он. — А то как-то нехорошо всё получилось этим летом.

Я про себя подумала, что не только этим, но интеллигентно промолчала.

— Ну всё уже, что есть, то есть, — остановила все разговоры я. Выслушивать извинения мне поднадоело, тем более Кикиморов их словно выдавливал из себя, так тяжело они ему давались.

— Пойдём со мной, погуляем?

— Что? — удивилась я такому нескромному предложению.

— Нет, ничего личного, просто походим по окрестностям, поговорим. Мы же с тобой так ни разу и не поговорили нормально, — упрашивал Истукан.

Мне было скучно, а Эрик находился на мельнице. Сегодня он задерживался дольше, чем обычно. Да и идти с Кикиморовым мне идея не нравилась. Но, поняв, что это, всё-таки лучше, чем ничего, сдалась.

— Ладно, — согласилась я с некоторой неохотой.

Истукан прям засиял от этих слов, показав свои белоснежные зубы в широкой улыбке.

Я зашла в дом, взяла свою ветровку, потому что стало уже прохладно и крикнула в кухню:

— Бабушка, я пойду погуляю, меня позвали.

— Надолго?

— Нет, с Эриком.

Сказав последнюю фразу, я замерла на месте. Стало так стыдно, что соврала. Но почему именно эти слова слетели с моих уст? Дать толкового объяснения я не могла своему поступку.

Я вышла из дома и направилась к Истукану. Это его последний шанс проявить себя нормальным человеком, а не деревенским дураком.

Мы вышли из деревни и направились вдоль подсолнечного поля.

Истукан начал мне рассказывать про свою жизнь в деревне с тех пор, как я уехала. Как ему поставили брекеты и выровняли зубы, как он решил следить за модой и выискивать необычную по местным меркам одежду. Про то, как девушки от него с ума сходили и вокруг поменялось отношение — он стал привлекательным, а люди перестали его всячески обзывать.

Жаль только, что во всей этой истории не было пункта о том, что однажды появились мозги.

Я шла, глядя в землю, пропускала мимо ушей эти рассказы и думала о своём.

Думала об Эрике.

Я уже не знала… Может, мне самой взять и в открытую признаться, что я его люблю? Он понимал намёки и я не раз ему их делала, но почему-то это ни к чему не приводило.

Я вспомнила первый день, когда его не узнала и строила из себя городскую звезду. Вспомнила про то, как он научил меня делать оладьи и потом оказался у Дедушки Дуба. Вспомнила и про прогулку на лошади и самый красивый закат, который был в тот день. А может быть даже и во всей жизни…

Если бы было можно, я бы не расставалась с Эриком вообще. Но одного моего желания было мало.

Ему не хватало самого главного — решительности. Но если её нет, появится ли она в будущем? Выступать главной в сложных ситуациях я могла, но всё-таки я девушка, а он парень и это его прерогатива.

Мы общались как друзья, при этом испытывая чувства друг к другу и так их напрямую не озвучивая. У меня хотя бы было преимущество — Сердце Любви, которое говорило обо всём. А что у Эрика?

Может быть, я вообще ему не нужна?

Размышляя обо всём, я даже забыла, что гуляю не одна.

— Подожди, — словно разбудил меня голос Истукана.

— Что такое? — не сразу поняла я.

— Закрой глаза.

— Зачем? — происходящее мне не нравилось совсем.

Была какая-то тревога и неприятное предчувствие — а вдруг это очередной подвох?

— Ну закрой, — настаивал Руслан.

Я покачала головой и всё-таки послушалась.

— И долго так стоять? — спросила я.

— Нет, просто стой.

Закрыв глаза, я продолжала думать про Эрика. Представила его глаза, взъерошенные ветром волосы, тело в царапинах. И даже на мгновение мне показалось, что в воздухе пронёсся такой уже знакомый запах солярки.

И тут я почувствовала прикосновения губ…

Но ведь рядом был не Эрик, а… Истукан!

Я с ужасом открыла глаза и оттолкнула Кикиморова от себя.

— Придурок! — заорала я. — Как знала, что ничем хорошим эта прогулка не закончится!

— Кира, ты чего? Я же люблю тебя, — развёл в стороны руки Истукан.

— Зато я тебя нет! Жила без тебя и дальше проживу. И никогда ты мне не нравился, ни в детстве, ни сейчас, ни даже в будущем. Никогда не понравишься! Запомни это!

— Ты несправедлива!

Я была невероятно зла. Это же надо было опуститься до такой низости, такой подлости.

— А мне плевать, — ответила я. — Ты меня обманом вызвал, чтобы осуществить свою больную мечту. Ты ненормальный! Ущербный!

Я развернулась и побежала домой.

В воздухе снова запахло соляркой… Или мне это уже казалось, я не могла разобрать.

Ну почему на его месте не мог быть Эрик? Почему он не пригласил меня однажды вечером и не поцеловал? После этого уже даже говорить не нужно было бы ничего. Всё было бы понятно.

Но на мои многочисленные вопросы не было ответов.

Я травила себя, травила свою душу… Я поняла, что ничего не изменилось и вряд ли изменится. История шла по кругу — как и в детстве, я была не нужна Эрику, хотя и находилась рядом. Как и тогда я давала ему понять, что он для меня самый лучший, а он всё так же не хотел на это обращать внимания.

Что ещё я могла сделать? Ничего.

Я решила просто расстаться с этой мыслью… Пора ставить в этой истории точку.

Вечер накрыл всю деревню. Я остановилась, перестала бежать и заплакала.

Дура! Так и надо. Если в первый раз не сделала для себя выводы, наступи на те же грабли второй раз, чтобы уяснить урок.

Недалеко от порога я вытерла слёзы, и, успокоившись, вошла в дом. На кухне горел свет… Я зашла в неё и увидела на столе в вазе огромный букет полевых цветов невиданной красоты. Бабушка сидела и мечтательно смотрела на него, подперев щёку рукой. Её вид был такой нежный, переполненный романтикой, что казалось — всё вокруг погрузилось в это состояние вместе с ней.

— Привет, — сказала я.

— Ой, внученька… А Эрик вот тебе букет принёс, не успела ты уйти. Разминулись с ним?

— Да, бабушка, — печально сказала я. — Похоже на то. Разминулись…

Посмотрев на прекрасные цветы, я испытала такую невыносимую тяжесть и печаль, что даже сердце заболело.

Это был самый красивый букет, который мне когда-либо преподносили.

Глава 18

Обида и оправдания

Ночью мне приснился сон, в котором я увидела события из детства. Проснувшись, я долго не могла прийти в себя, размышляя об увиденном.

Но потом, собравшись с мыслями и с духом, всё же спустилась вниз и застала на кухне Эрика, завтракающего запеканкой с вишнёвым вареньем. Бабушки не было.

— Доброе утро, — поздоровалась я, хотя уже предчувствовала, что никакого добра мне сегодня не светит.

Я взяла тарелку, села напротив брюнета и положила на неё кусок творожной запеканки.

— А бабушка где? — пыталась я развести парня на разговор.

— Кур кормит, — сухо ответил Эрик.

В углу кухни стоял букет, принесённый им вчера. Увидев его, мне сразу стало стыдно.