Смертельно опасны - Антология

Почему же он не высказал того, что думал, – из трусости? Из почтения к ПИФ? Эта мысль мучила Трейси, давала понять, что он и впрямь знает свое место. Поэтому он, если честно, и не пошел на выпускной бал. Ни одна из фрейлин Мерседес не согласилась бы на такого кавалера, девушку своего круга он не мог привести, а Мерседес и вовсе дочь императора. Никто не должен знать, что произошло между ними, что он любит ее, а она его.

Весь бал он простоял на Хрустальном мостике Центрального Кольца, глядя на Мерседес. Уже не в курсантской форме, а в багряном с золотом платье, она вошла в зал рука об руку с достопочтенным Синклером Калленом, рыцарем Дуг и Раковин, герцогом де Аргенто. Он же Бохо, заклятый враг Бельманора. Спутником Мерседес должен был бы стать он, Трейси, но этому не бывать никогда.

Он допил свое дешевое виски, дерущее горло и опаляющее кишки.

– Повторить? – спросил бармен, здоровяк в грязном полосатом фартуке (Трейси в отличие от других необщительных клиентов сидел у стойки).

– Почему бы и нет?

– Уж больно ты спешишь, парень.

Трейси поднял голову, и доброта в карих глазах бармена поразила его.

– Дорогу-то найдешь на корабль? – Виски, булькая, полилось в стакан.

– Не знаю, стоит ли.

Бармен достал из кармана фартука тряпку и вытер стойку.

– Это ты брось. Дезертиров в Лиге вешают.

Трейси, залпом опрокинув свое виски, поборол тошноту.

– Только не меня. Меня они даже искать не станут. Лишь порадуются, что неудобный субъект запропастился куда-то.

– Я вижу, у тебя проблемы, малец.

– Да ну? Ты всегда такой проницательный?

– Ладно тебе, – беззлобно проворчал бармен. – Если твое место в галактике так уж тебя не устраивает, поговори вон с тем мужиком. Про Роана много всего рассказывают… ну, может, и врут, конечно.

Палец бармена показывал на толстяка среднего роста, сидящего в углу над пустым стаканом. Его темная с проседью шевелюра начинала редеть, и лоб из-за этого казался слишком большим. Бармен принялся наполнять посуду на приготовленном официанткой подносе, а Трейси под влиянием импульса схватил свой стакан и подошел к угловому столику.

– Он говорит, – Трейси показал большим пальцем через плечо, – что ваша история поможет мне разобраться со своей жизнью. – Лейтенант выдвинул стул и сел, отчасти надеясь, что незнакомец полезет в драку. Трейси очень хотелось врезать кому-нибудь, а Васуа – не Станция, тут драки в дуэли не переходят. Он потрогал шрам на виске, доставшийся ему в подарок от Бохо. Хотя этот дядька драться явно не будет – у него и мускулов‑то нет, один жир. И мешки под глазами.

– Лорен мне не верит, но это правда. – Роан сильно выпил и говорил невнятно, но Трейси сразу распознал аристократический выговор одного из Пятисот Избранников Фортуны. Еще бы не распознать: наслушался всласть за четыре года. Боялся даже, что сам начнет подражать.

– Я готов поверить. Рассказывайте.

Роан облизнул губы.

– Неплохо бы горло промочить для начала.

– Ладно. – Взяв у бармена бутылку бурбона, Трейси со стуком поставил ее на стол. – Удивите меня.

Роан попытался напыжиться, покачнулся, ухватился за край стола и сказал:

– Я, знаете ли, не тот, кем могу показаться.

– Ладно, – в очередной раз повторил Трейси.

– Если узнают, что я проболтался… – Роан огляделся по сторонам.

– То что?

Толстяк чиркнул себя пальцем по горлу и подался вперед, обдав Трейси своим зловонным дыханием.

– Мой рассказ может подорвать самые основы существования Лиги. – Он налил себе виски и единым духом опрокинул стакан. – Но все так и было, и это правда. Слушайте и поучайтесь, молодой человек. – Вновь наполнив стакан, он отсалютовал Трейси и стал пить, теперь уже мелкими глотками. – Все началось с мальчишника, устроенного одним из моих секретарей… – начал он задумчиво, не обращая внимания на собеседника, как будто Трейси и не было здесь.

Если бы понятия «стриптиз» и «хороший вкус» совмещались, то этот клуб, видимо, мог бы соответствовать норме. Роан не был знатоком подобных мест и впервые посещал заведение, где землянки обнажались перед мужчинами, к великому негодованию Церкви. Зачем же он в таком случае согласился поучаствовать в мальчишнике Кнуда? Он хорошо знал зачем: последний женин любовник был ровесником их дочери, и Роан счел, что это уже слишком. Его присутствие в Космоклубе было своего рода местью, хотя вероятность того, что Джулиана об этом узнает и что ей будет до этого хоть какое-то дело, равнялась нулю.

