Локон с Изумрудного моря - Брендон Сандерсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Под нижней палубой находился трюм, громадное помещение для обильной добычи, которую пираты наверняка получат, если перестанут топить встреченные корабли до того, как хорошенько их обыщут.
На корабле – слава лунам! – нашлось несколько туалетных комнат с исправной сантехникой. Локон заглянула в одну и обнаружила унитаз, но не обнаружила ванны. Где же команда моется? Локон отчаянно хотелось принять ванну; в складках ее одежды то и дело обнаруживались споры. При мысли о том, сколько спор она подцепила во время перехода, девушка вся покрывалась мурашками.
Локон сделала свои дела в тесном помещении с крошечным иллюминатором в стене, откуда лился тусклый свет. Ей даже не пришлось просить, чтобы Хак остался снаружи; для крысы он поступил очень по-джентльменски. Почувствовав себя немного лучше, Локон вышла из гальюна, и Хак вновь запрыгнул к ней на плечо. Как утилизируются человеческие отходы здесь, посреди океана? Их сохраняют до первой высадки, чтобы сдать на компост? А как насчет более длительных путешествий? Выбрасывать за борт? Это представляется опасным, если не сказать – мерзким. Опасерзким.
Возвратившись на среднюю палубу, Локон услышала голос из помещения по соседству с гальюном. Девушка заглянула туда и увидела за стойкой крупного мужчину с дредами, который днем ранее втащил ее на палубу. Возможно, при слове «крупный» вы представили себе грузного или мускулистого человека. Да, тут имели место и грузность, и мускулистость, но ни одно из этих слов не отдавало должного Форту, исполнявшему на судне обязанности баталера и кока.
Форт не был крупным в смысле «эй, тебе бы сесть на диету» или «эй, каким спортом занимаешься?». Он был крупным в смысле «эй, как ты протиснулся в дверной проем?». И дело не в тучности, хотя несколько лишних фунтов у Форта имелось. Он выглядел как человек, созданный по иному лекалу, нежели все прочие люди. Можно легко представить, как Осколки, сотворив его, сказали нечто вроде: «Может, мы и перестарались в паре мест» – и решили бережливости ради тратить на остальных людей поменьше ресурсов.
Форт держал керамическое пушечное ядро, казавшееся в его руках крошечным. Его пальцы были скрючены то ли от старой травмы, то ли от врожденного заболевания. Наверное, он был не особенно ловок.
Рядом с баталером стояла долговязая женщина в жилете и брюках, с очень короткой стрижкой. Нос Энн, корабельного плотника, был похож на дротик. К разным местам на ее теле крепились не один, не два, а целых три пистоля.
Форт передал Энн ядро, которое в женских руках не выглядело ни крошечным, ни легким. Затем он поднял нечто похожее на деревянную вывеску с черной лицевой стороной, фута два в длину и чуть поменьше в ширину.
– Ты осмотрел все ядра в оружейной? – спросила Энн.
Форт взглянул на обратную сторону дощечки и кивнул.
– И больше дефектных не нашел?
Форт постучал по своей стороне дощечки, и на обратной появились слова: «Ни одного. У каждого ядра надлежащий запал. Оно должно взорваться до попадания в корабль, чтобы можно было захватить и разграбить».
Энн бросила ядро на стойку:
– Что ж, если все остальные исправны, не нужно беспокоиться о том, что мы случайно еще кого-нибудь потопим.
Форт снова постучал костяшкой указательного пальца по задней стороне дощечки. И тотчас спереди возникли новые слова:
«Странные дела, Энн. Наши ядра должны были только остановить корабль, а не уничтожить. Зачем было убивать людей? А как мерзко вела себя тогда капитан? Во всем этом нет ни малейшего смысла».
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Энн.
«Только то, что совсем не так я представлял себе пиратство».
– Я тоже не в восторге от случившегося, – кивнула Энн. – Но слишком поздно идти на попятный. По крайней мере, это лучше, чем пойти на войну по призыву.
«Ты правда так считаешь? Я не желал смерти этим людям, не хотел брать такой грех на душу».
Женщина не ответила. Повисло молчание. Наконец Энн выпрямилась и направилась к двери. Локон испугалась, что ее обнаружат за подслушиванием чужих разговоров, и поспешила укрыться в гальюне.
Донеслись шаги поднимающейся по трапу Энн.
– Что ты об этом думаешь, Хак? – прошептала девушка.
– Не знаю, что и сказать, – отозвалась крыса. – Похоже, пираты не собирались топить «Мечту Ута», что, в общем-то, разумно. Но после того как первое пушечное ядро пробило корпус и судно начало тонуть, они, видимо, решили довести дело до конца.
Локон кивнула, хотя по-прежнему терялась в догадках.
– Но они все равно виновны, – добавил Хак. – Как они себе представляли будущее, когда решали заняться морским разбоем? Убив кого-нибудь при попытке ограбления, одной печалью не отделаешься. Эти люди теперь вне закона.
– Несправедливо как-то, – рассудила девушка. – Баталер не стрелял из пушки, но король все равно его повесит?
– Закон суров. А конкретно закон о предумышленном убийстве. Преступление, приведшее к гибели человека, называется убийством. Даже если ты не хотел убивать. Королевский флот будет охотиться за этим кораблем и его командой, и нам лучше не находиться на борту в момент поимки. Чиновники могут не поверить в то, что ты здесь оказалась недобровольно.
Предложение было мудрым. Корабль стал для Локон смертельным капканом: либо она в конце концов утомит капитана своим присутствием, либо погибнет в неизбежном бою. Нужно спасать Чарли, и нельзя терять ни минуты.
Но как сбежать с корабля? Не прыгнуть же за борт. Кроме того, сухость во рту предупреждала о наличии других, более насущных проблем. Если Локон не дадут поесть, она просто не доживет до побега.
Она снова подкралась к камбузу и, заглянув внутрь, увидела, что здоровяк за стойкой повернулся спиной к двери. Он раскладывал вещи по многочисленным сундукам и коробкам. Нельзя ли здесь добыть еды? Может, обратиться за помощью к Хаку? Локон посмотрела на своего спутника.
– Что? – громко спросила крыса.
Локон впилась в Хака взглядом, давая понять, что нужно говорить тише.
– Да он вроде глухой, – пояснила крыса. – Когда я здесь рыскал, кто-то обмолвился, что баталер не слышит.
Форт продолжал заниматься своим делом, не оборачиваясь. Похоже, не слышал разговора девушки и крысы.
– Имел я как-то дело с глухим человеком, – продолжил Хак. – Она была танцовщицей, причем одной из лучших под лунами – уж точно лучшей из тех, чьи выступления мне довелось посмотреть. Мне было с ней очень хорошо, однако нас довольно грубо разлучили, к моему
