Ключи от Рая. Часть 1 - Антон Медведев

— Что такое Глаз? — решился я задать еще один вопрос.

— Особый шар из горного хрусталя, с его помо­щью можно найти Дверь в Потерянном Мире.

— Глаз... Кот говорил Корригану о Глазе, — вспомнил я. — Сказал, чтобы берег его, что тот ему пригодится.

— Кот всегда говорит правду... — Альварос до­пил эль, потом взглянул на меня и устало вздох­нул. — Однако хватит болтовни для первого раза. Нам пора спать.

Я не возражал, потому что глаза и в самом деле уже слипались. Завтра утром мы пойдем к тому проклятому карлику — и я не я буду, если не вы­скажу ему все, что я о нем думаю.

* * *

День клонился к вечеру. Сидя в своем кабинете, Корриган просматривал отчеты графа Безрукова о состоянии дел на границе с Ордеей. Просматривал с нескрываемой усмешкой: судя по всему, в момент составления этой записки в душе графа не то что­бы бесы боролись с ангелами, — скорее, выбор шел между бесами и демонами. Было ясно как день, что граф безбожно воровал казенные деньги — на его месте, впрочем, это делал бы любой. Но за них надо было как-то отчитываться, вот и появлялись в от­четах разграбленные обозы, сгоревшие казармы, пропавшая от чрезмерной жары провизия. У сол­дат подозрительно быстро изнашивалась одежда, а оружие так просто разваливалось в руках — только мастеру-арбалетчику было заплачено, по утверж­дению графа, больше двух тысяч монет.

По особой, наиболее прибыльной статье про­ходили ордейские осведомители. Это вообще был неиссякаемый источник, и граф им беззастенчиво пользовался. Бели судить по называемым графом суммам, то в осведомителях у него ходили все жи­тели Ордеи, включая самого Императора.

Это была одна сторона медали. Другая заклю­чалась в том, чтобы составить о себе выгодное мне­ние, для этого надо было отрапортовать о своих успехах. В успехах числилось многое, начиная с высокой воинской дисциплины, отменной выучки и пылкого боевого духа и заканчивая шестью по­вешенными ордейскими шпионами. За три отчет­ных месяца в королевство перебежало с Ордеи еще около пятисот человек, трое пытавшихся перей­ти на ту сторону схвачены, допрошены и преданы справедливому суду. Редкие вылазки противника всякий раз заканчивались неудачей и лишний раз демонстрировали высокую выучку вверенных ему, графу Безрукову, воинов. Потери упомянутых во­инов за истекший период не превысили сорока че­ловек, да и то в основном от лихорадки и простуды, вызванных нездоровым климатом...

Закончив читать эту чушь, Корриган снова усмехнулся. То, что в одно и то же время люди уми­рали от простуды, а провизия портилась от жары, показалось ему забавным. Безруков, конечно, хо­роший малый, но на этот раз он явно хватил лиш­ку. Не иначе, придется и в самом деле укоротить мерзавцу руки... Корриган небрежно бросил отчет графа на стол и устало зевнул.

— Луис! — негромко крикнул он.

В кабинет тут же вошел слуга.

— Я слушаю, Повелитель... — Слуга почтитель­но поклонился.

— Жену Лядова привезли уже?

— С час как привезли, — ответил слуга. — Как вы и желали, поместили в Розовой комнате.

— Она там?

— Да, только что изволила отужинать.

— Хорошо, ступай... — на лице Корригана по­явилась ухмылка.

Хороша женушка: муж в подвале у Мастера, ей бы косы рвать на себе, как примерной жене — а она, видите ли, изволила отужинать...

— Все они стервы... — пробормотал Корриган, глядя на закрывающуюся за слугой дверь. — Но некоторые из них удивительно хороши.

Поднявшись с кресла, он спрятал бумаги в стол, несколько минут постоял у окна, задумчиво глядя вдаль. Потом зевнул и вышел из кабинета.

Графиню он, как и ожидал, застал в отведенной ей комнате. Сидя за туалетным столиком, жена — а точнее, вдова — графа Лядова рассматривала себя в маленьком серебряном зеркальце. Рядом сиде­ла совсем еще юная служанка; увидев вошедшего Корригана, она испуганно вскочила.

— Вон отсюда... — лениво бросил ей Корриган.

Девушка с побелевшим от страха лицом про­шла вдоль стены, опасливо косясь на Повелителя, и выскочила за дверь. Бе хозяйка тоже слегка по­бледнела, но сохранила самообладание.

— Господин Корриган... — Графиня поднялась ему навстречу и улыбнулась. — Рада вас видеть.

Она присела в реверансе, Корриган с удовлет­ворением отметил, что у графини весьма недур­ная грудь.

— К чему эти условности? — Корриган подо­шел к графине и посмотрел ей в глаза. — Думаю, мы теперь будем видеться довольно часто.

