Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I - Борис Галенин

Одним словом, если судить по исполнению, то предположительно японский план боевых действий состоял из следующих основных этапов-положений.

1. Главная задача — завоевание господства на море и захват инициативы. Это достигается ослаблением русского флота путем внезапного нападения на Порт-Артурскую эскадру и уничтожением русских стационеров в Корее и Китае.

2. Высадка одной армии на западном берегу Кореи и после завоевания господства на море еще трех армий на Ляодунском полуострове при осуществлении блокады Порт-Артура с моря и суши.

3. Взятие Порт-Артура и сосредоточение всех армий в районе Ляояна с задачей разгрома русской группировки войск, в дальнейшем — захват всей Маньчжурии и уничтожение русских корпусов по частям по мере подхода их из Центральной России на театр войны.

Говоря попросту, японский план войны был своего рода «маньчжурско-квантунским» предтечей пресловутого плана «Барбаросса», столь критикуемого уже шестьдесят с лишком лет за присущий немецкому Генштабу авантюризм и недооценку такого противника, как Россия.

И хотя, повторимся, традиционно считается, что японский Генштаб — духовное дитя немецкого, как видим, влияние было обоюдным. В обоих случаях расчет был на блицкриг — молниеносную войну с опорой на подавляющий перевес в силах на первом этапе. А в японском случае — при полном контроле над морскими коммуникациями. Обеспечить этот контроль и должен был Соединенный флот под командой адмирала Того Хейхатиро. Но очевидно, что без победы в Маньчжурии сам по себе этот контроль мало что давал. В лучшем случае стороны оставались при своих, а японцы рисковали всерьез всеми корейскими приобретениями.

Не удивительно, что когда к июлю 1904 года выяснилось, что о разгроме русской армии не может быть и речи, а японский план молниеносной войны терпит блистательное фиаско, грозящее в обозримом будущем дойти до своего апогея, Япония впервые через английских и, кажется, германских посредников обратилась к России с предложением мира. В чем, естественно, получила от ворот поворот. Это было еще не только до битвы при Шахе, но даже до Ляояна{426}.

На самом деле, подчеркнем еще раз: то, что японская армия благополучно дожила до лета 1904-го, а затем еще полгода проявляла победную активность, является следствием не столько очевидного мужества ее солдат и менее очевидного таланта ее военачальников, сколько совершенно неочевидной и даже тщательно засекреченной до сих пор гениальности командования армии русской.

Гениальности без всяких кавычек и скобок. В лице уже слегка знакомого нам генерала Куропаткина со товарищи.

3.2. Отечественные

Генералом Куропаткиным лично и был составлен план войны с нашей стороны. План, до сих пор поражающий воображение своей ослепительной простотой, а по ясности доступный и ребенку, представлен был на Высочайшее усмотрение во Всеподданнейшей записке от 2 февраля 1904 года.

«План кампании должен быть очень простой:

1. Борьба флотов за главенство на море.

2. Десант со стороны японцев и противодействие ему.

3. Оборонительные действия с широким развитием партизанских действий до сбора достаточных сил.

4. Переход в наступление:

а) вытеснение японцев из Маньчжурии;

б) вытеснение японцев из Кореи.

5. Десант в Японию. Разбитие территориальных японских войск. Борьба с народным восстанием. Овладение столицами и особою императора».

Без овладения особою японского императора победа, конечно же, была бы неполной!

Для наглядности сказанное проиллюстрируем графически. Хорошая карта, равно как и схема, никогда не помешает.

3.3. Сосредоточение сторон

Русские силы на Дальнем Востоке составляли в январе 1904 года 90 000 человек при 184 орудиях. 27 января 1904 года объявлена была мобилизация войск Дальнего Востока. Главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами, действующими против Японии, назначен был, как известно, Генерал-Адъютант адмирал Е.И. Алексеев; во временное командование Маньчжурскою армиею вступил генерал-лейтенант Н.П. Линевич.

