Между честью и истиной (СИ) - Аусиньш Эгерт

   О том, что потанцевать - это максимум физического контакта, возможный в отношениях с ними обеими. Для сааланца, привыкшего к объятиям и прикосновениям, как к воздуху или свету, это было чудовищно жестоким и несправедливым ограничением. И все необходимое для того, чтобы так случилось, он сделал сам.

   О том, что если Алису и он и Дейвин теперь будут опекать и беречь, потому что хотя бы эта возможности им осталась, то Полину им остается только ревновать друг к другу так, как саалан ревнуют только друзей, отчаянно и молча. Потому что уверенности в праве на контакт с ней нет и не будет никогда ни у одного из них. И отношения с ней у них обоих всегда будут на расстоянии вытянутой руки. А Алиса сейчас показала ему, что право на контакт с ней он тоже потерял. Только что перейдя грань допустимого в последний раз, отпущенный ему в общении с ней.

   - Лейссэ, - сказал он.

   На сааланике это значит "прости" или "отпусти", или "мне жаль", если речь идет о потере. Это слово люди саалан говорят перед тем, как отойти на шаг или убрать руки.

   - Разрешишь идти, пресветлый князь?

   - Да, - кивнул он, - да, конечно...

   Она действительно прижала кулак к груди, сделала два положенных шага назад, развернулась и вышла. Он все еще стоял и молча смотрел в закрытую ею дверь. Второй раз за месяц ему не хотелось не только смотреть в зеркало, но и прикасаться к своему лицу пальцами.

   С утра Димитри проснулся уже с решением. Он очень кстати вспомнил, что давно хотел посмотреть местные техники работы с сознанием в исполнении Полины. Самое время было напроситься ей в подопытные. Для симметрии. С этой новостью он и зашел к Айдишу на утреннюю планерку. Полина, услышав пожелание князя, была счастлива не больше, чем он сам две недели назад от ее подобных идей, но не возражала и отговаривать не пыталась. Айдиш тоже ему ничего не сказал. По окончании планерки он пришел к Хайшен и рассказал ей о решении князя. Хайшен кивнула, как всегда, с улыбкой. Айдиш попросил:

   - Останови его, это же опасно.

   Хайшен покачала головой:

   - Полина не причинит ему вреда и сумеет о нем позаботиться. Но присутствовать будем и я, и ты.

   Сама Полина в это время шла к Дейвину спрашивать, можно ли остановить его светлость, когда ему вперлось что-то явно небезопасное. На ее счастье, граф был у себя в кабинете, но не утешил, сказав, что на его памяти никто не преуспел.

   Димитри освободил следующий вечер под эксперимент. Полина пришла откровенно недовольная идеей. Остальные держали лицо чуть лучше, но тоже беспокоились.

   Собрались все в той же лаборатории. На столе лежали какие-то книги Полины, цветные карандаши и стопка писчей бумаги, все остальное было убрано. Полина посмотрела на присутствующих совершенно без энтузиазма и обратилась к Димитри.

   - Ты понимаешь, что ты намерен раскрыть конфиденциальную информацию о себе всем присутствующим? Из всех, кто здесь есть, я могу поручиться за свое молчание и могу до какой-то степени надеяться на молчание коллеги, - она коротко кивнула Айдишу. - Его хоть учили по тем же стандартам, что и меня. А остальные? Ты в них уверен?

   Хайшен приподняла бровь. Она ждала чего угодно, но не того, что Полина настолько жестко начнет защищать интересы Димитри в эксперименте.

   - Слово уже произнесено. Значит, эта встреча является конфиденцией. Граф да Айгит, согласен ли ты присутствовать на конфиденции сюзерена?

   - Если я нужен ему, - ровно ответил Дейвин.

   Димитри повернулся к вассалу.

   - Останься, пожалуйста, - попросил он. А затем развернулся к Полине. - Ну что, начинаем?

   Она развела руками:

   - Ну раз тебе так хочется... Но вот о чем я бы хотела попросить перед началом. Сделайте так, чтобы была возможность быстро приготовить тебе горячее питье и укрыть теплым. На всякий случай.

