Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Прозоров Александр Дмитриевич

– Они сдались, сдались, сир! – взметнувшись в седло, ликовал нормандец. – Все так, как вы и рассчитывали! Теперь город наш – на три дня. О, будет много добра и пленников!

– У тебя уже есть пленник.

– О! Это ваш подарок, сир.

Остановив коней у распахнутых ворот, все высочайшие особы – молодой король Арагона Альфонсо с верным пажом доном Эстебаном, напыщенный кастильский регент Фернандо де Антекера, сын португальского короля Жуана Энрике, позднее прозванный Мореплавателем – приветствовали своего сюзерена.

– Они сдали город, сир, – довольно улыбнулся Альфонсо. – Все, как вы и предсказывали… Так как насчет процентов? Может быть, прямо сейчас, с этой добычи и вычтете?

– Может, вообще прощу, – Вожников едва сдержал усмешку, глядя в сделавшееся недоуменно-радостным лицо арагонца. – Только взамен будете держать войско по всему побережью – от Таррагоны до самых гор.

– О, это мы запросто, сир!!! Так что – поскачем в город?

– Поехали, – махнул рукой князь. – Как и договорились – каждый в свой квартал.

Об этом и правда договаривались еще загодя – кому где грабить, чтоб друг другу не мешать. Император, как и положено, взял себе центр, остальные все распределили по жребию, а сейчас потирали руки, вовсе не скрывая ни азарта, ни алчности. А что? Война для победителей – выгодное дело!

Отразившись эхом от стен домов, зацокали по мостовой копыта коней, кое-где уже раздались крики и женский визг – победители пользовались своими правами. Город был сдан. Правда, эмир Юсуф ибн Юсуф бежал еще загодя, но князь рассчитывал на флот венецианского дожа – те должны были перехватить беглеца… впрочем, а кому теперь тот был нужен?

Был нужен другой. Тот, кто все организовал, кто – по сути-то – едва не похитил Черную Мадонну, кто…

– Вас спрашивает какой-то юноша, сир! – выскочив из-за угла, с золотым блюдом под мышкой, доложил шевалье Сен-Клер.

– Юноша?

– Да вон он идет.

Узкие разноцветные штаны, обтянутый синим бархатом панцирь – бригантина – голубой, с длинным белым пером, берет, золотистые локоны… и такое знакомое лицо!

– Аманда! Что ты здесь делаешь? Я же сказал…

– Вы не сыщете его без меня, сир, – подойдя, вежливо поклонилась девчонка.

– О ком ты говоришь?!

– О том, о ком вы думаете.

– И ты знаешь, где его искать?

– Знаю. Я чувствую. Но я…

– И я знаю, что ты не ведьма! – хохотнул князь. – Ладно, веди.

– Не все! – Аманда предостерегающе подняла палец. – Только вы, сир… и я. С остальными он очень быстро расправится – и возьмет себе их силу.

– Слышали? – Вожников повернулся к свите. – Оставайтесь здесь и ждите.

– Но, сир…

– Впрочем, – с лукавой усмешкой князь посмотрел на Сен-Клера. – Можете пока заняться весьма приятным и полезным делом.

Весело подмигнув нормандцу, юная ведьма махнула рукой:

– Да мы скоро, ага. Не успеете «Отче наш» прочитать.

Следуя за девушкой, Егор протиснулся сквозь узкий проход, оказавшись в узком, заставленном каким-то бочками дворе.

– Отсюда рукой подать до дворца, – обернувшись, пояснила Аманда. – Полагаю, стража уже сбежала.

– А колдун?

– Он ждет вас, сир! Знает, что вы придете, и попытается околдовать. Вряд ли у него выйдет, – пожав плечами, девчонка презрительно – совсем по-мальчишечьи – сплюнула.

– Почему ты так уверена? – удивился князь.

– Потому что вы не очень-то верите в колдовство… Как вот и брат Диего не верит. Но помните! – Аманда вдруг всплеснула руками. – Колдуна нельзя поразить ни мечом, ни копьем… ни стрелой, ни пулею… ни…

– Ничего! – усмехнулся молодой человек. – Думаю, хороший хук в печень ему вряд ли понравится.

– Что-что?

– Долго еще?

– Вот. Лестница. Он там – я чувствую. Ждет!

Магрибский колдун Мардар в черных, развевающихся – хотя не было никакого ветра – одеждах, ожидая соперника, колдовал над пламенем свечи и серебряным тазом, в котором плавало вырванное человеческое сердце. Еще теплое, оно дымилось, исходя свежей кровью, труп слуги с растерзанной грудью валялся рядом, в углу.

