Изара, книги 1-6. Кассардим, книги 1-3 - Юлия Диппель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас его раздражающая приклеенная улыбка трансформировалась в оскал от уха до уха.
– Ты в самом деле никудышная лгунья.
Неожиданно Райан с такой силой стукнул по столу, что я подпрыгнула.
– Где это чертово Святилище? – прорычал он.
Улыбка Танатоса застыла и растаяла. Остались лишь насмехающиеся искры в его холодных глазах.
– У вас время поджимает, верно?
Да.
Он был прав. Времени у нас в обрез.
Это бессмысленно. Я ничего не вытяну из своего отца. Он не боялся. Ни меня, ни Райана. Ни своей казни.
У меня оставалась всего одна, последняя, крохотная надежда. Интуиция.
Я сняла цепочку через голову. Печать Люциана скользнула мне в руку, как будто была создана для нее. Я осторожно положила ее на стол перед Танатосом.
Его глаза едва заметно расширились, когда он понял, что перед ним лежало. Бинго.
– Это должно меня напугать? – скучающим тоном осведомился он. Но меня не обманешь таким показным равнодушием. Люциан – не просто брахион, чьим призванием было находить, пытать и убивать праймусов-изменников, когда-то он был, помимо всего прочего, его лучшим другом, которого Танатос предал.
– Да, – удовлетворенно ответила я.
Танатос склонился ко мне. У него на лице теперь читалась истинная ярость.
– Я научил Люциана всему, что он знает о пытках. Он не умеет ничего, с чем я не смог бы справиться.
– Но теперь ты человек, – торжествующе парировала я, не разрывая контакта с ледяными голубыми глазами. Я сделала его таким. В Амстердаме я проникла в его сущность и отняла все его силы, связи, клятвы и всех отмеченных.
Танатос буравил меня ненавидящим взглядом.
Затем он перевел дыхание и снова откинулся на стуле.
– Ты совершаешь большую ошибку.
И снова она, эта невыносимая застывшая улыбка.
– Говори, где Святилище «Омеги», или я призову Люциана!
– Ари! – Райан с взволнованным выражением на лице сунул мне свой телефон. Через приложение для заметок он напечатал мне пару слов.
«ЕСЛИ ТЫ ВЫЗОВЕШЬ СЮДА ЛЮЦИАНА, БЕЗ ПОСТОРОННЕЙ ПОМОЩИ ЕМУ ОТСЮДА НЕ ВЫБРАТЬСЯ».
Ну, конечно. Это же была магическая тюрьма. Я обругала себя за легкомыслие.
«У МЕНЯ ЕСТЬ ЕЩЕ ОДНА ПЕЧАТЬ. С ЕЕ ПОМОЩЬЮ Я СМОГУ ВЫЗВАТЬ ЕГО ОБРАТНО?» – дописала я под текстом Райана и вернула ему мобильный. После случая в душе я хранила ее в ночном столике. Так и не смогла пересилить себя и вытащить ее оттуда.
Вскоре после этого я получила ответ.
«МОЖЕТ БЫТЬ. ПОТОМУ ЧТО ОН БУДЕТ НЕ ЗАКОВАН. НО СТОПРОЦЕНТНОЙ УВЕРЕННОСТИ ДАТЬ НЕ МОГУ».
Я сдержала стон. Мой взгляд переместился к краю дисплея. Здесь ловила сеть. Слабенько, но все же. Поэтому я набрала два коротких слова. В конечном итоге это ведь не мне решать.
«СПРОСИ ЕГО».
Райан кивнул головой, а я повернулась обратно к отцу.
Вопреки ожиданиям, Танатос не следил за нашим разговором, а пустым взглядом уставился на лежащую на столе печать. На какое-то мгновение он показался чуть ли не печальным.
– Теперь ты скажешь мне, где Святилище «Омеги», или нет? – давила я.
Молчание стало единственным ответом, который меня ждал. А после этого я заметила, как его лицо ожесточилось. Ледяные глаза устремились на меня.
– Нет! Но я сообщу тебе кое-что другое. – Звучание его голоса пронизывало меня до мозга костей. – Я убью тебя, Ариана. А Люциана заставлю смотреть. – Ни улыбки, ни насмешки, ни цинизма – просто обещание. У меня пошел мороз по коже. – Но до этого я отыщу твоих друзей, всех до одного, и буду уничтожать каждого человека, который им важен. Пока они не начнут ненавидеть тебя за то, кем ты являешься. А затем – когда они от тебя отвернутся – я и их убью. Одного за другим. А начну, – проговорил он, поворачиваясь к Райану, – я с вот этого.
Райан опасно зарычал. Он бы с радостью тут же набросился на Танатоса и выбил бы всю заносчивость с его лица. Но он совладал с собой и вместо этого дал мне знак, что Люциан прислал ему положительный ответ. Теперь улыбнулась уже я.
– Посмотрим, – пробормотала я и прикоснулась к печати Люциана. Воздух загудел. Прохладный металл растаял под моими пальцами. В камере вырастал пучок черного света, пока на лице Танатоса отразился еле различимый проблеск ужаса.
В следующий момент Люциан стоял рядом со мной. Высокий, суровый, дерзкий. Своим присутствием он полностью заполнил все помещение.
– Вот мы и снова встретились, Танатос.
Его тон на короткий миг вынудил меня взглянуть на него глазами моего отца, и я ощутила страх, который должен был охватывать заключенного при виде такого явственного хладнокровия.
Голос у меня в голове был полной противоположностью: теплым, хоть и с ласковым упреком.
«Это и был твой план, малышка?» – вздохнул Люциан.
Я тоже вздохнула.
«Это хороший план. Танатосу точно известно, где удерживают Лиззи, – оправдывалась я. – Но я, видимо… недостаточно устрашающая».
Отец злобно наблюдал за нами.
– Ну и? Даже не поцелуешь свою постельную игрушку? – издевался он. – Ты разочаровываешь меня, Люциан. Или страсть уже прошла?
Губы Люциана сжались в тонкую линию.
«Я бы хотел, чтобы ты вышла, Ари», – на полном серьезе сказал он. Он выдвинул второй стул и спокойно на него уселся. При этом он ни на секунду не спускал глаз с моего отца.
«Я хочу остаться», – попросила я. Я не нежный цветочек, который нужно оберегать.
«Ари! Пожалуйста, найди свою вторую печать и вытащи меня отсюда через час».
Испытывая смешанные чувства, я закусила нижнюю губу. Люциан рассчитывал, что я вызволю его из этой заколдованной тюрьмы. И играл на моем чувстве вины, чтобы выпроводить меня отсюда. Что бы он ни собирался делать с моим отцом, он не хотел, чтобы я на это смотрела.
– Райан! Отведи Ари домой!
Охотник не то чтобы очень обрадовался. Он боролся с самим собой и в итоге, видно, посчитал, что Люциан прав. Мягко, но настойчиво он развернул меня к двери. Танатос хохотнул.
– Что, великий Ромео боится показать своей Джульетте, в какое существо она в действительности влюбилась?
Ладно, это задушило любой протест на корню. Порадоваться ссоре между нами я своему отцу не позволю.
– Приятно повеселиться вам обоим, – пожелала я и кинула на Танатоса мрачный прощальный взгляд.
– Ты об этом пожалеешь, дочка. Раньше, чем ты думаешь. – Он зло улыбнулся мне напоследок. – И не говори потом, что я тебя не предупреждал.
* *