Обнаженная гардеробщица в сверкающей сбруе вокруг грудей и лобка сразу вогнала его в краску. Приняв у них верхнюю одежду, она изящным отработанным жестом направила их к метрдотелю, черноглазому красавцу с окладистой бородой. Тот провел их компанию через высокие двойные двери. В полутемном клубе вращались, вспыхивая при свете скрытых прожекторов, платформы в виде спиральных галактик со стразовыми звездами. Роан смотрел на голых красоток, сидящих там, и гадал, что станет с их попками после ночи на подобных насестах. В середине зала помещалась стеклянная сцена с вызывающе торчащим хрустальным шестом.

Официантки в таких же, как у гардеробщицы, блестящих сбруях разносили еду и питье. Мимо Роана проплыл запеченный бри с гарниром из вишен. Пахло здесь не менее аппетитно, чем в лучших городских ресторанах, и в животе приятно заурчало от предвкушения: клуб обещал не обмануть ожиданий даже самых привередливых ПИФ. Роан, кроме того, заметил, что персонал здесь исключительно человеческий: посуду на кухне мыли, вероятно, те же хайджины с исанжо, но в зале и духу их не было.

Джон Фудзясаки заказал для них круглую кабинку у самой сцены, где уже охлаждалось шампанское в ведерке со льдом. Пока они рассаживались, метрдотель ловко откупорил бутылку и разлил вино по бокалам. Плюшевый диван тут же принялся массировать Роану поясницу, а висячее голографическое табло – демонстрировать эффектные астрономические явления. Он смотрел, как зачарованный, на суперновую, норовящую приложиться к его бокалу.

– Я вижу, вы краснеете, сэр? – шутливо прошептал ему на ухо Джон, инициатор всей этой затеи.

– Не привык к такому количеству женской плоти, – пробурчал в ответ Роан.

– Извините за смелость, но вам надо чаще позволять себе развлечения.

Роан смотрел на пузырьки у себя в бокале. Интересно, что сказал бы молодой секретарь, узнав, что его начальник весьма часто бывает в куда менее элитных заведениях Понитауна – там, где землянам обеспечивают инопланетную экзотику. При этом у начальника достает ханжества злиться на то, что жена ему изменяет. Сказываются вековые устои: мужчине позволено все, женщина же не смеет подкидывать кукушонка в супружеское гнездо.

Фудзясаки, постучав по бокалу ложечкой, встал.

– Итак, пьем за Кнуда! Те из нас, кому удалось отвертеться от женитьбы, думают, что он спятил; те, кто уже надел ярмо, думают то же самое. По крайней мере проводим его достойно, и пусть эта последняя ночь свободы запомнится ему навсегда!

Бокалы зазвенели, опустели, наполнились снова. Кнуд с легким беспокойством прикрыл свой ладонью.

– Полегче, ребята, завтра мне надо быть в форме.

– Не бойся, Кнуд, мы с тобой, – сказал Франц.

– Это-то меня и волнует.

Они заказали официантке обед, продолжая пить. Роан, поймав себя на том, что вычисляет объем космических газов Васуанской системы, перешел с шампанского на бурбон. Заиграл живой оркестр, и на сцену стали подниматься девушки в разнообразных костюмах, сбрасывая их с себя под музыку и проявляя, как мысленно определил Роан, высокую эластичность. Почти все столики теперь были заняты; мужчины с блестящими от пота лицами скидывали пиджаки и распускали галстуки, девушки присаживались им на колени и запускали пальчики в волосы. В басовитом звучании голосов чувствовалось нечто первобытное.

Женский квинтет на эстраде исполнял старый десантный марш с новыми словами. Роан, сам того не замечая, стал подпевать, но его раздражало, что девушки не попадают в ритм и все время запаздывают. Он начал дирижировать и задел что-то локтем.

– Эй! – крикнул Фудзясаки, брюки которого внезапно намокли спереди.

– Набрался уже, – сказал кто-то.

– Ну и что, мы все набрались, – резонно заметил Франц.

– Так ведь он канцлер, а вдруг… – забеспокоился Брет, новенький в секретариате.

– Расслабься, прессу сюда не пускают, – заверил Джон.

– Правильно, Брет! – выкрикнул Роан. – Давай веселиться! Берите пример с меня!

Певицы уже сходили со сцены, повиливая голыми задиками.

– Куда это они? Куда уходят эти милашки? – Роану сделалось грустно до слез.

– В домохозяйки, – предположил Франц.

– Какая безвкусица, – застонал Роан. – Мы должны воспрепятствовать этому, учредить специальную комис…

Его прервал барабанный рокот. Стало совсем темно, и на сцену упал луч единственного прожектора. В световой круг впорхнула танцовщица; длинный плащ у нее за плечами усиливал иллюзию полета. Под маской, скрывавшей ее лицо, блестели глаза и виднелся подбородок, неестественно острый. Барабан продолжал бить. Длинные коготки, украшенные светодиодами, сбросили плащ. Костюм под ним скрывал гораздо больше, чем полагалось бы стриптизерше. Откуда у нее когти, подумал Роан, – к перчаткам пришиты, что ли?