Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I - Борис Галенин

Далее Руднева упрекают и в том, что, приняв ультиматум японского адмирала, он тем самым сильно облегчил положение иностранных стационеров.

Так, талантливый тактик, а может даже стратег, и большой специалист в международных отношениях Н.Л. Кладо в 1906 году писал: «Корея все-таки, бесспорно, была нейтральной державой, при ней были аккредитованы посланники нескольких держав, иностранные стационеры совсем не были обязаны покинуть рейд по предложению японского адмирала, а русский стационер должен был его покинуть лишь через 24 часа после формального объявления войны и то лишь по требованию корейского правительства. Командир должен был надеяться, что за это время русская эскадра в Порт-Артуре не останется бездеятельной, а потому он должен был настаивать на выполнении всех формальностей, и иностранные стационеры не могли его не поддержать».

Тут Кладо либо вообще дурака валяет с не очень ясными целями, либо действительно не в курсе, как японский посланник с этим корейским правительством, да и с самим королем, задолго до войны обращался.

Или как заживо сожгли при участии японских дипломатов красавицу королеву Мин[307].

А может, он забыл, что даже в Шанхае, вдали от театра военных действий, интриги японского и английского консулов, в конце концов, оказались весомее указаний центрального китайского правительства и канонерская лодка «Манджур» была разоружена. Он же у нас крупный теоретик военно-морского искусства, а теоретики — они такие рассеянные.

Неужели же здесь, в Чемульпо, где корейский нейтралитет уже был аннулирован агрессором без каких-либо возражений западных держав, можно было говорить о затягивании сроков с помощью формальностей?

Единственной гарантией действия хоть каких-то остатков международного права на рейде Чемульпо объективно служило присутствие иностранных кораблей, но их уход, предопределенный ультиматумом Уриу, обрывал последние нити нравственной солидарности, еще связывавшей их с «Варягом».

Никаких оснований не имеют под собой и рассуждения некоторых современных западных демократов и демократок по поводу возможности вовлечения в конфликт иностранных кораблей при отказе В.Ф. Руднева покинуть рейд и попытках Уриу атаковать его в их присутствии. Согласно этим расчетам{403}, какое-либо из иностранных судов, будучи поврежденным при перестрелке русских и японцев, «могло бы открыть огонь в свою защиту», что сделало бы исход боя «совершенно иным».

Даже допустив на секунду такую фантастическую мысль, нельзя не видеть, что объединенные силы иностранных кораблей с участием «Варяга» не могли рассчитывать на успех боя с японской эскадрой, имевшей в своем составе неуязвимого для них «Асама». Но не это главное. Даже при буйном воображении невозможно себе представить, чтобы эти, с их «энергичным протестом», могли проявить отвагу, с риском втянуться в международный конфликт. Ведь в совсем недавнем аналогичном конфликте при Таку присутствовавший, но не участвовавший в штурме американский корабль, получив попадание китайского снаряда, продолжал, несмотря на надежды союзников, оставаться безучастным наблюдателем событий.

А здесь, в Чемульпо, забыв даже нормы общечеловеческой морали, касающиеся спасения раненых, остался в роли равнодушного наблюдателя другой американский корабль — авизо «Виксбург». Так что милой даме Барбаре из «United States Navy Institute Proceedings» лучше свою американскую историю читать надо. И понимать. А то она, кажется, всерьез поверила, что провозглашаемые «демократические ценности» могут вдруг сдуру распространиться на русский крейсер. Да гори он огнем!

А то, что Уриу прекратил огонь и, преследуя «Варяг», не вошел на рейд, говорит лишь о желании без дальнейших осложнений сохранить в силе уже полученное согласие иностранцев беспрепятственно с наступлением оговоренного срока расправиться с русскими. И все произошло бы согласно сговору, не переменись вдруг нравственная обстановка в пользу русских, когда на рейд пришел израненный, проведший рыцарский бой «Варяг». А этого уж 100% бы не произошло, если бы «Варяг», оставшись в одиночестве и раздражая «друзей», пытался тянуть время на рейде.

Таким образом, в сложившейся обстановке захваченного врагом порта, а впоследствии — и крепости, всякое оттягивание времени не принесло бы никаких реальных преимуществ, кроме полной изоляции русских кораблей, лишь усугублявшей их положение.

