История города Рима в Средние века - Фердинанд Грегоровиус

Поведение римлян внушало опасения регентше Феофано и побудило ее ускорить свое возвращение в Рим, куда ее призывал также и теснимый своими противниками папа. Феофано вступила в Рим в 989 г., и обычно столь несговорчивая Италия выказала ей, гречанке, полное повиновение. По странной случайности, в это же время государями Восточной империи были родные братья Феофано. Патриций Рима не закрыл ворота перед регентшей, и она не встретила никакого сопротивления наоборот, ей, как матери государя, за которым было признано право на императорскую корону, оказано было полное повиновение. Такая покорность Рима однако, ничуть не объясняется общепринятым предположением, что немецкая партия в Риме была очень могущественна. Эта покорность могла явиться только последствием договора, который еще раньше был заключен Феофано с Кресцентием. Феофано не считала имперскую власть прекратившейся со смертью своего мужа и смотрела на власть над Римом как на наследие своего сына. На Западе еще не было такого случая, чтобы императорская власть была в руках женщины; но Феофано как греческая принцесса могла иметь в виду пример Ирины и Феодоры. Власть, которой пользовалась Феофано в Равенне и в Риме, была вполне властью императрицы и даже «императора». Она лично вела placita и повелела ее именем решать судебные дела. Нам приходится допустить, что она обязала римлян присягой признать за ее сыном все принадлежащие ему права, и только при этом условии утвердила Кресцентия в сане патриция.

Рождество 989 г. Феофано провела еще в Риме и покинула город весною 990 г. В бытность свою в Риме она почтила память своего мужа раздачей милостыни и заупокойными обеднями. Здесь же она нашла утешение своей скорби в словах одного беседовавшего с ней святого человека. В это именно время в Риме находился Адальберт, пражский епископ; это был благочестивый человек, преисполненный энтузиазма и позднее имевший такое огромное влияние на сына Феофано. Неустойчивая славянская натура сочеталась в Адальберте с пылом римского святого прошлых времен. Христианство только что проникло к славянам, и Адальберт был вторым пражским епископом. Вынужденный жить среди чехов, он пришел в ужас от их дикости и вместо того, чтобы приложить свои силы к распространению в этом народе цивилизации, покинул против закона свое епископство, чтобы отправиться паломником сначала в Рим, а затем в Иерусалим. Феофано снабдила Адальберта деньгами на путешествие. Он взял деньги, но раздал их бедным, ушел в Монте-Касино и стал разыскивать самого знаменитого в то время святого, подвизавшегося в Калабрии. Этот святой был греческий отшельник с мистическим именем Нила. Он жил в Южной Италии среди своих учеников как странствующий патриарх и, переходя из провинции в провинцию, творил чудеса и проповедовал мир. Государи и народы поклонялись отшельнику и чтили его. Он отговорил Адальберта от паломничества в Иерусалим и посоветовал идти к аббату Льву в монастырь Св. Бонифация в Риме. На Пасхе 998 г. славянский епископ принял в этом монастыре монашеский сан и прожил несколько лет. Лев Простодушный (Simplex) был аббатом этого монастыря наряду с аббатом пользовались известностью или по своему ораторскому таланту, или по подвижническому молчанию также и другие монахи, как, например, Иоанн Мудрый, Феодосий Молчальник, Иоанн Блаженный, и в числе этих известных монахов были даже базилиане. В то время как город страдал от бедствий партийной борьбы, эти святые люди, сидя на развалинах Авентина и взирая на пирамиду Цестия и Monte Testaccio, вдохновлялись мыслью обратить в христианство далекие страны и претерпению мученичества на служении Христу. Кресцентий мечтал о славе древнего римского героя, Адальберт — о славе римского мученика Бывший епископ должен был, однако, покинуть монастырь: архиепископ Майнцский требовал, чтобы беглец вернулся, и римский собор приказал ему снова занять место епископа в Праге. Вернувшись в Прагу и убедившись, что он не может быть здесь полезен, Адальберт немедленно покинул Прагу во второй раз и в 995 г. снова явился в монастырь Св. Бонифация.

Глава V

1. Глубокий упадок папства. — Инвектива галльских епископов против Рима. — Враждебное отношение поместных соборов. — Кресцентий присваивает себе светскую власть. — Бегство Иоанна XV. — Римляне вторично признают его. — Смерть его в 996 г. — Григорий V, первый папа германского происхождения. — Подчинение папства германской императорской власти. — Оттон III, император, 21 мая 996 г.

