Роман Молодой - Сычев К. В.

– Уже помогли, сын мой, – сказал, не вставая с передней скамьи, митрополит Киприан. – Я недавно послал своего боярина Родиона или Ослябю, как его звали в прежней жизни, в Царьград с богатыми подарками. Благодарю тебя, сын мой, за добрую половину серебра, а остальное я добавил из своей казны! Так вот управились…

– Не следовало разорять свою казну, святой отец, – задумчиво пробормотал Василий Московский. – Мне жаль и моего серебра…Но чего не сделаешь для блага святой церкви…Вот неплохо бы взыскать наш ущерб с неблагодарных новгородцев…Но пока идет время, а вражда не прекращается…Значит, нужен мир! Что вы на это скажете, бояре?

– Ты прав, великий князь, но очень не хочется прощать новгородцев! – встал сидевший рядом с митрополитом князь Владимир Андреевич Серпуховский. – Я думаю, что нам следует послать большое войско на сам Новгород! Не стоит косится на Литву: у них хватает своих бед! Только недавно пришли вести, что царя Тохтамыша вновь прогнали из Сарая! Не успел он вернуться в свою столицу после победы Витовта над неким Бек-Булатом, как тут же нагрянул другой царь, Темир-Кутлуй, и снова побил его! И Тохтамыш бежал в Киев со всем своим двором, казной, царицами и детьми, надеясь на помощь Витовта! А сам Витовт, возомнив себя великим полководцем, решил уничтожить Орду и стать вторым Адександром из Македонии! Говорят, что он собирает войска и готовится к вторжению в Крым, чтобы посадить там беглеца Тохтамыша! К тому же, у него не так много средств, чтобы прокормить всех татар, осевших в Киеве! А пока Витовт занят татарами, мы можем окончательно покорить Новгород!

– Что ты думаешь по этому поводу, Иван Федорыч? – поднял голову великий князь. – Согласен?

– Не согласен, батюшка великий князь! – пробасил, вставая со средней скамьи, Иван Федорович Кошкин. – Зачем нам угрожать православному городу и набожным горожанам? Конечно, новгородцы наделами немало ошибок! Однако Новгород – это курица, несущая серебряные яйца! Зачем нам останавливать серебряный поток? Пусть новгородцы платят нам положенное серебро, как это было с древних пор, и живут себе в мире! Ты справедливо сказал, великий князь, что у новгородцев всегда хватит людей на долгую войну! А вот с воеводами у них всегда были затруднения…Но вот теперь там пребывают знатные полководцы – литовский князь Патрикей Наримантыч и Василий Смоленский! Зачем они там? Ясно, что для войны с нами! Не хватало там и других князей! Например, Романа Молодого и его сына Дмитрия…Говорят, что этот Дмитрий отважно сражался с татарами в прошлом году на Дону! Вот и его мы не заметили в свое время! Так и просидел славный полководец в нашей Москве без дела!

– Ты неправ, Иван! – вскочил сидевший неподалеку Александр Андреевич Остей. – Нам не следует бояться войны с новгородцами! Даже если среди них будет тот Роман Михалыч! Однако он уже не ходит в походы! Видно, совсем одряхлел! Зато вот привел в порядок город Чернигов! Наши купцы недавно побывали в Киеве и Чернигове и очень хвалили этого Романа! Еще год-другой, и Чернигов возродится, станет великим городом! А до того он совсем захирел! Нечего боятся и его сына Дмитрия! Слава Господу, что наши воеводы – самые лучшие на Руси! А новгородцев не надо прощать! Они совершили столько злых поступков! И с каждым днем становятся все наглей! Пора их обуздать!

Бояре зашумели, заспорили.

– Конечно, новгородцы достойны самой суровой кары! – нерешительно молвил великий князь. – Однако скоро наступит время их платежа по старинному обычаю…И если мы будем с ними воевать – нам не видать серебра!

Он задумался.

Новгородцы, получив в прошлом году отказ Москвы от мирных отношений, стали самым серьезным образом готовиться к войне. Они посчитали занятие московскими войсками их южных городов и Двинской земли грубым нарушением «ряда». В Новгороде вспыхнул очередной бунт, и горожане потребовали на вече от своих господ – защищать «новгородские вотчины и дедины». Чтобы избежать тяжелых последствий, верхушка новгородской знати приняла решение – начать вооруженную борьбу с Москвой. Для этого бояре назначили трех воевод, которые, благословленные самим архиепископом Иоанном, отправились в поход за Волок, на Двину, к городку Орлецу. По дороге они встречали бредущих в Новгород странников, которые рассказывали о жестоком поведении московских воевод и наместников в захваченных городках и Задвинье, о взимании ими несправедливых налогов, словом, об ограблении новгородских подданных. Особенно усердствовали против местных жителей бывшие новгородские наместники, перешедшие на сторону Москвы. Наслушавшись таких известий, новгородские воеводы пришли в ярость и двинули свои полки на окраины московской земли. Сначала они «взяли на щит» Белоозеро, нещадно пожгли «старый город», приступили и к «новому городу», но белозерские князья с воеводами «со слезами» вышли на поклон к новгородцам и выплатили им «выкуп» в шестьдесят рублей серебром. После этого новгородские войска прошли «огнем и мечом» около Вологды, сожгли Устюг, где пробыли две недели, нещадно грабя население, а затем, не встречая достойного отпора, отправились на Двинскую землю, осадили город Орлец, простояли у его стен две недели, требуя от горожан немедленной сдачи, а когда те отказались, подогнали к городу стенобитные машины, готовясь к решительному приступу. Только когда новгородские «пороки» ударили по обветшалым стенам и стали ломать подгнившие бревна, простые двиняне вышли из города, умоляя новгородских воевод пощадить их. Воеводы проявили милосердие. Заняв город, они пленили всех «заволоцких воевод». Часть из них казнили, других заковали в цепи и повезли в Великий Новгород. Князя Федора Ростовского, «сидевшего» в городе не удельным князем, а московским воеводой, «с товарищами», новгородцы пощадили, ограничившись лишь изъятием казны – «присуда и пошлин». Московские купцы, пребывавшие в городе, выплатили новгородцам за себя выкуп в сумме триста рублей. Что же касается самих горожан, сотрудничавших с московскими властями, то у них было изъято две тысячи рублей и три тысячи лошадей.

«Новгородская рать» вернулась в Новгород «с великой славой». За воинами тянулся огромный обоз из телег, наполненных «пожитками, мягкой рухлядью, серебром и узорочьем», шли толпы пленников, не сумевших своевременно внести за себя выкуп. Особенно радовались горожане, что из трехтысячного войска был потерян только один ополченец! После успешного похода новгородцы устроили «праведный суд» над «злыми изменниками». Главный «предатель», заволоцкий воевода Иван Никитин, после пыток, допросов и издевательств, был публично сброшен с моста в Волхов. Его братья, Герасим и Родион, «слезно упросили», искренне раскаявшись в содеянном, новгородскую знать сохранить им жизнь, при условии пострижения в монахи.