Короли Вероны - Дэвид Бликст

— Милая, я вот думаю, не принять ли любезное приглашение синьора Гвидо Новелло и не переселиться ли в Равенну? Джакопо согласится, пусть и с неохотой. Мы снова будем рядом с Пьетро, а я смогу читать лекции в университете. Подумай об этом, а когда примешь решение, скажи мне.

— Ах, отец! — воскликнула девушка, повиснув у Данте на шее. Хотя она плакала, слезы не мешали ей говорить ровным голосом. Антония рассказывала об ужасном положении дел в замке Монтекки. — Марьотто клянется отомстить, Джаноцца постоянно рыдает, Аурелия бродит по дому, как привидение. Капуллетто уже уехал к отцу. Просто кошмар. Я всю ночь только и думала, как бы поскорее от них от всех отделаться и вернуться к вам!

«А теперь вот Фердинандо погиб», — добавила про себя Антония.

Вслух говорить об этом не было необходимости.

Данте вздохнул.

— Ну, значит, решено. Как только затянутся все раны и уладятся все дела, мы вместе с Пьетро поедем в Равенну. Наконец-то мои дети будут со мною. — Данте крепко обнял дочь — пожалуй, первый раз в жизни. — В Вероне нам больше незачем оставаться. Впереди темные времена, особенно для Капитана. Завтра же сообщу ему о нашем намерении.

Позднее Пьетро никак не мог взять в толк, что привело его в эту комнату. Он вошел в залу, которая сейчас снова была превращена в лазарет. Запах благовоний в жаровнях сладко отозвался в памяти. Перед юношей лежал человек, которого он видел всего раз, и то мельком, — три года назад, на поле боя, к югу от Виченцы. Человек был бледен, видимо, от потери крови, но все еще осознавал собственную значимость.

— Кто здесь? — спросил граф Сан-Бонифачо.

— Алагьери. Пьетро Алагьери.

— А, моя тень! Раны, от которых я страдаю, я получил из-за тебя. По крайней мере отчасти. Нет ли у тебя устриц, дитя?

— Что?

— Мои доспехи! — Граф вцепился в поцарапанный, погнутый, запачканный кровью нагрудник, который Пьетро не далее как утром сбросил где-то на улице. — Это мне отдал Пес. Хвала небесам! Отец, доспехи снова у меня! Я возьму их с собой. Они не отойдут к моему наследнику… к моему наследнику… — Граф бредил. Пьетро попятился, но граф вцепился ему в запястье. — Я слышал, ты спас ребенка. Маленького сукина сына. А Патино ты убил?

— Ему удалось сбежать, — отвечал Пьетро.

— Очень хорошо. Она будет довольна. Когда я умру… да, умру, но меня не забудут! Никогда, слышишь! Никогда не забудут! Конечно… конечно, ты не понимаешь иронии…

— Так объясните.

Взгляд глубоко посаженных глаз прояснился. Пелена спала.

— Ирония в том, что я всю жизнь старался уничтожить Скалигеров, а надо было просто оставить их в покое. Они бы и сами отлично справились. — Пот струился по лицу умирающего. В уголке рта показалась пена.

Явился Морсикато, и с ним священник. Морсикато нахмурился и сказал, что Пьетро в зале нечего делать. Графа необходимо причастить. Это будет последняя церемония в его жизни.

— Приходи навестить меня, мальчик, когда я умру, — прохрипел граф. — У меня есть что рассказать. Я знаю один секрет. Больше его никто не знает. Даже твой синьор! Секрет только мой! Только мой! Два секрета, секреты-близнецы, как сплетенные змеи. Кадуцей, жезл Меркурия! Я хочу, чтобы кто-то знал мой секрет, когда меня не станет. Я хочу кому-нибудь рассказать — кому-нибудь, кто так же будет страдать оттого, что знает слишком много. Кому-нибудь, кто, когда придет время, откроет Кангранде правду…

— Так говорите сейчас.