В то время, к которому относятся описанные нами события, папство пришло в совершенный упадок; преступные лица, занимавшие престол св. Петра, уничтожили благоговейные чувства к этому престолу не только в Риме, но и в других местах. Замечательным свидетельством такой перемены в отношениях к папам является знаменитый Реймский собор 991 г. — Арнульф, архиепископ этой первой франкской метрополии, поступил как предатель и отдал метрополию во власть своего дяди Карла, герцога лотарингского. Узурпатор Гуго Капет, занявший престол Каролингов, привлек Арнульфа к суду епископов. На требование одного из членов суда передать дело в высшую церковную инстанцию — на решение папы — Арнульф, епископ орлеанский, встал и сказал: «О жалкий Рим, нашим предкам ты светил кротким светом отцов церкви; теперь ты окутал нас черной ночью, которая останется надолго памятной. Когда-то были у нас могучий папа Лев и великий Григорий! Что мог бы прибавить я также к славе Геласия и Иннокентия, своею мудростью и ораторским талантом превосходивших всех философов мира? А в нынешние времена чего только не довелось нам пережить? Мы видели, как Иоанн, прозванный Октавианом, утопал в грязи разврата и даже вступил в заговор против Оттона, которого он сам короновал. Он был прогнан из Рима, и папой был провозглашен неофит Лев. Когда Оттон покинул Рим, Октавиан вернулся, прогнал Льва, отрезал диакону Иоанну нос, пальцы правой руки и язык и со сладострастной яростью предавал смерти многих знатных горожан; затем вскоре он сам умер. На его место римляне избрали грамматика Бенедикта; но и против него восстал поддерживаемый императором неофит Лев. Бенедикт был схвачен, низложен и отослан в Германию в вечное изгнание. Императору Оттону I наследовал император Оттон II, воинским искусством, мудростью и образованием превзошедший в наше время всех государей. Между тем в Риме престол Петра был занят ужасным чудовищем Бонифацием, обагренным кровью своего предшественника. Бонифаций в своих злодеяниях пошел дальше всех других преступных людей. Изгнанный из Рима и низложенный собором, Бонифаций по смерти Оттона вернулся в Рим и, в противность клятвенному обещанию, достиг того, что достойный муж, бывший епископ Павии папа Петр был свергнут с высоты своего положения в городе: Бонифаций низложил Петра, заключил его в тюрьму, подверг ужасным мучениям и затем умертвил его. Где же начертан такой закон, который повелевал бы всему сонму просвещенных и достойных служителей Бога на земном шаре повиноваться подобным чудовищам, позорящим мир и чуждым всем божеским и человеческим законам?» Смелый оратор спросил затем епископов, присутствовавших на собрании и внимавших этим неслыханным до той поры словам отчасти со страхом, отчасти с чувством удовлетворения, — как же следует назвать папу, одетого в пурпур и золото и сидящего на престоле св. Петра? Если, говорил епископ орлеанский, в папе нет любви и он только кичится блеском своих знаний, то он антихрист, воцарившийся в храме Господнем и выдающий себя за Бога. Если же в нем, как оказывается, нет ни христианской любви, ни знаний, то он представляет собой только идола в храме Господнем, и ждать от такого идола мудрого суждения можно с таким же основанием, как и от безмолвной мраморной глыбы. Далее епископ Арнульф удостоверял, что в Бельгии и Германии есть немало достойных епископов, на обсуждение которых могут быть переданы реймские дела, и нет надобности взывать к духовному суду того города, где все продажно и приговоры соразмеряются с количеством уплаченного золота.

Это была катилиновская речь против папства X века. И тем не менее великий институт папства настолько близко отвечал потребностям человечества, что его не могли разрушить даже такие условия внутреннего разложения, при которых всякое государство по необходимости прекратило бы свое существование. К внутренним врагам папства, к упадку церковной дисциплины, к непокорной римской знати, к предъявляющей свои притязания императорской власти присоединились еще по местные соборы. Со времени Каролингов епископы в силу иммунитета стали почти независимыми государями в своих землях. Государство было во власти епископов, так как они, будучи высшим» лицами империи, руководили политическими делами, а своим образованием и дипломатическим искусством превосходили всех светских баронов. В эту эпоху епископы боролись с папством страшным оружием: папству угрожала возможность победы со стороны поместных соборов и даже отпадение галльской церкви. А между тем мы скоро услышим, как отвечал Рим на обвинения Реймса и как это глубоко опозоренное папство снова увидело у своих ног епископов, принцев и королей.