Не будите Гаурдака - Светлана Багдерина

— Не надо, не надо нас спасть, всё и так очень плохо, — попытался успокоить его матрос в синем платке, но его премудрие, почуявшее новое поле применения своих магических возможностей, было уже не остановить, как девятый в девятой степени вал.

Оттолкнув доброго моряка, он откачнулся по всем законам физики в другую сторону, срикошетил о кривозубого матроса, выпрямился, был отброшен качкой назад, отскочил от Олафа и, нацелившись на лету на уходящие круто вниз ступеньки, с криком "Спасайтесь, я иду!" бросился кувырком на борьбу с прибоиной.

Если бы не чья-то широкая мускулистая спина, приземление вдохновенного кудесника было бы гораздо более холодным и мокрым.

— К-кабуча!.. — выругался Агафон, и ловко вскочил на ноги — по колено в забортной воде.

Комментарии капитана, вынырнувшего парой секунд позже из ледяной грязной мути, литературному описанию не поддавались.

— Давай, шевелись! — гаркнул сверху матрос в серой рубахе, раздраженно отпихнул в сторону застывшего потерянно у подножия трапа чародея, снова невзначай роняя его на капитана. — Помпы под баком!

— Под баком, под кастрюлей, под сковородкой — ты не умничай, ты пальцем покажи! — возмущенно выпрямился Агафон, истекая теперь водопадами незваного балласта не хуже кипящего от злости Гильдаса.

— Это ТАМ!!! — прорычал капитан, и могучим тычком отправил едва не споткнувшегося о собственный посох волшебника налево. — Где все матросы!!!

При свете нескольких водонепроницаемых ламп из зеленоватого морского стекла единственное, что смог разглядеть чародей, были копошащиеся в почти полной тьме промеж плавающих ящиков и корзин мокрые фигуры1.

-------------

1 — Которые, если дотошно отнестись к вопросу, могли бы вполне оказаться как упомянутыми матросами, откачивающими воду из трюма, так и не менее часто вспоминаемыми морскими демонами, воду в трюм нагоняющими.

-------------

— Никаких условий для эффективного труда… — угрюмо буркнул маг, хлюпнул посохом о скрытое под слоем воды и попавшейся в недобрый час коробкой с шантоньскими хрустальными статуэтками днище, и тусклые корабельные лампы вспыхнули ослепительным белым светом.

Застигнутые врасплох матросы выпустили из рук рукоятки насосов, капитан схватился за сердце и осел на самую нижнюю ступеньку трапа, моряк в серой рубахе вскинул ладони к глазам, ступил мимо лестницы, и со звучным плюхом загремел в воду.

Единственным, кто оценил по достоинству перемену уровня освещенности, стал Олаф.

— Вот так-то луч… — начал было он одобрительно с верхней части трапа, как вдруг все светильники разом взорвались со звонким грохотом, осыпая замершую внизу команду стеклянной пылью, будто исчерпав за минуту весь положенный им запас прочности.

— Кабуча габата апача дрендец!..

— АГАФОН!!!!!

— Серафима, я сейчас, я что-нибудь придумаю!..

— Не надо что-нибудь!!! Свет включи!!!

— А, ну да!..

Маг снова выругался — замысловато и кучеряво, выкрикнул нужное заклинание, и над головами растерянно бултыхающихся в угрожающе прибывающей воде гвентян засветился желтый шар размером с большой арбуз.

— Снова этот драный колдун!!! — скрывая лихорадочный испуг, прорычал кто-то из-за обрушенной россыпи ящиков.

— Всегда пожалуйста, — кисло скривился маг. — Вы были очень любезны. Обращайтесь еще.

— Помпы там, волхв.

Чародей почувствовал, как его потянули за рукав.

— Что? — возмущенно вытаращил он глаза на Олафа. — Помпа? При чем тут помпа? Вы что все думаете, что я пришел сюда руками из пустого в порожнее переливать?

— А чем? — тупо уставилась на него Серафима.

— Я — маг! И известно ли вам, что достаточно всего одного верного, правильно наложенного заклинания, чтобы вся команда через минуту пошла отдыхать и пить чай!

— Тогда спасенья точно нет, — обреченно изрек приведенный доброхотами в чувства Кириан сверху, из зева люка и минорно забормотал речитативом, словно читал отходную:

Этот маг с большою помпой

Посадил корабль на мель.

А теперь работать помпой

Не желает он. Отсель

Нам не выбраться вовеки,

Здесь мы кончим жизни путь.

А закроет наши веки

Маг великий как-нибудь…

— И да умолкнут маловерные! — сурово отмахнулся от белого как молоко барда волшебник.

И, немного помолчав, добавил:

— Кто-нибудь может сказать, больше тут трехсот литров, или как?

— Триста литров?! — горестно возопил капитан. — Триста литров?!.. Да если бы здесь было триста литров, мы бы пили в каютах чай и без тебя! Триста!.. Да у нас тут скоро половина пролива окажется!!!

— Н-ну, не вижу предмета для волнения… — не особо убедительно пробормотал чародей, пропустил мимо себя новых операторов помпы — Сеньку, Олафа, Кириана и Гильдаса, присел на ступеньки трапа, чтобы не быть сброшенным сумасшедшей болтанкой в прибывающую воду, кишащую грузом, матросами и заблудившимися рыбами — и проворно полез в рукав.

— Это ничего… могло быть и хуже… значительно хуже… — успокоительно приговаривал он, дрожащей рукой разглаживая мятый пергамент на мокрой коленке.

— Как?.. — нервно замер на пути к астматически хрипящим и захлебывающимся в почти полном мраке насосам и с замиранием сердца выдавил музыкант.

Агафон оторвался от пляшущих вместе со швыряемым бурей кораблем неровных строчек шпаргалки, и поднял на любопытного миннезингера слегка расфокусированный взгляд.

— Пока не знаю. Но скоро выясним.

Юный волшебник был из породы тех людей, что твердо выполняют свои обещания1. Поэтому далее события развивались феерично и по нарастающей.

--------------

1 — Если раньше не забывают о них. Но забывал свои посулы Агафон естественным путем, без задней мысли, и посему искренне считал себя человеком обязательным и верным слову.

-------------

Для начала главный специалист по волшебным наукам превратил всю воду в кефир.

Потом в кисель.

Затем в самогон.

Матросы вдохнули пары и заметно повеселели.

Некоторые попытались утопиться.

Если бы их безответственные собратья не отпили половину, им бы это даже удалось.

Помпы были позабыты и оставлены — но ненадолго: прибывающая сквозь пробоину вода быстро разбавила напиток неразборчивых богов до консистенции и вкуса просто вонючей мутной соленой жижи, и матросы, бормоча проклятья, снова бросились за работу.

После этого в хмельную от сивушных паров и одному ему понятных успехов голову чародея пришла на удивление разумная мысль, что бороться надо не с последствиями, а с причиной.