Вот послышались шаги…

– Ты пришел? Наконец-то!

С кривой торжествующею улыбкой колдун поднялся навстречу вошедшему князю, вытянув вперед окровавленные руки:

– Заклинаю тебя всеми демонами мира, девятью ифритами и эти сердцем, что еще недавно билось в груди… а теперь мертво – как будешь мертв и ты! Горе тебе, нечестивец! – Мардар гулко захохотал и от сатанинского смеха его, побледнев, упала на пол Аманда, из носа и ушей ее потекла кровь…

Егор этого не видел. Не оглядывался. Просто шел.

– Ты что ли, Мардар? Балаган тут какой-то устроил…

– О, нечестивец! Умри-и-и-и!

– А чего сразу обзываться-то? – подойдя ближе, усмехнулся князь. – Боксера каждый обидеть может…

Оп!!!

– Но не каждый успевает извиниться!

Как и предвидел Вожников, кривой удар в печень колдуну не понравился. Скривившись от боли, бедолага что-то зашипел… и, получив изящный апперкот в челюсть, рухнул, словно порезанный серпом сноп.

Князь подул на кулак:

– Всего и делов-то! Эй, эй, Аманда! Ты что там лежишь-то? Вставай!

Холодный осенний ветер гнал по небу серые клочковатые облака, бросая на слюдяные окна горсти дождя, гудел в печной трубе, завывал, словно нечистая сила.

– А погодка-то испортилась, милый! – княгинюшка поднялась с ложа нагою – кого было стесняться-то, уж точно не мужа!

– Красивая ты у меня, – привстав, Егор притянул супругу к себе, обнял за талию.

Елена улыбнулась, на щечках ее заиграли ямочки, василькового цвета глаза игриво вспыхнули… но тут же погасли:

– Ненасытный ты у меня… Одначе кто-то все утро в людской ошивался. Думаю – парни твои урок отвечать пришли.

– А-а-а-а… – князь улыбнулся. – Ну, так это к тебе. Ты ж у них за учителя. И что, выучили хоть немного русский?

– Да помаленьку лопочут, слыхал ведь, – княгиня уселась на ложе и похвасталась: – А я им имена придумала, а то негоже так – Беззубый, Рыбина, Рвань. Ну и имена для дворян, прости, господи.

– И что ж ты придумала, милая?

– Алеша Зубов, Гостинец Рванов и Рыбин Иван!

– А почему Иван?

– Да имя красивое просто.

Княгинюшка улыбнулась, склонилась над мужем, волосы ее цвета медового солнца хлынули водопадом Егору в лицо… грудь коснулась груди… уста – уст…

– Ах, ты ж моя милая…

Черный дым костров, разложенных на площади дель Рей в Барселоне, поднимался высоко к небу, и налетевший с моря ветер нес его к горе Тибидабо и дальше, в Жирону и Руссильон. Собравшийся на площади народ радовался – люди любят смотреть на чужие страдания, тем более и повод для радости был: по приговору суда Святой инквизиции под председательством брата Диего, нынче сжигали двоих – черного мавританского колдуна и оборотня, с поимкой которого прекратилась, наконец, цепь кровавых убийств, давно терзавших всю Каталонию.

– Колдун умер, – глядя на пламя, тихо промолвил сидевший на выстроенном у дворца помосте брат Диего, волею папы Мартина, с недавних пор – Великий инквизитор Барселоны, Жироны и Матаро. – Вот – видите, как улетаете его черная душа!

– Да, да, экселенц, видим, – отозвался кто-то из младших следователей – доминиканский монах. – А вот у второго – что-то никак.

– И я не вижу, – брат Диего скорбно покачал головою. – Не вижу, но, думаю, что у него просто не было души.

– Может, пойдем уже? – Аманда толкнула локтем своего жениха, торговца и владельца мельниц Лупано Микачу. – Хватит тут глазеть. Вон, народищу-то собралось – как бы наших мулов не увели, с сундуками!

– Не уведут, – мягко улыбнулся Лупано. – Они ж под присмотром! Хотя – ты права, пойдем, тут все равно смотреть уже больше не на что. Да и хорошо б к вечеру добраться хотя б до Террасы. А там и до дома рукой подать! Я уже написал отцу, думаю, он ждет в нетерпении.

– Интересно, я ему понравлюсь? – пробираясь к мулам, задумчиво произнесла девчонка.