В прятки с отчаянием (СИ) - "AnnysJuly"

— Много ты понимаешь, — тут же свредничала племяшка, — а если за ним тоже кто-то живет? Тебе что, не интересно совсем, что там?

— Интересно. Вот вырастешь, сама слетаешь и мне расскажешь, ладно? — бойцы уже набились в драгстер, отправляющийся в Чикаго, и приходится прощаться. — Все, иди, целовать буду, — зову я малявку, раскрывая объятия. Поупиравшись для вида, Рикки обхватывает мою шею, тихонечко прошептав, что будет скучать, напутствуя передать привет АрТи, ну и Диего тоже, и запечатлев на моей щеке смачный чмок, сурово объявляет:

— Все, езжай, только смотри, не потеряйся больше! А то мы тебя знаем, — и тут же отскакивает, повиснув на руке Алекса всем весом, словно обезьянка. — Папочка, ну пойдем, постреляем, ты же обещал.

— Обещал, значит, постреляем, дай Люси проводить. Все, давай, Кнопка. Не вешай нос, все наладится, — бурчит братец, зажав меня подмышкой, пока Рикки не утаскивает отца за собой. Лекси смеется, наблюдая за тем, как Алекс закидывает верещавшую малявку на плечо, отходя от стоянки. Идиллия счастливой семьи, от которой под сердцем разливается что-то теплое.

— Мы будем скучать. Если станет совсем невмоготу, ты всегда может перевестись сюда.

— Я знаю, спасибо за все. Лекси, если вы что-то обнаружите…

— То дадим тебе знать в первую очередь, — заканчивает она за меня. Мы прощаемся и я прыгаю в ожидающий дефендер. Дверь хлопает слишком громко… Или моим взвинченным органам чувств так кажется? Вдыхаю-выдыхаю несколько раз, глубоко, размеренно, пытаясь успокоиться.

Сосущая тоска колючим комком скрутилась в животе, стоило только вспомнить слова Ириски. Три месяца… прошло уже три месяца, а я все на что-то надеюсь. Двенадцать недель… чудовищный срок и все шансы неумолимо катятся к нулю… Если бы Риз выжил, то смог бы дать мне хоть какую-то зацепку, но ее нет и где искать дальше, я не имею ни малейшего представления. Мой организм и вымотанные нервы требуют хотя бы небольшой передышки, а еще я хочу домой.

— Если что, разбудите… — прошу я бесстрашных, забираюсь с ногами на сиденье и вырубаюсь, почти мгновенно. Кто-то еще возится, переговариваются, смеются и чем-то шуршат, но мне уже все равно, даже если стрелять начнут — сознание уходит, и я проваливаюсь в глубокий, крепкий сон...

====== «Глава 39» Отмщение ======

Люси

Просыпаюсь я от прикосновения к плечу, вырвавшего меня из уже привычного кошмара, где из такой страшной, непроглядной темноты чудится ласковый голос, и внезапная, нежданная боль так стискивает сердце, что я еще несколько долгих секунд не могу начать дышать. Почему я продолжаю слышать его во сне, а не наяву? Слеза выползает на висок и соскальзывает вниз, резко стираю ее ладонью, оглядываясь.

— Люс, мы на привал остановились, — информирует разбудивший меня боец, недоуменно поглядывая, с чего я дерганная такая. — Далеко только не сваливай, у нас стоянка всего час.

— Ладно, в кустики хоть можно отлучиться или под конвоем поведешь? — бурчу ему сипло, отмахиваясь и разминая затекшие мышцы, краем уха слушая, что под конвоем он не прочь меня сопроводить куда угодно. Прям спасибо, какой галантный.

Несмотря на скверное пробуждение и тяжелую голову, чувствую себя отдохнувшей. Прохладно, облачки пара валят изо рта и я запахиваю сильнее куртку. День уже плавно перетек в синие густые сумерки. Драгстер застыл недалеко от дороги, на хорошо просматриваемой местности, чтобы никто незамеченным не подобрался. Перекусим и поедем дальше, никто ночевать за стеной не намерен, хоть и не зубочистками вооружены. Прежде, чем присоединиться к остальным, внимательно слушаю окружающую тишину, и направляюсь к кромке перелеска, придирчиво пытаясь осмыслить внутренние ощущения. Кто б мне сказал, зачем? Но какое-то теплое, живое, едва уловимое ощущение бередящее сердце подсказывает мне о том, куда нужно следовать. Да и вообще, все мои действия последних месяцев, больше напоминают детскую сказку: «Пойди туда — не знаю куда, найди то — не знаю что»… и я к этому уже привыкла.

