Битва королей. Огонь эльфов - Бернхард Хеннен

Зачем они только пришли сюда? Кадлин настолько устала, что уже даже злиться не могла. Она снова принялась бесцельно бродить среди умерших и умирающих. Девушка терялась в высоких туннелях, где воняло старым жиром и фекалиями.

В нише, под светящимся камнем, она нашла Гундагера. Королевский архитектор сидел, подтянув к себе ноги, и сжимал огромную книгу.

— Тебе тоже плохо спится? — спросил он.

Кадлин прервала свой поход, все равно не имевший цели.

— Я не сплю. Не спала все время после битвы.

— Ты чувствуешь зло? Оно въелось глубоко в камни.

Девушка покачала головой.

— А если зло — это мы? — Охотница видела комнату, полную троллих и детей. Они были большими и бесформенными. Жуткие фигуры. Очевидно, их заставили сесть на пол. Повсюду были вооруженные эльфы. С обнаженными мечами они бродили между пленниками.

Архитектор задумчиво почесал подбородок.

— Давным-давно я был священником, и меня учили тому, что эльфы — посланники тьмы. А потом я повстречал священнослужителя, который был хуже, чем все эльфы из историй. — Он пристально посмотрел на девушку.

Кадлин поняла, о чем он. Она помнила страшные картинки из книги, которую Гундагер доверил ей. Несказанную муку на лицах умирающих. Те же самые муки она видела на лицах молодых воинов, отчаянно цеплявшихся за жизнь и тем не менее знавших, что раны доконают их.

— Я говорил с одним эльфийским князем. Я слишком долго пробыл во Фьордландии. Мое прошлое может настигнуть меня. — Архитектор обеспокоенно поглядел в коридор, конец которого терялся во тьме. — Эльф был приветлив. Похоже, он у них князь. На руке у него всегда сидит белый сокол. Его зовут Фенрил или как-то так. — Гундагер улыбнулся. — Об их имена язык сломать можно. Говорят, что их мир прекраснее. Место, где царит вечная весна…

— Разве у них там нет большой войны?

— От войны можно бежать, Кадлин. Поверь мне, я очень хорошо умею убегать. Я не хочу к воинам, хочу к художникам и ученым. Я хочу посмотреть, правда ли, что они строят дворцы из света. А зимы с меня довольно. Мои старые косточки жаждут весеннего солнца, которое будет светить ярче, чем во Фьордландии. — Он хлопнул ладонью по книге. — А еще я надеюсь найти кого-то, кто сможет это прочесть. Я нашел книгу в комнате на самом верху башни. Думаю, это единственная книга, которая здесь есть. Чтобы эти людоеды писали книги… Мне очень хотелось бы знать, что в ней написано. Интересно, что они могут сказать?

Кадлин закрыла глаза и вспомнила весну в горах. Боль захлестнула девушку. Куда бы она ни пошла, каждый лес, каждый склон, каждая вершина будут напоминать ей охотничьи вылазки с отцом. Кальф и Бьорн составляли всю ее жизнь, были средоточием всех ее помыслов. Они были связаны со всем, о чем стоило помнить. Без них в ее жизни будет только печаль. Возможно, чудесный мир эльфов смягчит эту боль. От Сильвины Кадлин знала много историй об Альвенмарке. Охотница даже немного понимала язык эльфов.

— Граф Фенрил действительно возьмет тебя с собой в мир эльфов?

— Похоже, его тоже заинтересовала книга троллей. Думаю, он не просто воин, а ученый человек. Мы, ученые, всегда поймем друг друга.

— Но я не ученая, — напомнила Кадлин.

Гундагер улыбнулся.

— Но мы ему не скажем.

Погребальный костер

Когда склонились тяжелые мачты, а реи провалились под горящие ярким пламенем палубы, большой корабль начал тонуть. Вода с шипением врывалась в помещения. Белый дым, пронизанный раскаленными искрами, поднимался к ночному небу. Умирающий корабль издавал низкие, ревущие звуки, когда вода затапливала все новые и новые палубы. Погашенное пламя шипело.

Элодрин стоял, скрестив руки, на каменном причале, уходившем далеко в бухту под Нахтцинной. Его верные люди выстроились длинными рядами, чтобы торжественно попрощаться с мертвыми. В качестве погребального костра для павших людей и эльфов был выбран самый большой из тролльских кораблей.

На краю причала стояли жаровни. По бокам выстроились три дюжины посвященных. Большинство из них были из народа маураван. Их неистощимая ненависть к троллям была залогом успеха. Они не нарушат ни один приказ!

Когда горящая галеаса погрузилась под воду, подошел попрощаться Альфадас, король людей. Элодрин знал Альфадаса еще по тем временам, когда он жил при дворе королевы, и был потрясен тем, что увидел. Какие разрушения несут человеку столь немногие годы… Прошло, быть может, четверть века с тех пор, когда он в последний раз видел молодого, самоуверенного Альфадаса. А теперь перед ним стоял ожесточившийся старик.

Альфадас нашел лишь несколько холодных слов прощания. Князь приморских земель мог понять короля. Слишком дорого заплатили люди за победу над троллями. Едва ли более пяти сотен из них вернутся домой. Триста ранены настолько тяжело, что им самим не дойти до звезды альвов. Они попадут на родину на борту «Морского путешественника». Трехмачтовое судно было заполнено ранеными.

Элодрину было несложно предложить Альфадасу помощь. Князь приморских земель не спешил в Альвенмарк. Он знал, что Эмерелль его не простит. Элодрин поглядел на четыре черные галеасы, пришвартованные у мола. Он сам себе не сможет простить. Но у войн свои собственные законы, и тот, кто не переносит вида крови, не должен хвататься за меч, пусть лучше сдается сразу.

В обратный путь к звезде альвов, через которую они попали сюда, отправлялась лишь жалкая кучка людей. Через два дня они принесут на родину известие о победе, которая оказалась слишком кровавой.

Снова пошел снег. Погибших быстро поглотили ночь и белая круговерть. Догадывался ли король, как им придется заплатить за эту победу?

Элодрин махнул рукой Фенрилу:

— Приведите пленных на корабли!

Даже старики, женщины и дети оказывали сопротивление, когда он брал штурмом Нахтцинну. Конечно, где им было тягаться с элитой мечников Альвенмарка, но пришлось пролить много крови, пока они поняли это и сдались. В длинных туннелях и залах скалистого гнезда тролли не понимали, сколь мало число нападающих. Пятьдесят избранных воинов князя смогли взять в плен более семисот троллей. Так же как тогда, на Шалин Фалахе, когда они обманули войско выживших серокожих и победили, хотя, в принципе, должны были потерпеть поражение.

Элодрин скрестил пальцы и сжал руки. Он очень давно планировал то, что произойдет сейчас. Совесть князя не мучила. Поступить таким образом было логично. Его затея и была истинной причиной того, что он стремился завербовать как можно больше маураван. Они были строптивы и плохо подчинялись, отказывались подчиняться иерархии. Но они считались особенно безжалостным народом и испытывали столь же мало укоров совести, как и он. Тролли осквернили их священные рощи и начали выкорчевывать леса.