— Это для меня большая честь, — на лице гра­фини проступил румянец, она снова улыбнулась.

Улыбка была не вымученной, это Корриган от­метил особо. Да и глазки сверкают как-то уж че­ресчур сильно — и не скажешь, что это заплакан­ные глаза несчастной вдовы.

— Вы очаровательны, графиня.

Корриган обнял ее за талию, слегка прижал к себе. Графиня не отстранилась, лишь с губ ее со­рвался тихий, едва заметный вздох.

Корриган припал губами к атласной шее гра­фини, та лишь тихо всхлипнула, ее руки шарили по спине Корригана.

— Восхитительно, — сказал Корриган, отстра­нившись от графини. — Просто восхитительно...

Он деловито развернул графиню и стал мед­ленно расстегивать ее платье.

Разбираясь с многочисленными крючками и за­вязками, Корриган думал о том, какой, в сущно­сти, отсталой является местная мода. Лучше всего обстоят дела у гасклитов, там с этим совсем про­сто. У сваргов хуже: чересчур целомудренны, нет той простоты и свободы отношений, к которым он успел привыкнуть за проведенные в Петербурге и Москве годы. О, что это было за время...

Покончив с завязками, Корриган плавно потя­нул платье вниз: графиня извивалась всем телом, стараясь быстрее освободиться от одежды. Потом вышагнула из упавшего на пол платья, оставшись в кружевных панталонах и столь же аляповатом бюстгальтере с глупыми рюшечками. Наверное, она казалась себе очень привлекательной в этом наряде, но Корриган лишь устало покачал головой. Не то, совсем не то. Они понятия не имеют, что та­кое бикини...

Приходилось довольствоваться тем, что есть. С улыбкой взглянув на зардевшуюся от свалив­шегося на нее счастья графиню, Корриган поднял

ее на руки и понес к кровати.

# * *

Уже совсем рассвело, когда мы вышли из дома. Сначала я думал, что у Альвароса где-то есть ло­шади, но быстро понял, что идти придется пешком. Я даже обрадовался, потому что не имел ни малей­шего желания связываться с этими длинноносыми тварями. Странные, конечно, животные. Интерес­но, чем они питаются?

Через ручей мы перешли по тому же узкому мостику. Сразу за мостиком я на секунду снова ощутил знакомый уже мне звон, обернулся, чтобы взглянуть на дом, — и не увидел ни дома, ни мо­стика. Говоря откровенно, я ждал чего-то подоб­ного, поэтому не слишком удивился. Мне хотелось узнать, как это получается, но я все же предпочел пока не докучать Альваросу расспросами.

На этот раз мы шли совсем в другую сторону. Тропинка узкой змейкой вилась среди зарослей, поэтому идти приходилось цепочкой. Впереди шел Альварос, держа в руке посох, за ним — Алина. Я, соответственно, замыкал процессию, переки­нув через плечо тощий мешок с одеждой: если нам удастся вытащить сварга, все это ему пона­добится.

Пока мы шли, я снова обратил внимание на то, как тихо и бесшумно идет старик. Сначала я думал, что он просто избегает наступать на сухие ветки, но потом понял, что дело в другом. Когда Альварос наступал на ветку, она просто не трещала.

Где-то через час нам снова встретился ручей, мы перешли его по выступавшим из воды кам­ням. Я хотел было напиться, но Альварос запре­тил мне это.

— Здесь плохая вода, — сказал он. — Закол­дованная.

— Козленочком стану? — с невольной усмеш­кой спросил я.

— Это плохая вода, — с нажимом повторил Альварос, слово «козленочек» ему явно было не­знакомо. — Болеть будешь, а много выпьешь — умрешь.

— Много — это сколько?

— Хватит пяти глотков, — уже более мягко объяснил Альварос.

— А расколдовать нельзя? — спросил я.

— Нет.

— А как узнать, что вода заколдована?

— Посмотри на нее. Она не блестит.

Я пригляделся. И в самом деле, вода в этом ру­чье казалась необычайно тусклой, в ней словно не было жизни. Впрочем, именно так оно и было.

— А трава? — спросил я. — Деревья? Им эта вода не вредит?

— Нет. Ее колдовали для людей.

Альварос пошел дальше, я вынужден был пре­кратить задавать вопросы, хотя их у меня было множество. Например, такой: если ручей впадает в реку, не отравит ли он и ее?

Всю дорогу я с любопытством смотрел по сторо­нам. Теперь, когда надо мной не висел страх смер­ти, я живо интересовался всем встречающимся на пути. Мое внимание привлекало все: птицы, звери, трава и деревья. Глядя на окружающее нас разно­образие, я думал о том, как здорово было бы пока­зать все это Андрею. То-то бы он обрадовался...