Сборник "В огне" - Василий Головачев

Катя слабо улыбнулась.

Два часа они стояли на месте.

Потом Кузьма вылез из кокон-кресла мрачный, бледный, усталый и побрёл в отсек отдыха.

Катя догнала его, взяла под руку.

– Пока ничего, – пробурчал он. – «Крот» – специализированное корыто, предназначенное для функционального решения – прохождения сквозь солнечные недра. Перенастроить его защиту так, чтобы она нейтрализовала хиггс-разряды, вряд ли удастся. Я даже не могу задавить гравитационное поле «крота», чтобы нас вообще невозможно было обнаружить в пространстве. На Земле смог бы, формула достаточно проста, здесь – нет.

– Ещё не вечер.

– Я не волшебник.

– Все равно мы в тебя верим.

– Не успокаивай меня как маленького.

– Я и не успокаиваю. Что такое хиггс-разряды?

– Это те самые молнии, которыми стегают нас чёртовы «каракатицы». Они создают мощные амплитудные осцилляции вакуума, от которых нас ничто не спасёт.

– Значит, мы останемся без защиты?

– Не знаю. – Кузьма скрылся в душевой кабине.

Катя постояла в задумчивости у двери в отсек, потом вернулась в рубку.

– Кузя нервничает.

– А ты его не успокаивай, – сказал Хасид. – Когда он нервничает, переживает, он становится работоспособнее.

– Но он не нашёл способа защитить солнцеход.

– Возможно, эту проблему нельзя решить в наших условиях.

– Зачем же ему тогда ломать голову?

– Я знаю его почти десять лет, ему полезно напрягаться. Год назад именно благодаря встрече с тобой, заставившей его напрячься, он переродился и стал мужчиной.

Катя улыбнулась.

– Его долго били…

– Зато потом он побеседовал с твоим дедом…

– И тот разбудил его генетическую память.

– Кузьма стал классным бойцом, даже я с ним тягаться не в состоянии. Жаль, что нам не с кем драться.

– С «насекомыми», – засмеялась Катя.

– Против них нужны иные приёмы.

– Инсектициды?

– Нет у нас никаких инсектицидов, да и не боятся они ничего. Сражаются стадом, до последнего солдата.

– Сюда бы экспедицию биологов…

– Сюда бы хороший ТФ-эмиттер типа Потрясателя, и от их цивилизации остались бы рожки да ножки.

– Ты слишком несправедлив к ним, – пожурила полковника Катя. – Любое живое существо имеет право жить так, как хочет.

– Если только оно не мешает жить другим.

– Ты пессимист.

– Я реалист. Кстати, не направиться ли нам дальше? Чего мы ждём?

– Кузьма устал…

– Ну и пусть отдыхает. А мы пока попробуем незаметно перепрыгнуть к спутникам Юпитера. Дэв, кто там у нас поближе?

– Все внешние спутники, их до полусотни.

– Конкретнее?

– Я не знаю их названий. Первый и самый дальний от Юпитера – двухкилометровой длины.

– Тогда надо искать главные – Ио, Европу, Ганимед и Каллисто.

– Кто ближе?

– Ганимед.

– Идём к Ганимеду.

– Слушаюсь.

Полосатая чернота в носовом виоме сменилась коричневой, потом мелькнули белёсые дымы, и солнцеход вырвался из плато Гипериона, окутанный облаком пыли и дыма, пронзил атмосферу планетки и вышел в космос, направляясь во внутренние области Солнечной системы, к Юпитеру.

– Пойду посмотрю, чем он занимается, – выбралась из кресла Катя. – Не хочешь присоединиться? Отметим день рождения.

– У меня нет подарка.

– У меня тоже.

– Ты сама – подарок.

– Спасибо за подхалимаж. Недаром говорится: доброе слово и собаке приятно.

– Я думал совсем о другом, – запротестовал Хасид.

Катя засмеялась.

– Шучу я. Приходи через полчаса, я стол накрою праздничный. Дэв, сколько времени нам понадобится на бросок к Юпитеру?

– Два часа сорок две минуты.

– Успеем повеселиться.

– Если только нас не обнаружат «каракатицы», – хмыкнул Хасид.

– Типун тебе на язык!

– Благодарю.

– Не за что. – Катя убежала.

Хасид посидел бездумно несколько секунд, потом спохватился, вызвал сферу обзора. И космос обнял его со всех сторон, будто броня солнцехода исчезла со всем его хозяйством.

«Каракатицы» настигли земную машину через два с половиной часа, когда до Юпитера – равно как и до его самого большого спутника, Ганимеда, – осталось около двадцати миллионов километров пути.

