Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I - Борис Галенин

«Когда команда покинула крейсер, старший и трюмный механики с хозяевами отсеков открыли клапана и кингстоны и отвалили с крейсера…

Командир со старшим боцманом, удостоверившись еще раз в отсутствии людей на судне, последним покинул крейсер в 3 часа 50 минут, сев на французский катер, который ожидал его у трапа вместе с командиром крейсера “Pascal”». В руках у Руднева был иссеченный осколками кормовой флаг.

В 18 часов, оседая кормой, «Варяг» с развевающимся Андреевским флагом на мачте начал сильно крениться на левый борт, в то время как на его юте занимался пожар. Изредка слышались взрывы — это огонь подбирался к оставшимся на палубе патронам. Издали, не решаясь подойти, следили за агонией русского крейсера высланные в разведку японские крейсер и миноносец.

В 18 час. 10 мин. «Варяг» лег на борт, ушел в воду простреленный Андреевский флаг на мачте, взметнулись к небу теперь безмолвные жерла орудий, и ледяная вода сомкнулась над «Варягом».

Возможны варианты?

Безнадежно непреклоный бой легкого русского крейсера и старой русской канлодки за честь Андреевского флага потряс, в то время еще умевшее ценить солдатское мужество, «цивилизованное» человечество. Мало любящая Россию и все связанное с ней газета «Тайме» вынуждена была назвать бой у Чемульпо «нравственной победой русских», а еще один англичанин увидел в нем «отголосок рыцарских времен»{402}.

Немецкий поэт Рудольф Грейнц написал прекрасные стихи о «Варяге». Переведенные Е.М. Студенской и положенные на музыку, они известны всем как песня, ставшая народной еще до Первой мировой войны: «Наверх вы, товарищи, все по местам…» Помните, у Блока о солдатах, уходящих уже на другую войну, которые, садясь в эшелон, «…запевали “Варяга” одни, а другие — не в лад — “Ермака”…»

Однако до сих пор находятся умные, задним числом и особенно за других, люди, упрекающие Всеволода Федоровича Руднева, например в том, что он напрасно поспешил исполнить ультимативную «просьбу» Уриу об уходе с рейда, что лучше было оттянуть время, попытаться прорваться ночью и многое чего еще. Появились авторы, в том числе носящие морские погоны, утверждающие в своих писаниях, в частности, что никакого подвига «Варяг» и «Кореец» не совершили, впечатления своим выходом на бой и самим боем ни на кого не произвели, а вся история была раздута адмиралами Алексеевым и Старком, дабы оправдаться в потере «Варяга».

Так что, надо думать, и корреспонденция в «Matino», и рапорт Виктора Сэнеса своему адмиралу организованы и проплачены штабом Наместника в Порт-Артуре. С этими свежими версиями русской военно-морской истории разберемся подробнее в Книге III[306].

Зачинщиком в этом малоблагородном деле был небезызвестный капитан 2-го ранга, а в дальнейшем генерал-майор по адмиралтейству и, как любят подчеркивать ссылающиеся на него авторы, профессор Н.Л. Кладо. Не принявший сам за всю сознательную жизнь участия в каком-либо боевом действии и, судя по всему, нежно любивший свою ценную профессорскую шкурку, он обожал разбирать такие сражения, как битва при Чемульпо или бой у Цусимы. Находя при этом массу ошибок у героев этих нерядовых баталий. В основном, конечно, у Командующих. С нашей, естественно, стороны.

Но справедливости ради надо сказать, что в этом сомнительном деле Кладо не остается одинок. Да и странно, если было бы иначе.

Ведь деятельность Кладо и до революции, и после по какому-то неразъясненному заблуждению многие до сих пор считают направленной на благо русского флота. С современными последователями бравого капитан-генерала разберемся позже, а сейчас, следуя Рафаилу Михайловичу Мельникову, ответим первопроходимцу в нападках на героический крейсер и его командира.

Мельников с академической корректностью говорит, что «авторы большинства таких заявлений не учитывают всех обстоятельств той исключительно сложной обстановки, в которой оказался командир “Варяга”».

Снабженный не терпящими двух толкований инструкциями: дружить с иностранными стационерами, не мешать высадке японских войск до объявления войны, не покидать Чемульпо без приказа, подчиненный дипломату муравьевско-ламздорфскои школы, окруженный лицемерными иностранными командирами, В.Ф. Руднев, как это отмечали и современники, оказался поистине в драматическом положении. И уж, во всяком случае, не ему должны быть адресованы упреки в запоздалых попытках восстановить связь с Порт-Артуром да еще с помощью «Корейца».

