Багровая смерть - Лорел Гамильтон

него, чтобы все были в безопасности? Это последняя ступень магии, которая освободит Аниту от власти Матери, а остальных — от того, что произойдет, если этот кирпич не найдет себе места.

— Я работаю над тем, чтобы выбрать тигра для церемонии с Натэниэлом и Микой, — вмешалась я.

— Да, но ты этого не хочешь. У Мефистофеля был шанс завоевать твое сердце, но он не сильно старался.

— Я старалась, — произнесла Фортуна.

Каазим покачал головой:

— Ты предана Эхо, как и должна своему Мастеру. Твое сердце не может быть отдано, потому что оно несвободно.

— Мы пытались и потерпели неудачу, — сказал Домино, кивнув на Итана.

— Наша судьба зависит от двух мальчишек, — подытожил Каазим.

— Каких еще двух мальчишек? — не поняла я.

— Голубой тигр вернулся в Сент-Луис, но он еще ребенок, и ведет себя соответственно.

Ладони Дева сжались в кулаки и он шагнул навстречу Каазиму. Я коснулась его руки, потому что знала, что это плохая идея. Я видел их обоих на тренировке, и Каазим надирал ему задницу.

Натэниэл произнес:

— Дев теперь не один из ваших тигров. К тому же, он еще и лев. Золотые тигры должны править всеми другими цветами, но он также начинает управлять и другими группами зверей. Разве это не часть вашей легенды?

— А Син буквально заставил землю сместиться перед посадкой на самолет, — сказала я. — Тот факт, что кто-то моложе тебя, не делает их детьми, они просто молоды.

— У нас нет на это времени. Ночь опускается, — напомнил Дамиан.

— Ты прав, — согласился Джейк.

— У нас нет времени, чтобы признать, что энергия Матери затаилась в Аните, как змея, что свернулась во тьме и готовится атаковать? У нас нет времени сказать, что, если она не выберет себе тигра, чтобы любить его и сочетаться с ним браком, все, что мы делаем здесь, в Ирландии, бесполезно, потому что сила Матери поглотит весь мир и всех нас вместе с ним?

— Сегодня она нас не поглотит, но как только настанет ночь, прежний Мастер Дамиана проснется и сделает все возможное, чтобы уничтожить в Дублине еще больше людей, — сказала Фортуна.

— Ты позволяешь своему страху встать на пути у нашей миссии, — мягко упрекнул Джейк.

— Нет, Джейкоб, не я. Это вы с Фортуной позволяете всему этому вмешиваться в нашу первостепенную и наиважнейшую миссию. Какое нам дело, если весь Дублин сгорит сегодня, если мы не предотвратим восстание зла?

— Хочешь сказать, тебя не тронули все те люди в гробах?

— Мне жаль, что она сделала это с ними, она и ее слуги, но если бы вы с Жан-Клодом смогли удержать власть, она бы не перешла к ней. Люди не пострадали бы, если бы вы выбрали себе тигра.

— Типа если я выйду замуж за одного из тигров, то разбросанные кусочки энергии Мамочки каким-то образом будут изгнаны, а Жан-Клод внезапно станет достаточно сильным, чтобы больше не допустить подобного дерьма?

— Так гласит легенда.

— Пустозвонство все это, Каазим.

— Что это значит?

— Думаю, ты не понимаешь, как вернуть джинна в бутылку.

— Если бы ты могла призывать джинна, как это делал прежний Мастер тигров, у нас было бы мощное оружие против наших врагов.

— Уж прости, что я ничего не унаследовала, кроме его способности контролировать тигров, но я все еще считаю, что вы все эти века корпели над планом уничтожения злой королевы, и не думали о том, что будет после.

Он бросил короткий безмолвный взгляд на Джейка и Фортуну, и этого было достаточно, чтобы Джейк взял слово:

— Трудно предусмотреть все возможные варианты развития событий.

— Вы видели падение своего тирана, но не смогли предвидеть, что случится с освободившимся троном, — сказал Дамиан.

— Мы рассчитывали, что тот, кто свергнет ее, займет трон по праву победителя, — ответил Каазим.

— Но к тому времени, как вы выиграли войну, Совет вампиров развалился, и европейский трон больше не существует, — заметила я.

— Мы не ожидали появления короля Америки, — признал Джейк.

Фортуна добавила:

— Эхо говорит, что мы действительно этого не ожидали. Потребовалось много веков, чтобы выстроить основу власти, и мы полагали, что она без помех перейдет к следующему правителю и следующему Совету.

— Как-то наивно с вашей стороны, нет? — поинтересовалась я.

Каазим подарил мне кислый взгляд.

— Возможно, в ретроспективе, — ответил Джейк, улыбаясь, но не так, как если бы он был доволен всем этим.

— Каазим, извини, что мы прошли через твои щиты дальше, чем ты или мы хотели, но ты можешь забыть об этом, чтобы делать свою работу здесь и сейчас?

— Мы можем погасить огонь на этот вечер, Анита, но это как тушить дом, когда пожар грозит вот-вот спалить весь мир.

— Ты будешь выполнять приказы и делать свою работу, чтобы помочь нам спасти Дублин, или нет?

— Что значит один город, когда внутри тебя семена апокалипсиса?

— Я так понимаю, это «нет», — подытожила я и посмотрела на Джейка с Фортуной. — Ладно, расскажите, что вы узнали, потому что до наступления темноты нам нужно разработать план без участия Каазима.

— Я выполню свою часть работы в любом плане, — заявил Каазим.

Я покачала головой:

— У тебя был шанс, Каазим. Ты сказал, что позволишь Дублину сгореть, позволишь Ирландии пасть сегодня вечером, потому что тебя парит катастрофа, которая еще даже не произошла.

— Ты чувствуешь ее силу внутри себя, ты должна, — сказал он.

— Сила — это не судьба, — заметил Джейк.

— Я свято верю в свободу воли, — заявила я.

— А я повидал слишком столетий, чтобы не верить в судьбу, — возразил Каазим.

Я повернулась к остальным:

— Пошли, найдем Эдуарда и скорректируем наши планы, основываясь на отсутствии в них мрачной кисы.

— Я не киса, — сказал Каазим.

— Ладно. Без мрачной собаки? Нет, тоже не подходит, да?

— Хмурого щеночка? — предложил Натэниэл.

— Унылого щенка? — озвучил свой вариант Прайд.

— Я ожидал от тебя большего, — сказал Каазим.

— Дев не идеален, дядя Чаз, но он старается, а ты реально мрачная псина, и всегда таким был.

— «Дядя Чаз»? — удивилась я.

— Когда мы были маленькими, они были «дядя Джейк» и «дядя Чаз», — пояснил Прайд.

Каазим проигнорировал свое старое прозвище. Думаю, он был слишком зол, чтобы обращать на это внимание. Он сказал:

— Ты прав, — и повернулся ко мне. — И ты права. Я допустил ошибку солдата: позволил страху перед поражением в войне украсть у меня доблесть, необходимую для нынешней битвы. Спасибо за напоминание, что если мы проиграем в сегодняшней битве, то не сможем выжить и победить в войне.

— Я скорее считаю, что в войне побеждают, выигрывая одну битву за другой, ну да