   Хайшен посмотрела внимательно и удивленно:

   - А зачем?

   - Если что-то пойдет не так, ему будет очень плохо, - чуть морщась, произнесла Полина. - В том числе почти наверняка его может знобить. С остальным я справлюсь, но сделать тепло я умею только так, а остальное, может быть, не сможет сделать никто кроме меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

   - Послушай, - не поняла Хайшен, - тут три мага, не считая его самого. Уж согреть его мы сможем, зачем же тащить плащ?

   - Именно затем, чтобы его никто не трогал, когда ему плохо, - четко сказала Полина.

   Досточтимая подняла брови.

   - А ты сможешь позаботиться о нем, не прикасаясь?

   Айдиш наклонил голову:

   - Она сможет, Хайшен. И я смогу.

   Димитри, которому этот разговор начал надоедать, сказал:

   - Я сейчас принесу свой плащ и давайте начинать.

   Он вышел и вернулся, бросив свой зимний плащ на свободное кресло, занял свое место за столом и посмотрел на Полину:

   - Я готов.

   - Хорошо, - кивнула она. - Давай начнем с простого.

   - Подождите, - возразила Хайшен, - мы пока не активировали купол.

   - У вас на это есть еще около часа, - ответила Полина.

   Этот час Димитри провел за очень простыми и очень скучными занятиями. Он ставил точки на листе бумаги и заполнял ответами на очень простые повторяющиеся вопросы три листа, затем еще два листа, затем еще четыре и еще три. Через час Полина открыла одну из книг, принесенных ею, на нужной странице и подала ему:

   - На, читай. Остальным тоже можно.

   Они склонились головами над страницами - и с удивлением, а затем и со смехом, прочли до обидного точное описание поведения князя в разных жизненных ситуациях, включая самые интимные. Полина тем временем копалась во второй книге, закладывая им для прочтения нужные страницы теми самыми листами, на которых Димитри только что писал тесты. Затем они прочли и эти страницы - и обнаружили точное сходство и этих фрагментов описаний с поведением князя. Потом Полина рассказывала, коротко и смешно, о том, что такое социальная скорлупа, как она называется, какая она бывает, почему она не характер и почему знания конфигурации этой скорлупы часто бывает достаточно, чтобы предсказать вероятное поведение человека. А когда они отсмеялись, сказала, что чаще всего не нужно лезть в душу по локоть, чтобы знать, где у человека кнопка. А вот чтобы эту кнопку отменить, как раз всегда надо. И это бывает очень больно, потому что кнопка формируется не просто так, а по делу.

   - По какому делу? - немедленно спросила Хайшен.

   - Это стратегия обеспечения личной безопасности, - ответила Полина.

   - Но она же не работает? - удивилась досточтимая. - Более того, она делает видимым повод беспокойства так хорошо, как если бы человек сам написал на себе признание!

   Полина, глядя на нее, сделала сложный жест руками, плечами и лицом, явно значивший что-то вроде "но это так", и повернулась к Димитри:

   - Ну что, ты все еще намерен попробовать?

   - Да, намерен, - он уверенно наклонил голову.

   - Хорошо, - вздохнула она. - Хайшен, вы закончили с вашим куполом?

   - Да, начинайте, - отозвалась досточтимая.

   Он ждал неожиданного удара в больное, как было во время допроса с шаром правды, но вопрос, который Полина задала, был очень простым и даже допустимым для светской беседы.

   - Расскажи мне про свое имя. Я знаю, что в сааланике есть два говора, южный, грассирующий и с открытыми гласными, и северный, с придыханием и произношением чуть в нос. Одни и те же имена у южан и северян звучат по-разному. Асана и Хайшен, Тренис и Тейенс, Диамьен и Дейвин, и так далее. Твое имя звучит как имя южанина, но ты рассказывал, что родился и рос на севере, как так вышло?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

   - Это решение матери, - ответил он, обрадованный безопасностью темы. - На севере другие имена, ты права. Меня даже пытались вписать в семейную книгу под именем Дэймид. Но она хотела, чтобы я отличался. Мне нравилось называть себя полным именем всегда.