В одном из своих трудов Кладо, с присущей ему безапелляционной самоуверенностью, говорит, что если бы «Варяг» ушел из Чемульпо в Порт-Артур, например, с рассветом 26 января, то он «мог бы поспеть в Порт-Артур еще до атаки и предупредить эскадру». Заметим, что прежде высказывания столь мудрой мысли надо предварительно ответить на вопрос: кем мог быть послан «Варяг»?

Напомним еще раз: Рудневу был дан недвусмысленный приказ — не покидать Чемульпо без приказа.

А теперь представьте себе, что адмирал Алексеев смог бы осуществить свою идею удара по Чемульпо. Дал бы санкцию Петербург. На «Варяге» ведь не зря была установлена в 1903 году лучшая на эскадре новейшая радиостанция системы «Попов-Дюкрете». Ее радиус действия превышал 100 миль.

И вот, эскадра идет из Порт-Артура в Чемульпо, и крейсеру по радио дается приказ: топить все подряд!

Читатель вряд ли поверит, что бывший командир лучшего по боевой подготовке в русском флоте крейсера «Африка» послал своего «лейтенанта Р». в порт предполагаемого визита Порт-Артурской эскадры командиром одной из самых мощных «плавучих батарей» в крейсерском ранге исключительно из-за эстетичных внешних данных «Варяга».

Так вот, в случае приказа «топить все подряд!» «Варяг», прежде чем эскадра Уриу успела бы разобраться с ним, успел бы хоть часть транспортов потопить и полгорода из своих 12 шестидюймовок разнести. Вместе с высадившимися войсками. А вместо этого он навстречу родной эскадре идет. Предупреждать, видите ли.

Представьте себе такой вполне вероятный сюжет.

Не знаю, как в царское время, а в советское не только погоны сорвали бы с командира, но и к стенке поставили. И поделом. У начальства в Порт-Артуре свои источники информации и планы. И не капитану 1-го ранга в них вмешиваться.

Но представим себе, пришла Рудневу в голову безумная мысль выйти 26 января поутру без приказа в Порт-Артур. Так «Варяг» со своими машинами, в которых уже при 16 узлах начинали греться подшипники, за 12-15 часов, оставшихся до японского нападения, никак бы не смог преодолеть те 260 миль, которые отделяли Чемульпо от Порт-Артура.

Допустим все же, что «Варяг» сумел бы опередить японцев. Могло ли это что-либо изменить на артурском рейде?

Важнейшая информация — совершившаяся оккупация Кореи, не усилила бы бдительности на эскадре — об этой оккупации говорилось в инструкциях «Варягу» еще месяц назад. Сведения о разрыве дипломатических отношений, хотя и хранившиеся в тайне от эскадры, уже были официально известны в штабе Наместника. Однако они были препарированы любимым МИДом так, что не только не убедили адмирала Алексеева в необходимости превентивных мер по защите эскадры на внешнем рейде, но, напротив, усыпили так долго и напрасно проявляемую адмиралом бдительность. А нового ничего Руднев сказать ему не мог. Контр-адмирал Уриу Сотокичи пока свой ультиматум не предъявлял. По-прежнему только слухи.

Ничто уже не могло предотвратить назревавшие события, бессилен был помочь флоту и «Варяг», каковы бы ни были его действия в канун японского ультиматума.

И скажем еще и еще раз. Всеволод Федорович Руднев был дисциплинированный офицер и не мог, не считал возможным преступить строгие законы субординации, а его непосредственный на данный момент начальник, действительный статский советник и камергер А.И. Павлов, все еще ожидал инструкций из Петербурга. 

Кстати, и Павлова тут можно понять.

Не может «Полномочный Министр Российской Империи» — официальное звание посланника, бежать из страны пребывания, бросив свой пост на основании лишь слухов. Хотя бы и весьма вероятных. Это как если бы наше посольство в Берлине в 1941 году на основании не менее вероятных слухов взяло бы и погрузилось в поезд числа эдак 20 июня, чтобы еще до 22-го предупредить любимых родину и Сталина о возможном нападении. Не знаю как родина, но Иосиф Виссарионович уж точно бы отблагодарил. Мало бы не показалось.

Далее Руднева упрекают и в том, что, приняв ультиматум японского адмирала, он тем самым сильно облегчил положение иностранных стационеров.

Так, талантливый тактик, а может даже стратег, и большой специалист в международных отношениях Н.Л. Кладо в 1906 году писал: «Корея все-таки, бесспорно, была нейтральной державой, при ней были аккредитованы посланники нескольких держав, иностранные стационеры совсем не были обязаны покинуть рейд по предложению японского адмирала, а русский стационер должен был его покинуть лишь через 24 часа после формального объявления войны и то лишь по требованию корейского правительства. Командир должен был надеяться, что за это время русская эскадра в Порт-Артуре не останется бездеятельной, а потому он должен был настаивать на выполнении всех формальностей, и иностранные стационеры не могли его не поддержать».