Не будите Гаурдака - Светлана Багдерина

— Нет.

— Но…

— Нет, Друстан, нет, пожалуйста, нет… я не могу… не спрашивай… не убеждай… не уговаривай… я не стану… не буду…

— Ты разлюбила меня?.. — вспыхнул внезапной и несправедливой обидой юноша.

— Нет, Друстан, нет!!! Ни за что на свете!!! Скорее земля с небом поменяются местами, чем ты покинешь мое бедное сердце!

— Но тогда ты должна…

— Нет… Нет, Друстан… Я не могу…

— Но почему, Эссельте, почему?!

Холодные чуткие пальцы мягко прикрыли его обветренные губы.

— Ты правильно сказал… Я должна.

— Что ты должна?! Кому?! — возмущенно ухватил и сжал он в своей руке трепещущую ручку любимой.

— Своему брату… Отцу… Народу…

— Чушь!!! А если бы ты сегодня потонула, мы все бы потонули, что бы тогда все они стали без тебя делать? Что бы случилось? Да ничего!!!

— Но я жива. Прости меня за это…

— Эссельте, боги, Эссельте, любимая моя, что ты говоришь!..

— Нет, это я виновата перед тобой… Я дала тебе надежду… но я думала… если бы не этот проклятый богами и людьми рейд… я могла бы уговорить отца, чтобы он позволил… и он разрешил бы… он любит меня… но теперь…

Голос принцессы, и без того негромкий, оборвался тонким всхлипом.

— Теперь всё кончено для нас… Прости меня, милый мой… прости… прости… это моя вина… Если я не появлюсь в Уладе, они убьют отца…

— Они не посмеют!!!

— Король Муген и королева Майренн не посмели бы… но Морхольт… это чудище… Отец в его власти! А первый рыцарь уладской короны сам себе закон… никто ему не указ… даже король… и если он что-то решил — то ничто не остановит его на этом свете…

— Тем более!!! Вот видишь!!! Видишь!!! Из-за пустого чувства долга на что ты обрекаешь себя!!!

— Может, он не такой уж и злой… — словно пытаясь убедить не столько безутешного влюбленного, сколько себя, безжизненно, словно во сне, заговорила Эссельте. — Говорят, во время нашего рейда… давно… у него погибла семья… и поэтому… Может, если бы мы с покойной моей матушкой и Горвенолом сгинули бы в огне уладского рейда, и король Муген или Морхольт попался бы потом в руки моему отцу… Откровенно говоря, если бы он попался, и отец отпустил бы его на все четыре стороны, не знаю, как Горвенол, но я бы обиделась…

— Эссельте, о чем ты говоришь!!! При чем тут наш король! Морхольт — злобное тупое чудовище, не способное на человеческие чувства!!! Ты угаснешь в его гнусном мерзком замке, как лучинка на ветру!!!

— Я знаю, любовь моя… я знаю… — почти беззвучно выдавила бледная, как саван, девушка. — Извини… эта качка сводит меня с ума… Я не соображаю, что говорю…

— Эссельте, родная, если ты боишься сделать этот шаг, то давай я похищу тебя! Сразу, как только стихнет шторм, я свяжу тебя, брошу в лодку, и мы уплывем, куда течение унесет нас! И виноват буду я, только я, ты не сможешь себя винить ни в чем и никогда!

Принцесса провела ладонью по наполнившимся слезами глазам, слабо улыбнулась, и нежно взяла осунувшееся лицо Друстана в свои белые, дрожащие руки.

— Если бы ты мог такое сделать, ты уже не был бы самим собой, мой дорогой, мой единственный, мой неповторимый целитель и поэт… Тебе не идет быть героем… и я не смогла бы полюбить героя. Они вечно носятся по Белому Свету, совершая подвиги где-то далеко, когда нужны тебе рядом, здесь и сейчас… Ведь иногда самый мучительный подвиг — это остаться на месте и просто жить, жить изо дня в день, как все люди, без единого подвига…

— Милая… милая моя… любимая… прости меня… прости… прости… — уткнулся убитый огромностью их общего горя Друстан в холодные, пахнущие прозрачными заморскими духами пальцы Эссельте.

— Нет, это я виновата перед тобой… — печально проговорила она и безвольно опустила руки на постель. — Героини книг, которые я читаю, борются за свою любовь… Но мастер Огрин внушил мне… и я верю ему… что благополучие королевства важнее всего… даже меня… и даже тебя. Прости… Тебе меня не переубедить… Вернуть короля народу — мой долг… чего бы это мне не стоило. Прости меня, милый… прости меня, глупую, бедную, потерявшуюся девочку… Молись за меня, Друстан… и прости… Не забывай бедную Эссельте…

Короткие крылья носа лекаря на мгновение вздулись, голубые глаза сверкнули при вспышке молнии отчаянным жаром, но тут же стремительно опустились, и рука его, чуть дрогнув, полезла за отворот черного камзола.

— Что там у тебя, любимый мой? — печально улыбнулась принцесса. — Нож? Ты хочешь зарезать меня? Пожалуйста… сделай это… пока не поздно… добрый, добрый Друстан…

— Зарезать тебя? — странный огонь моментально сменился бесконечной нежностью. — Скорее я брошусь в эти ужасные волны… Как ты могла такое помыслить!..

— Я… я пошутила… — печально сконфузилась девушка.

— Я просто вспомнил, зачем приходил, — мягко договорил Друстан.

И на широкой ладони, вынырнувшей из внутреннего кармана, оказались два пузырька из черного стекла размером с крупный грецкий орех.

— Что это?

— Средство от морской болезни, — быстро ответил юноша. — Чрезвычайно действенное. Я приготовил его перед тем, как прийти к тебе.

— А я уж подумала — яд… — с гораздо большим сожалением, чем хотела показать, прошептала принцесса.

— Эссельте!..

— П-прости…

— Если честно… эта треклятая качка измотала и меня… — криво усмехнулся Друстан, — и я решил, что несколько капель чудодейственного средства от этой напасти нам не помешают.

— Спасибо…

— Где кубки?

— П-под столом, наверное… или под кроватями…

При тусклом мутном свете лампы под ложем принцессы, рядом с толстенным фолиантом с надписью золотом на корешке "Любовь и смерть на диком острове. Лючинда Карамелли" блеснули два перекатывающихся в такт метаниям корабля серебряных бока.

Лекарь моментально ухватил их, протер носовым платком и преподнес любимой.

— Держи… сейчас я разолью настой… — лихорадочно вспыхнув щеками, быстро заговорил он, сопровождая подробными комментариями каждое свое действие, — разбавим его водой из кувшина… хорошо, что он прикреплен к стене и неполон… а то бы воду пришлось собирать под дождем… предусмотрительные моряки… так… наполовину… хорошо… теперь второй… Вода кончилась. Но всё равно хватило… как раз… Теперь помешаем… так… Чудесно! Держи.

— Это действительно поможет?.. — принцесса с сомнением принюхалась к слабому аромату аниса и мяты, исходящему от разведенной, но не ставшей от этого менее темной жидкости в фамильных бокалах.

— Если это не поможет — не поможет ничто, — твердо проговорил Друстан.

— Спасибо…