Ганимед «настоящего» Юпитера представлял собой не только крупнейший спутник этой гигантской планеты, но и вообще самый большой спутник Солнечной системы. Его диаметр достигал пяти тысяч двухсот шестидесяти восьми километров. Во времена войны человечества с Дьяволом Ганимед был покрыт льдом – на полюсах и рассольными морями, состоящими в основном из сернистого марганца и гидрированных минералов. Кроме того, под его ледяной коркой также были найдены залежи рассолов, проникшие в глубины планеты и объединённые в целые подземные океаны.

Ганимед «местной» планетной Системы, при почти таких же размерах и массе, имел плотную атмосферу и был окружён «зарослями лиан», создающими некую астроинженерную конфигурацию – объёмную «паутину», миновать которую ни одному подлетающему космолёту было невозможно. Правда, эта «паутина» не являлась препятствием для земного аппарата, пассажиры которого с интересом принялись разглядывать «заросли». И тут объявились «каракатицы», выскочившие из тьмы пространства, как инспекторы Федеральной транспортной инспекции – из-за угла.

Однако они не бросились сразу на машину беглецов, а перекрыли ей все пути отхода, кроме одного – назад, по вектору движения. Надо было срочно что-то предпринимать.

– Уходим! – предложил приободрившийся после «праздничного обеда» Кузьма.

– Не нравится мне их перестроение, – задумчиво сказал Хасид. – Нас они не видят, но ведут себя так, будто знают, что мы никуда не убежим.

– Они не могут нас видеть!

– По гравитационному полю.

– Оно слабенькое и расплывчатое, как лужа киселя, точно определить наше местоположение нельзя.

– Я не понимаю, – заметила Катя, – почему «каракатицы» выстроились так странно – коридором? Всё-таки они нас видят.

– Если бы они нас… – начал Кузьма.

– Шар! – доложил вдруг Дэв. – Нас догоняет хронозеркало! Диаметр – около тысячи километров!

У всех ёкнули сердца, даже у Хасида.

– Дай картинку! – выдохнул Кузьма.

В окне дальновидения появилось зеркально бликующее зёрнышко, быстро превратившееся в футбольный мяч.

– Вот почему они выстроились коридором, – пробормотал Хасид. – Попытайся мы увернуться – наткнёмся на «каракатиц»!

– Тогда прорываемся к Ганимеду! Дэв, как скоро шар догонит нас?

– Через две минуты шесть секунд.

– Вперёд!

Хасид думал ровно два удара сердца.

– Подтверждаю приказ! Максимальная скорость! И маневрирование! «Качай маятник» с амплитудой в две-три сотни метров, чтобы в нас нельзя было попасть!

– Понял, выполняю, – ответил инк.

Пассажиры солнцехода почувствовали нарастание силы тяжести: «крот» начал разгон так интенсивно, что защита рубки перестала справляться со скачками инерции в режиме двойного ускорения. Сознание людей затуманилось…

Глава 15

КОНЕЦ РЕЗИДЕНТА

Несколько мгновений они смотрели друг на друга: Лешек Збанацкий, Президент Европейского Олимпийского комитета, и пятеро захваченных врасплох руководителей Сопротивления. Потом резидент Останавливающих – высокий, слегка сутулый, с белыми волосами, надменный, в глазах – необычное выражение подозрительности пополам с тоскливой недоверчивостью, – бросил взгляд на Юзефа:

– Обыскали?

– Они не вооружены, – шагнул к нему один из помощников ЮЮ. – Связь заблокирована на всех диапазонах.

– Надо было отнять у них рации.

Збанацкий пригладил волосы, прошёл на середину бункера.

– Рад приветствовать вас, пани и панове. Если кто меня не знает, прошу любить и жаловать: Лешек Вигдор Тадеуш Збанацкий, федеральный спортменеджер. Троих из вас я знаю. Вас, – взгляд на Славина, – и вас, – взгляд на Сашу де Лорм, – нет.

– Это Иван Славин и мисс де Лорм, – сказал ЮЮ.

– Кто ещё входит в руководство СВР?

Деятели Сопротивления повели себя вполне предсказуемо.

Женщины с подозрением посмотрели на мужчин, обменялись быстрыми многозначительными взглядами. Ромашины остались невозмутимыми, Славин, глядя на них, приподнял бровь.

– Не слышу ответа, – равнодушным голосом проговорил Президент Олимпийского комитета. – Владилена Реброва мы найдём, но должны быть ещё лица, допущенные к секретам СВР. Кто они?

– Скажите, пожалуйста, сяньшэн, господин Президент, – сказала китаянка, мило улыбнувшись, – что вам предложил Дьявол? За что он вас купил? Ведь вы добровольно ему помогаете?