— Нет, нет, нет! Ты сразу проболтаешься Псу! Минуты не пройдет, как проболтаешься! Я должен хранить свои секреты! Ложь Скалигеров убила меня, значит, моя ложь должна жить, чтобы убить их ложь! И ты, и ты, мальчик! Ты же носил мои доспехи! Мне рассказали! Я буду являться тебе по ночам! Вниз, вниз, вниз!

Морсикато развернул Пьетро за плечи.

— Ступай. Он больше не придет в сознание.

Пьетро направился вниз по лестнице на открытую лоджию, с которой у него столько было связано, и бессильно опустился на табурет. Он и не предполагал, что можно устать до такой степени.

В саду сверкнул светляк, словно искра, пронзив тьму. Пьетро попытался угадать, где сверкнет следующий, когда мигнула еще одна искра. Не угадал и попробовал снова. Снова не угадал. Светляки превратились в игру, глупую, бессмысленную игру, которой Пьетро наслаждался, поскольку она занимала его мозг и он мог хоть какое-то время ни о чем не думать.

Шестое чувство подсказало, что за плечом стоит Скалигер. Даже голову не понадобилось поворачивать.

— Тарват задал мне непростую задачу. И граф тоже, сам того не сознавая. Это что, часть плана?

— Последнее слово за тобой.

— Неужели?

— Пора повзрослеть, мальчик. — Голос звучал ровно. Кангранде не старался произвести впечатление особыми интонациями или обертонами. К ногам Пьетро упал свиток. — Вот, только закончил. — Пьетро знал, что это — официальное признание Ческо наследником. Росчерк пера, более опасный, чем взмах кинжала.

— Твои отец и сестра наверху. Говори что угодно, но имей в виду: ты должен увезти их с собой. И доктора тоже. Что бы ты ни решил.

За спиной застучали каблуки. Кангранде удалился. Пьетро остался один.

По крайней мере, он так думал.

В траве уже несколько минут копошился маленький мальчик — он подкрадывался к светляку. Внезапно мальчик прыгнул, и ладошки его сомкнулись вокруг насекомого. Светляк лучился, освещая костяшки маленьких пальцев. Мальчик слегка развел ладони. Светляк снова засветился ярко, и на лицо ребенка упал зеленоватый отблеск.

Пьетро вспомнил, каким рисовал в мечтах это утро. Он думал о пророчествах, гороскопах, о тяжком бремени, которое легло на детские плечи. В сознании против воли всплыла клятва: «Клянусь прожить жизнь с честью, чтобы перед смертью не о чем было жалеть! Клянусь защищать невинных!» Выбор был сделан.

Улыбаясь от уха до уха, Ческо разжал ладошки. Светляк взлетел, засверкал в темноте, словно звезда. Воздушную тропу его пересек еще один крохотный уголек. Светляки зависли над землей, как влюбленные, которым через несколько мгновений суждена вечная ночь.

Послесловие

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОПРАВДАНИЯ И ЛИТЕРАТУРНЫЕ ДОПОЛНЕНИЯ

Теперь, когда роман закончен, прочтите эти заметки.

Источники мои были многочисленны и разнообразны. Основные из них — «Отдаленное зеркало» Барбары Тучман, «Читая гороскоп Данте» Аллисон Корниш, «Азимовский путеводитель по произведениям Шекспира» Айзека Азимова, а также целый ряд вариаций на тему Ромео и Джульетты (по иронии судьбы, опубликованных издательством при Университете Данте). К вариациям относятся работы Мазуччо, Луиджи да Порто, Банделло и, конечно же, самого великого Шекспира. Кроме того, я использовал увесистый том (№ 1) под названием «Повести и драмы, послужившие для Шекспира источником вдохновения», являющийся репринтом «Трагической истории Ромеуса и Джульетты» (запредельно длинной и нудной) за авторством Артура Брука.