— Так вот, кто меня звал, оказывается, — говорю я, заметив среди кустов большую темную тень и в тот же миг почувствовала странное ощущение из смеси тоски и радости, будто неожиданно встретила давно забытого друга. — Ты стал еще больше, чем раньше, Парень…

Скриммен бесшумно, словно выплывает из кустов, приближаясь ближе, и я аккуратно протягиваю руку вверх, касаясь покатистой монументной головы. Сердце ускоряется, но это не страх, а любопытство и восторг… Скриммены не самые жуткие существа, обитающие за стеной, в чем я уже не раз смогла убедиться лично, и от Парня не исходит ни агрессии, ни опасности. Люди бывают куда страшнее и подлее. Ладонь медленно скользит по подставленной теплой морде — сама бы я не дотянулась, в нем больше двух метров роста, как минимум. Последний раз я видела его, когда была с Ризом и, кажется, что мою руку накроет сейчас чуть огрубевшая ладонь, а спина почувствует тепло мужской груди, в которую я вжимаюсь… От нахлынувших воспоминаний у меня под ложечкой засосало и кожу мурашками стягивает, за ребрами распирает огненным шаром. Я скучаю, и мне плохо без него! Гладкая морда слегка ведет из стороны в сторону, почувствовав мои эмоции и я не сразу понимаю, что скриммен погружает меня в транс…

Шквал смеха и яркие огни резко нарушают тишину и я узнаю Яму, просто до отказа забитую народом. Вокруг людское море скандирует наперебой радостными криками, хмельные бесстрашные машут кулаками под звуки громкой музыки, а по волне из рук в руки передают девушку и я с удивлением узнаю в ней Мию. Светлые волосы развиваются, глаза горят, она улыбается, улыбается так лучисто и искренне, как я уже очень давно не видела, и не могу не улыбаться сама. Моя подружка светится от счастья, это потрясающе! Теплая атмосфера накрывает с головой, до дрожи, до щемящего чувства в сердце. Ни тоски, ни боли, а какое-то восторженное ощущение праздника гуляет в крови. Разноцветные огоньки слепят глаза, не дают рассмотреть, что происходит среди взбудораженной толпы, а потом чьи-то руки, сильные и теплые обнимают меня со спины, я упираюсь лопатками в твердую грудь, откидываю голову на крепкое плечо и прикрываю от удовольствия глаза… Мне невозможно, просто бессовестно хорошо…

А потом видение меркнет, выбросив меня в темноту перелеска. Скриммен исчез. Растерянно смаргиваю и, кажется, даже не дышу… я на какое-то время вообще обо всем на свете позабыла. Просто обо всем. Но вечно это продолжаться, к сожалению не могло… Там было так спокойно сердцу, умиротворенно, а теперь в душу вновь вернулся грубый надрыв — как ножом по чуть зарубцевавшейся ране. Что это было? Что?

— Люси! Эй, Эванс, куда ты пропала-то? — голос нарушает тишину. Обернувшись, обнаруживаю, что меня уже хватились и возвращаюсь к стоянке, пытаясь разобраться в том, что показал мне скриммен. Сердце пропускает такт. А если это какой-то знак? Очень хочу в это верить…

Праздники в Бесстрашии не редкость, особенно сейчас, когда война закончилась, и ничего удивительного в том нет кроме того, что в видении Мию передавали по рукам как невесту, в лучших традициях бесстрашных… Я прекрасно знаю, как она тяжело переживает потерю Бермана, чтобы поверить в то, что такой исход может быть в ее жизни, но видение было настолько ярким и живым, что, когда мы доезжаем до фракции, я подсознательно ожидаю увидеть те самые яркие огоньки, полную Яму радостных людей, передающих из рук в руки улыбающуюся девушку, и услышать звуки музыки и смеха. Но передо мною лишь монолит из серого камня, живущий своей обыденной жизнью и я отправляюсь на поиски Ми. Отчего-то мне так тревожно!

Мия

Я рассматриваю свои руки с безупречным маникюром и удивляюсь безмерно… Ну как, как можно жить в Бесстрашии и иметь такие идеально красивые, крепкие и гладкие ногти. Знаю несколько девиц, которые убили бы меня из зависти, если бы знали, что я ни черта с ними не делаю…

Последнее время мое сознание то и дело цепляется за какие-то совершенно незначительные детали, то и дело останавливаясь на том, о чем я раньше и не задумывалась даже… За что угодно… Только не погрузиться в пучину боли, только не думать о том, что… я опять потеряла. Кажется, что душа совсем одеревенела и слез больше нет, хотя по-началу их было сколько хочешь и казалось этот поток совсем не иссякнет.