Письма на воде (СИ) - Наталья Гринина

когда я пришла в себя. Это было с их стороны очень мило, да и сам Ын Юль оказался славным, он напомнил мне брата. Благодаря помощи этой семьи и моим родственникам мне удалось расплатиться с долгами, я вернулась домой, нашла работу, всё как-то устроилось, но… эта жизнь почему-то казалась мне не моей, словно меня… – она умолкла, подбирая слова. – Не знаю, как лучше сказать… Словно меня звали, настойчиво звали куда-то назад, откуда я ушла не по своей воле. Словно меня искали там. И зов этот усиливался в моих снах. Дошло до того, что я вообще стала бояться спать.

Хэ Су в упор посмотрела на Чжи Мона:

– Вы вернули меня сюда, господин Чхве? Почему так рано?

В её голосе ему послышался открытый упрёк.

– И да и нет, – откликнулся Чжи Мон, отвечая на её первый вопрос. Но второй тоже требовал ответа. – Там, в прошлом, к моменту смерти… – он запнулся, хотя правда оставалась правдой, и пытаться отрицать или скрашивать её было бы глупо, – вы достигли того возраста, когда утонули здесь, спасая мальчика. Поэтому вас нужно было оттуда забрать. Временная петля, всё просто. Логичнее и легче всего было возвратить вас обратно в ваше тело. Но психологическая травма от немедленного пробуждения могла стать критической, и мне не оставалось ничего иного, как погрузить вас в кому, из которой вы благополучно вышли год назад.

– Благополучно? – переспросила Хэ Су, и звездочёт вновь осознал, что ему следует аккуратнее выбирать выражения. – Моя жизнь пуста, господин Чхве. Как бы я ни убеждала себя, что всё в порядке, всё наладилось, меня не оставляет ощущение, что мне кого-то не хватает, чтобы чувствовать себя целостно, чувствовать, что я по-настоящему живу. Вернее, не оставляло до сегодняшнего утра, когда я всё вспомнила. А теперь…

Она водила пальцами по столу, что-то рисуя, и Чжи Мон внимательно наблюдал за её выражением лица, чтобы ничего не упустить, потому что понимал: они наконец-то подходят к главному.

Хэ Су подходит к главному.

– Теперь я понимаю, почему мне уже целый год снятся странные сны об одном и том же. Я вижу мужчину с длинным шрамом на лице, который он скрывает под маской. А ещё на нём старинные одежды. Я думала, это всё потому, что я вернулась с того света, чуть не утонула и год провалялась в коме. И никак не могла понять, почему каждый раз, когда он мне снится, я просыпаюсь вся в слезах. А сегодня я это поняла.

Она подняла голову:

– Мне снится Ван Со, – на имени четвёртого принца голос её сорвался. – И всё, что я вижу, не просто ночные видения и фантазия больного рассудка. Это воспоминания. Воспоминания о моей жизни. С ним. И без него…

Не справившись с эмоциями, Хэ Су сгорбилась и закрыла лицо руками.

А Чжи Мон молча ждал, пока она продолжит говорить. Вслед за пролившимися слезами пришло время для потока слов – их тоже нужно было отпустить. И бывший астроном приготовился слушать. Он был здесь в том числе и для этого.

– Вы сказали, что знаете обо мне далеко не всё, господин Чхве, – Хэ Су отняла руки от порозовевших в смущении щёк и вновь выпрямилась на стуле. – То же самое и я могу сказать о себе самой. Кто я? Го Ха Чжин или Хэ Су? Какая жизнь моя, настоящая? Я не знаю.

Она беззвучно побарабанила пальцами по столу, видимо, собираясь с мыслями.

– Когда я поняла, куда попала, правда, не ведая, как, у меня было одно стремление – выжить. Выжить любой ценой. Начать жизнь с нуля. Ведь мне особо нечего было терять, да и выбора не было. И на моё счастье, – губы Хэ Су саркастически скривились, – рядом оказался восьмой принц – утончённый, умный, благородный, великодушный и щедрый. И красивый, конечно же. В общем, само средоточие добродетелей. Несмотря на то, что он был мужем моей кузины, я увлеклась им, вернее, вцепилась в него в надежде освоиться в новой для себя реальности и забыть мир прежний, полный разочарований и потерь… – она взглянула на Чжи Мона. – Вы простите меня за откровенность, господин звездочёт. Но кому же ещё я могу всё это рассказать, если не вам. Тем более что бо́льшая часть этой истории вам известна, как бы вы ни утверждали обратное. Я не знаю, кто вы на самом деле, и не стану спрашивать, но вам придётся принять меня такой, какая я есть, и выслушать, даже если это изменит ваше мнение обо мне.

Не дожидаясь ответа, она отвела взгляд к окну и продолжила, глядя на редкие немощные облака на блёклом от зноя сеульском небе:

– Ван Ук помогал мне, учил меня, заботился обо мне и этим привязывал к себе всё крепче. День ото дня я всё больше доверялась ему и думала о нём. Но тут появился он, четвёртый принц, – мой ночной кошмар, навязчивая опасность, пошатнувшая хрупкий покой, которого мне удалось достичь под защитой семьи Мён Хи, едва освоившись в этом мире и времени. Если бы вы только знали, как жутко я боялась Ван Со! Каждый раз при встрече он грубил мне, угрожал, запугивал и заставлял жалеть о том, что он спас меня от падения в реку. Ведь тогда, в лесу, после покушения на церемонии изгнания духов он спокойно приказал наёмнику убить меня! А ещё все эти слухи о нём из Шинчжу и отношение к нему во дворце… Как я могла по-доброму принимать его? – она глянула на Чжи Мона, как будто ища у него поддержку, но тут же вновь отвернулась.

– Он вёл себя дико и агрессивно в противоположность терпению и мягкости восьмого принца, рядом с которым я успокаивалась и чувствовала себя защищённой, пусть меня и терзали муки совести перед сестрой. А потом Ван Со вдруг назвал меня своей, когда спас от побоев Ён Хвы. Он прекратил угрожать мне смертью, хотя не упускал случая поддразнить и зацепить чем-нибудь. И я сама не заметила, как перестала его бояться, тем более что он уехал из поместья Ван Ука жить во дворец, и с тех пор мы намного реже виделись с ним.

И всё равно, пусть страх и ушёл, когда Ван Со приближался ко мне, меня будто опалял огонь и становилось трудно дышать. И лишь