Буржуазное равенство: как идеи, а не капитал или институты, обогатили мир - Deirde Nansen McCloskey
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все это не означает, что огромное унаследованное богатство или смехотворное вознаграждение руководителей не имеет вины, если оно заработано в результате коррупционных сделок или используется для покупки дурацких яхт и политической власти. Как заявляет Уоррен Баффет, "идея о том, что вы сдаете огромные позиции в обществе только потому, что кто-то вышел из правильной утробы матери... [является] почти неамериканской."¹⁰ Адам Смит, сторонник равного достоинства личности, отвергал поклонение прибыли или поклонение богатым людям, получающим ее, даже если они действительно заработали прибыль, продавая товары клиентам, а не просто унаследовали от папы портфель облигаций или владение акциями. Против такого поклонения он разразился целой главой "Теории нравственных чувств".¹¹ Так и Псалмопевец, гневно осуждая "уповающих на богатство свое и хвалящихся множеством богатства своего" (49:5). Поклоняться людям, получающим прибыль (прибыль, которая просто говорит нам о том, какие виды деятельности пользуются или не пользуются демократической популярностью), все равно что поклоняться предсказаниям синоптиков (которые просто говорят нам о том, каким будет завтрашний день с эстетической точки зрения). То, что Уолтоны богаты, не делает их достойными восхищения людьми, несмотря на несомненную коммерческую хватку Сэма и его брата Джима. Люди с Уолл-стрит, связанные с Адамом Смитом, которые поклоняются таким богачам, как Баффет или Уолтоны, и защищают высокие компенсации для великих менеджеров, таких как Джек Уэлч, бывший сотрудник General Electric, чьи выплаты в 2001 году составили 417 млн. долларов, не понимают этической точки зрения ни старика Уоррена, ни старика Смита, ни старого псалмопевца.¹²
Но если возникает прибыль - во всяком случае, если эта прибыль не связана с политическими льготами, как в случае с сахарной промышленностью или ветряными электростанциями, - экономика формулирует то, на что стоит обратить внимание. Она говорит: "Делайте больше этого. Люди хотят этого достаточно сильно, чтобы платить за это". Если случается убыток, она говорит: "Не делайте этого. Люди не будут за это платить". Это выражается в долларовых голосованиях обычных людей, в демократическом понимании того, что люди в совокупности готовы платить. Это не один человек, один голос, и богатые действительно получают больше голосов. И поэтому для некоторых целей - особенно для голосования за представителей - голосование в долларах было бы неприятно, хотя по циничной правде оно имеет место. Но на рынках при долларовом голосовании богатые, по крайней мере, не могут указывать бедным, что им покупать; в то время как при персональном избирательном праве тирания большинства, иногда покупаемая богатыми, действительно может заставить бедных купить, скажем, войну или субсидию богатым. Голоса в долларах в любом случае лучше, чем воля раджа или даже большинство планов бюрократа. Торговое общество не будет, если его не принудит государственная власть, строить пирамиду или Тадж-Махал, потому что простые люди не готовы платить за такие вещи. Торговая экономика будет платить Джеку Уэлчу сумасшедшие суммы, но в основном по той же причине, по которой неторговые общества платят своим королям и чиновникам коммунистической партии сумасшедшие суммы - не за долларовые голоса народа, а за клубность комитетов по компенсациям. Национальная слава, а точнее, слава королей, политиков и их жен, не может быть обеспечена прибыльной фирмой иначе, как путем государственной закупки, которая сама по себе не проверяется денежными заявками реальных граждан, поскольку средством для государственной закупки является принудительное налогообложение. Тест государственной закупки - это в лучшем случае результат голосования большинства за предпочтения меньшинства, в худшем - результат своекорыстной воли элиты. Тест корпоративного комитета по вознаграждениям - это в лучшем случае трезвая оценка добавленной стоимости Уэлча, в худшем - результат самовосхваления элиты и поклонения герою из корыстных побуждений.
В отличие от этого, критерий прибыльной фирмы таков: заплатит ли достаточно большое число простых людей за данный товар больше, чем стоит его производство? Если общество регулярно производит продукцию, которая стоит дороже, чем люди готовы за нее платить, то оно движется назад и становится беднее. Исключением из теоремы об обратном движении являются случаи, когда правительство, благотворительная организация или фирма в собственных интересах предоставляют нерентабельные товары, обладающие мощным и желательным побочным эффектом, который не может быть уловлен рынком. Стандартными примерами, оправдывающими государственное обеспечение, являются вакцинация (хотя в Индии XVIII в. "вариоляторы" бродили по Индии, заражая деревни оспой, и деревни платили за эту услугу) или маяки (хотя в Великобритании XIX в. плата за такие услуги взималась в ближайшем порту).¹³ Более знакомым примером является побочный эффект от одного магазина, создающего пешеходный трафик для других магазинов, который был социально выгодной моделью торгового центра. Его более новая форма - покупки в Интернете (творчески разрушающая торговые центры) - является еще одним примером: каждый новый человек или фирма присоединяются к нему по частным причинам, давая переток в более полную и, следовательно, более коммерчески ценную сеть. Это противоположно плохому побочному эффекту от присоединения еще одного автомобиля к пробке.
Человек с улицы, да и многие ученые, не являющиеся экономистами, правильно понимают, что экономика - это кругооборот товаров и услуг. Он понимает, что такое "цепочки поставок", как их называют в бизнесе, и может оценить замечание Адама Смита о пальто:
Шерстяное пальто... является результатом совместного труда множества рабочих. Пастух, сортировщик шерсти, шерсточесальщик или чесальщик, красильщик, чесальщик, прядильщик, ткач, набивальщик, нарядчик и многие другие должны соединить свои различные искусства. . . . Подумаем только, какое разнообразие труда требуется для того, чтобы создать эту простую машину - ножницы, которыми пастух стрижет шерсть.
