Сны чужие - Денис Луженский

- Ты чего-то опасаешься? Только скажи и здесь останется Зарх.

Бьер-Рик поднял руку. Его лицо едва заметно напряглось и тут же по раскрытой ладони покатилась яркая искра бирюзового пламени, вырастая на глазах в сердито потрескивающий шарик. Дав Серому немного полюбоваться, хорл сжал пальцы в кулак и усмехнулся:

- Мар-Ратш и Арильер не зря возились со мной. Впрочем, твои уроки я тоже не забыл. Так что хватит мне и обычной охраны.

- Береженого Хабар-Калаз бережет.

- Говорю же, не надо. Лучше с собой его возьми, авось тебе нужнее будет. Между прочим, Арильер сейчас здесь, готовит к поддержке штурма издаров армии. У бракальцев за стенами есть сильные "даровитые", во время нашей атаки они очень эффектно зажарили на мосту десятка два солдат. А Мара я отправил к Вратам Севера. Нужно проследить, чтобы там все шло по плану. Согласно которому северную башню пора уже заканчивать. Какого ронта, спрашиваю, они там все еще возятся? От Брейма мне каждые пять дней приходят красивые, но маловразумительные доклады: дескать, все хорошо, фэйюры работу исполняют дружно и справно, со знанием дела и любовью к своему правителю. Ан выясняется - все не то чтобы хорошо, так напротив - нехорошо вовсе. Сообщают: работают неохотно, мастеровые со стройки бегут при первой возможности, материалы вовремя не подвозят. Если Мар подтвердит сведения, кому-то придется дать ответ за свою ложь.

- Они лгут из страха, - заметил Харт, - надеются скрыть неудачи и справиться своими силами, не правоцируя твой гнев.

Хорл отчетливо скрипнул зубами, мгновенно теряя мнимое добродушие.

- О чем это ты мне толкуешь? Разве я караю беспричинно? Разве правлю как самодур? Разве приказываю рубить головы тем, кто приносит мне недобрые вести? Великая Тши-Хат, страх Брейма и ему подобных - это не оправдание! Это лишь верный повод для моего презрения! Лжецам и трусам не место подле моего рода!

Вспышка гнева завершилась вспышкой молнии - большая голубая искра вырвалась из пальцев хорла и с шипением перечеркнула воздух над столом. Вычурный медный кувшин, потрескивая, оплыл на подносе, безнадежно теряя изящество формы. В воздухе поплыл запах сильно нагретого дерева.

Харт негромко хмыкнул.

- Пока достойный георт принародно не зажарил заживо одного бурш-кортэга, его боялись меньше. И чаще высказывали правду в глаза. Надеюсь, достойный георт простит мне мою дерзость.

- Ты же знаешь, Серый, я ненавижу когда ты со мной говоришь вот так, - Бьер-Рик поморщился. - И ты знаешь, что тот ублюдок заслужил свою участь. В его фарраде спиры начали падать от голода, а солдаты более походили не на воинов, а на изможденных эпидемией крестьян.

- Он клялся, что обозы с провизией перехватили вольпы.

- Отлично помню его сытую рожу. - процедил с брезгливостью хорл. - Мне довольно было посмотреть на нее, чтобы слова Кул-Березга уже не имели большого значения.

Харт плохо помнил злополучного кортэга, зато бесстрастный голос тысячника Черных Дознавателей отпечатался в памяти достаточно четко…

Кул-Березг долго и подробно рассказывал о свободных маркитантах, стоявших лагерем неподалеку от злополучной фаррады. Склады "вольников" оказались забиты мешками с мукой и солониной. Казенные печати с тех мешков срезали настолько небрежно, что сомнений в их происхождении не возникло. Понятное дело, маркитанты продавали сотникам продукты втридорога. И само собой, при виде пыточного мастера устрашенные торговцы начали дружно указывать на того, кто им сбывал товары по бросовой цене и кто требовал потом "долю со сделок".

- Известный род, - шепнул хмурому Бьер-Рику кто-то из сидящих рядом акихаров. - Старый и почтенный. Этот позор…

- Вор! - бросил Бьер-Рик громко. - Что ты скажешь нам в своё оправдание, ублюдок?!

- Ублю… док?! - обвиняемый, доселе молчавший понуро, задохнулся от возмущения. - Вор?! Ты украл половину Долины, а меня называешь вором и ублюдком из-за двух мешков зерна!

Хорл медленно поднялся с места, мрачный, будто грозовая туча. В сторону притихших акихаров, сидящих по левую руку, он не смотрел, но весь его вид словно говорил: "Слушайте, слушайте, как слушаю я… И давайте же, поддержите его, крикните, что он прав! Ну, хоть кто-нибудь!…"

- Ты… Ты…

Бурш-кортэг вдруг поперхнулся своей гневной тирадой и с каким-то отчаянным испугом уставился на молчащих фэйюров. Родовитые прятали глаза. А в глазах окаменевшего лицом хорла разгоралось ледяное пламя Шарвала.

- Ты!… - рука, вытянутая в сторону Бьер-Рика, задрожала. - Ты не смеешь!…

Тот ничего не ответил. Пламя в его глазах погасло, зато вспыхнули нестерпимым голубым сиянием ладони, из них выкатился плюющийся искрами клубок лилового огня и метнулся к разинувшему рот бурш-кортэгу. Обреченный фэйюр еще успел вскрикнуть от ужаса, а потом шаровая молния ударила ему в грудь. Послышался громкий сухой треск и яркая вспышка ослепила собравшихся на площади. Харт успел предусмотрительно прикрыть веки, а потому видел, снова открыв глаза, как рухнул на каменные плиты дымящийся труп проворовавшегося акихара.

- Виновен, - процедил сквозь зубы Бьер-Рик, потом развернулся и молча ушел с площади. Впервые он наглядно продемонстрировал своим ближникам, что слухи о его занятиях с издарами - нечто большее, нежели просто слухи. И демонстрация оказалась более чем эффектной. Впервые на памяти многих поколений обитателей Долины правитель Арка оказался наделен столь значительным Даром. Слухи об этом неминуемо должны были вскорости распространиться по всей Долине, вселив во многих простых фэйюров страх, граничащий с суеверным.

- Стоило ли тогда при всех открывать свою силу? Предупрежденный противник опаснее пребывающего в неведении.

- Не начинай снова, Серый. Всему свое время. Время прятать меч под плащом и время показывать его врагу. Иногда напугать бывает не менее надежно, чем просто убить.

- Убить всегда надежнее. Мертвый противник уже не противник.

- Выпей лучше, - хмыкнул Бьер-Рик, снова берясь за кувшин с "Эхом Мардкьега". - Если уж я вынужден принимать дары этого жирного червя Тервал-Раха, почему бы мне не получить хотя бы небольшое удовольствие? Давай, я сейчас позову Бьорналь и мы втроем напьемся до беспамятства.

Глаза хорла наполнились подозрительным шалым блеском. Две выпитые чаши давали о себе знать.

- Ты когда-нибудь напивался самым дорогим в Долине бьяни?

- Не приходилось.

- Тогда сегодня тебе представится такая возможность.

- Я равнодушен к хмельному.

- Ты, ронтова кровь, ко всему равнодушен. А как насчет женщин? Бьорналь, радость души моей, зайди к нам!