Ход событий подтвердил и неосновательность расчетов на выручку эскадрой из Порт-Артура. Только 4 февраля там были сделаны попытки организовать для подъема боевого духа поход с целью нанесения удара по ближайшей базе японцев в Чемульпо и уничтожения отдельных отрядов и кораблей на пути к нему. Одновременно должен был состояться выход владивостокских крейсеров на пути сообщения с Гензаном и вдоль берегов Японского моря. Но и эти планы остались не осуществленными.

Наконец, в той же работе неукротимого пенителя морей Кладо проговаривается бред о возможности ночного прорыва «Варяга» по 30-мильному фарватеру — узкому, извилистому, изобилующему отмелями и камнями, на котором даже в мирное время — 7 января 1904 года — крейсер «Амираль де Гей дон» умудрился попасть на мель. Говорят, там ночью приливы большие — чуть не 6 метров. Но если и так, тогда то, что днем было островками, становится ночью новыми подводными скалами. И идти зимней ночью в темноте, без локаторов, сонаров и прожекторов — это не просто идиотизм, непозволительный даже профессору с морскими погонами, а разве что сознательное вредительство. Шхерный лабиринт ведь не просто остается, он еще полностью меняет свои очертания и «ориентиры».

Малым ходом пробирающийся по этому лабиринту корабль, если даже не сядет на мель и не пропорет днище о подводную скалу, становится, не говоря уже о главных силах японской эскадры, неизбежной и легкой добычей спрятанных в шхерах восьми малых миноносцев.

Любят также говорить некоторые маринисты прошлого и настоящего, что необходимо было, дескать, уничтожить перед прорывом тихоходного и этим связывающего «Варяг» «Корейца». Да еще и с перестановкой артиллерии. Я думаю, что читателю ясно из предыдущего изложения, что различие в скорости было вовсе не столь значительным, как это пытаются доказать некоторые авторы доверчивым читателям. На 1 узел — в реальном варианте и на 3-4 в варианте сверхоптимистическом. И то это различие сказалось бы только по выходе из шхер в открытое море. Но и там ход «Варяга» уступал бы ходу того же «Асама».

К тому же в бою в узких и опасных шхерах, с очень малой надеждой на прорыв, ни скорость, ни расстояния не могут быть большими. А это в значительной мере уравнивало шансы весьма относительно быстроходного, но лишенного волей своего Генерал-Адмирала тяжелой артиллерии «Варяга» и относительно тихоходного, но имевшего 203-мм орудия «Корейца». Небесполезным, особенно против миноносцев, могло быть и остальное, включавшее торпеды и скорострельные пушки, вооружение канонерки.

Кстати, реальная скорость «Варяга» в бою колебалась между 4,5-6 узлами. И по расчетам И.М. Кокцинского это была оптимальная скорость для того, чтобы крейсер мог ввести в бой всю артиллерию борта. При скорости в 20 и даже 13 узлов у «Варяга» практически не было бы шансов.

«К сожалению, мысли капитана 1 ранга В.Ф. Руднева навсегда останутся неизвестными, и мы не узнаем, был ли такой план боя составлен заранее или явился талантливой импровизацией. Однако факт налицо: командир корабля пробовал провести в жизнь самый лучший из возможных вариантов прорыва»{404}.

«Оба наших корабля не предназначались для эскадренного боя. Однако случайное тактическое соединение — крейсер “Варяг” и мореходная канонерская лодка “Кореец” — оказалось на редкость удачным.

Поразительно, но капитан 1 ранга В.Ф. Руднев, капитан 2 ранга Г.П. Беляев не допустили ни одного промаха — вплоть до спасения важных корабельных документов.

Командир “Варяга” максимально воспользовался положениями международного права. Образцовым можно назвать использование Великобритании (в лице командира крейсера “Тэлбот”) — реального союзника Японии — в своих интересах.

В.Ф. Руднев на всех этапах проводимой японцами провокации-операции сохранил чувство собственного достоинства и сберег честь флага. Капитан 1 ранга В.Ф. Руднев перед боем каждому подчиненному дал четкие указания.

Канонерская лодка “Кореец” в бою действовала тактически грамотно и эффективно, особенно в критический момент боя — при повороте крейсера на обратный курс»{405}.