Пунктом сосредоточения главных сил нашей армии (собственно Ляоян-Хайченской группы их) был избран Ляоян, к которому 3 февраля и сосредоточились части 3-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии. Как ни мал числом был этот отряд (7,5 батальона, 4 сотни и 22 орудия) но присутствие его имело важное значение: китайская администрация не посмела открыто проявить враждебное к нам отношение. А ведь хотела. 

О китайском отношении к нам

О том, что расположение к этому было, свидетельствует факт обнаружения в некоторых местностях Маньчжурии особого «объявления (о войне) Великоцинского государства штаба Маньчжурских войск Чжун-И», датированного 18 февраля ст. ст. 1904 года. В объявлении этом спрашивалось:

«Когда же найдутся люди, благородные, пылкие и выдающиеся, которые в глубокую ночь, отточив мечи и штыки, отомстят врагам Дай-Цинскаго государства?!

Арендуя три восточные провинции, — говорилось в нем далее, — Россия распевала о всеобщем мире и заявляла, что она заботится о защите интересов всего Дай-Цинского государства. Слова ее были прелестны и заявления — прекрасны. Кто же мог тогда подумать, что она будет такая лютая, как теперь. Кто мог подумать, что после года И-нэй (1895 г.) русские люди станут многократно пользоваться нашим упадком?.».[315]

Воззвание заканчивалось призывом «непоколебимых в исполнении долга и горячо принимающих к сердцу общественное дело людей» воспользоваться случаем, взяться за оружие, изгнать русских, «врагов Великих Цинов» и отплатить им «за копившуюся годами обиду».

Сорокатысячный корпус китайского генерала Ма, стоявший в окрестностях Синминтина, внушал нам в это время серьезные опасения. На случай открытия Китаем враждебных действий против нас сформирован был небольшой Ляохейский отряд (3,5 роты, 6 сотни и 4 орудия), который должен был разрушить важнейшие сооружения на железной дороге Инкоу — Синминтин при первой же попытке Ма захватить их{427}.

4. Как был назначен генерал Куропаткин

8 февраля 1904 года Командующим Маньчжурской армией, в качестве «самостоятельного и ответственного начальника», назначен был Генерал-Адъютант А.Н. Куропаткин.

О том, как состоялось назначение Военного Министра генерала Куропаткина «самостоятельным и ответственным» Командующим Маньчжурской армией, сохранилось крайне интересное свидетельство генерал-майора Генерального Штаба Федора Петровича Рерберга. Приведено оно в его книге, написанной им в эмиграции в Александрии в 1925 году и изданной только в 1968 году в Мадриде{428}. Рассказанные в ней факты настолько же достоверны, насколько необычны и практически неизвестны. Назначению же генерала Куропаткина посвящена вся 4-я глава первой части работы генерала Рерберга.

Для удобства читателя предпошлем рассказу о назначении небольшой отрывок из главы третьей той же работы.

4.1. «Мои встречи с генералом Куропаткиным в Феодосии и Либаве»

Атмосфера сгущается

«Вспыхнувшая столь неожиданным образом война с Японией… была несомненным предисловием к революциям 1905 и 1917 годов.

Наступил 1904 год. Что в действительности делалось в министерствах иностранных дел различных держав — никто не знал. Знали только, что писалось в газетах всего мира. Вся пресса, и наша, и европейская, была занята вопросами Дальнего Востока. Одни органы, видимо, старались предотвратить войну, другие — разжигали страсти. Уже к концу 1903 года атмосфера сделалась очень сгущенной.

В средних числах Января 1904 года я получил из Петербурга, от моего отца, бывшего в то время членом Военного Совета, несколько писем. В одном из них отец описывал большой прием в Зимнем Дворце, где лично присутствовал, на котором Государь подошел к Японскому послу и, приветливо подав ему руку, сказал, что Он может приветствовать Представителя Японии, так как Он может ему сказать с уверенностью, что войны между Россией и Японией не будет!

Через несколько дней я получил второе письмо, в котором отец сообщал мне почти дословно речь, сказанную генералом Куропаткиным в заседании Военного Совета по поводу благополучного разрешения Японского кризиса. Вот приблизительно содержание этой речи».