Любовь как закладная жизни - Ольга Горовая

Валентин Петрович ждал их в кабинете на втором этаже. Такой себе, малоприметный дядька. Боруцкий таких не особо уважал. Щур был из той же породы — и захочешь, не уследишь в толпе. Но за этого поручился Соболев, так что причин не доверять психологу вроде не было. И все равно, этот дядька Вячеслава напрягал, потому что стоило им переступить порог кабинета, Бусинка вся словно закаменела и сжалась, как-то затравленно глядя то на этого психолога, то на самого Вячеслава. И все равно, стиснув зубы так, что на ее щечках желваки проступили, сжав его руку со всей силы своими пальчиками, Бусинка выше вскинула голову и уверенно заняла место перед психотерапевтом. Вячеслав сел рядом с ней.

Общение явно не завязывалось. Валентин смотрел на семейную пару перед собой и порой жалел, что утром не потерял где-то свой телефон. Или, вообще, когда-то познакомился с Константином Соболевым. Впрочем, что-то во взгляде сидящего напротив него мужчины, говорило ему о том, что Вячеслав Боруцкий и без Соболева достал бы его, если посчитал бы это необходимым.

Валентин перевел глаза на женщину, сидящую рядом с Боруцким. Он знал ее. Агния Сотенко. Молодая певица, талантливая и одаренная. Валентин даже посещал несколько ее концертов, покоренный тем, что несмотря на свою молодость, девушка не шла на поводу у современных тенденций в музыке и придерживалась своего стиля, раскрывающего ее талант. Однако Валентин даже не представлял, что эта молодая девушка, женщина — замужем. Тем более за этим мужчиной. Не то, чтобы он хорошо знал Вячеслава Боруцкого. Боже упаси. Но слухи доходили.

Довольно необычный союз, как ни посмотри.

В этом ли причина того, что никто из них так и не начал разговора? Или в чем-то другом?

В первый момент, увидев пару, у которой разница в возрасте, наверняка, составляла больше пятнадцати лет, зная, кто должен прийти, Валентин решил, что Агния боится своего спутника.

Но это предположение он отмел практически моментально. Сила чувств этой девушки, ее обожание сквозило в каждом жесте и взгляде. Боруцкий же пылинки сдувал с Агнии, надышаться на нее не мог, кажется. И Валентину потребовалось время, чтобы заметить и еще кое-что во взглядах этих двух. Вину. Они оба считали себя виноватыми друг перед другом.

И ему самому, похоже, надо было отталкиваться именно от этого, если Валентин надеялся хоть на какой-то контакт. Но так как его вроде бы наняли для помощи Агнии, начинать стоило именно с этого конца:

— Я мог бы побеседовать с вашей женой наедине? — вопросительно глянув на Боруцкого, Валентин внимательно наблюдал за реакцией мужчины. Он не был самоубийцей, но надо же было как-то двигаться вперед, а не продолжать и дальше сидеть, обмениваясь ничего не значащими фразами.

В ответ на эту просьбу напряглись оба. Причем Агния, кажется, еще и испугалась. И все-таки, вызвав уважение у Валентина, женщина кивнула, соглашаясь, когда Боруцкий повернулся к ней. За этим обменом взглядами стояло куда больше, чем могло показаться. Валентин имел достаточно опыта, чтобы уловить, что эти двое словно бы успели без слов сказать что-то друг другу и прийти к какому-то решению. Так часто бывало у пар, многие годы проживших вместе. И Валентин это отметил для себя.

А потом Боруцкий поднялся и поманил Валентина за собой:

— Я подожду в коридоре, Бусинка, — проговорил он, повернувшись к жене, после чего вышел за двери вместе с Валентином. — Послушай меня, ты, — закрыв двери, Боруцкий глянул на него совсем другими глазами. Да и тон изменился. Глубоко в душе Валентин снова посокрушался об исправности своего телефона сегодняшним утром. — Если ты ее хоть словом обидишь, хоть пальцем…

— Послушайте, Вячеслав Генрихович, — Валентин прервал его, стараясь сохранить цивилизованные отношения. — Поверьте, я имею достаточный опыт работы. И никогда не причинил ни малейшего вреда, ни одному из своих пациентов. К тому же, Соболев меня предупредил, да и с ним я работал…

Боруцкий усмехнулся. И сделал это так, что Валентин как-то сам собой умолк.

— Соболь предупредил? Не смеши меня. Соболь у нас цивилизованный, культурный. Пристрелить, небось, тебя грозил, — Боруцкий прищелкнул языком. И глянул в сторону двери кабинета, которую держал прикрытой. — Я не такой, университетов не оканчивал и этикетов всяких не знаю, — намеренно грубовато, похоже, хмыкнул он. — Для меня ничего святого на свете, кроме этой девочки — нет. Так что, если ты ее хоть словом расстроишь, — Боруцкий глянул прямо в глаза Валентину, — я тебя живым выпотрошу и заставлю сожрать свои же кишки. И только потом возьмусь за пушку. Усек?

Как-то у Валентина стало сухо во рту. Не то, чтоб он не привык к постоянной угрозе, работая с Константином. Привык. Но, как верно ему только что напомнили, Соболев был разумным, хладнокровным и цивилизованным человеком. Более того, с ним можно было вести диалог. Стоящий же сейчас перед ним мужчина, определенно, был бешенным. Нет, Валентин не сомневался в здравости его ума. Просто реально оценивал темперамент. И то, что Боруцкий, определенно, не шутил. И все-таки, понимая это все, он сумел сглотнуть:

— А с тем, кто довел вашу жену до такого состояния, вы это сделали? — откуда-то нашел силы ровно поинтересоваться Валентин, продолжая оставаться психологом, несмотря ни на что. И желая помочь тем, кто пришел к нему за помощью.

У Боруцкого нерв задергался на виске и глаза потемнели. Он тяжело втянул воздух и так глянул на Валентина… И все же, еще раз клацнув языком, ответил:

— Именно это я сейчас с ним и делаю, можешь мне поверить.

Валентин поверил. Вот, ни на секунду не усомнился. Наверное, именно потому у него ослабели колени, когда он все-таки возвращался в кабинет, спиной ощущая буравящий его бешенный взгляд Боруцкого.

— Не уходите, мне потом еще с вами надо будет один на один поговорить, — уже с порога рискнул он обернуться и предупредить Вячеслава.

Боруцкий молча кивнул, глядя при этом на склоненную макушку Агнии через раскрытую дверь. Девушка же за это время, похоже, даже не пошевелилась.

Глава 41

Когда Валентин сел на свое место, Агния все-таки подняла голову и какое-то мгновение смотрела прямо на него. После чего как-то невесело улыбнулась:

— Вы не думайте, Вячек очень хороший, просто он за меня волнуется, — очевидно, догадавшись о содержании их разговора в коридоре, произнесла девушка. — И виноватым себя считает, потому и старается теперь ничего не упустить. Может, чересчур, порой.

Валентин как-то сомневался, что кто-то еще в мире согласится с ее мнением о Боруцком. Даже Соболев, звоня сегодня, предостерегал его и рекомендовал не нарываться. Впрочем, наверняка, никто больше в мире и не обращается к этому мужчине «Вячек», так что, возможно, со своей позиции Агния не настолько уж не права. Просто смотрит она на своего мужа с иного угла, чем все остальные. Заметил Валентин и то, что Агния вновь уставилась на свои руки. Да и нельзя было сказать, что отсутствие мужа ее как-то раскрепостило или сделало атмосферу в кабинете более открытой.