Преклони колени - Тристина Брокуэй

Клянусь, эта девушка сияет, словно она неземное существо, не созданное для того, чтобы ходить по этой земле.

Не знаю, что имел в виду Бог, когда создавал ее, но сомневаюсь, что это было сделано для того, чтобы я упал на колени и поклонился ее алтарю. Очень жаль.

Могу только представить, какой божественный у нее вкус.

Я изо всех сил стараюсь отогнать эти греховные мысли на задворки сознания и прочищаю горло, протягивая руку, чтобы пожать ее презренной пожилой женщине. Мне кажется, что мне придется вырвать свои пальцы из ее хватки, когда я отдергиваю руку.

Я спешу пожать руку ее дочери в надежде, что ее мать не схватит меня снова.

Ее дочь, Изабелла, представляет собой разительный контраст со своей матерью. Она такая же красивая, только в Изабелле больше красоты. В ней больше всего. В ее глазах тепло и доброта, которых так не хватает миссис Торнфилд.

Когда я пожимаю руку Изабеллы, то не могу не отметить нежное прикосновение и искреннюю улыбку, украшающую ее губы. Это долгожданное облегчение — на мгновение отвлечься от напряжения, которое всегда сопровождает присутствие миссис Торнфилд.

— Рад тебя видеть, Изабелла. — Говорю я, беря ее руку в свою.

— Просто Белла. Я тоже рада вас видеть, Отец Элайджа. — Робко шепчет она в ответ. Мне нравится ее реакция каждый раз, когда я называю ее полным именем при каждой нашей встрече, а это бывает довольно часто.

Ее румяные щеки и раскрасневшиеся шея и грудь говорят мне о том, что она так же, как и я, взволнованна нашим разговором. Разница лишь в том, что у меня были десятилетия практики в сокрытии своих земных желаний. А у нее — всего несколько лет. Если она думает, что скрывает свои желания, то сильно ошибается.

Она хлопает ресницами и поднимает взгляд, чтобы встретиться с моими глазами, и я снова поражаюсь светло-голубым глазам, которые встречают мои темно-синие. В глазах Беллы мелькает озорной блеск.

Как будто она знает, какое влияние оказывает ее мать на людей, и находит в этом забаву. Я не могу не поддаться ее игривой натуре, находя утешение в том, что в ней есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

Но как только наступает момент передышки, он исчезает. Миссис Торнфилд прочищает горло, напоминая всем нам о своем присутствии. Она уводит Беллу, оставляя меня стоять на месте, испытывая смесь разочарования и тоски. Это знакомое чувство, которое стало слишком частым в моем общении с семьей Торнфилд на протяжении многих лет.

Я смотрю, как они исчезают за дверью, и ангельское сияние присутствия Беллы меркнет с каждым шагом. Я не могу не задаться вопросом, каково это — иметь ее рядом с собой, ощущать ее свет и тепло ежедневно, а не раз или два в неделю. Но реальность наступает, напоминая мне об огромной пропасти между нами. Мое положение в церкви, не говоря уже о разнице в возрасте. Прихожане были бы в ярости.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь стряхнуть с себя затянувшиеся мысли и эмоции. Пора сосредоточиться на выполнении поставленной задачи, пройти через море прощаний и вежливых разговоров, которые ждут меня впереди. Но в глубине души я не могу не надеяться, что однажды мне представится возможность вкусить божественную сладость, которую воплощает в себе Белла.

Я стою на трибуне, читая проповедь прихожанам, и поднимаю взгляд, чтобы увидеть Беллу, стоящую на передней скамье рядом со своей матерью. Несмотря на присутствие матери, а может, и вопреки ему, Белла медленно поднимает платье по бедрам и опускается на свое место, слегка раздвигая ноги, давая мне возможность увидеть то, что я так сильно хочу потрогать и попробовать.

Я бросаю на нее взгляд, и она знает, что делать. Она сползает на пол, и все начинают смотреть на нее, пока она ползет ко мне и поднимается по пяти ступенькам к алтарю. Я наблюдаю, как мягко колышется ее грудь, пока она идет ко мне.

Достигнув цели прямо передо мной и опустившись на колени у моих ног, она не останавливается, расстегивая мои брюки и освобождая мой член от сковывающей его ткани.

Я замолкаю лишь на мгновение, чтобы наклониться и дать ей дальнейшие указания.

Я шепчу ей на ухо: — Будь хорошей девочкой и заставь папочку кончить.

Она облизывает кончик моего члена. Попробовав сперму на языке, одобрительно хмыкая. Проводя языком по головке и медленно облизывая каждую сторону моего ствола, она спускается и поднимается по одной стороне, а затем переходит на другую, останавливаясь, чтобы облизать и медленно втянуть мои тяжелые яйца в свой сладкий, но греховный рот.

Приподнявшись, она кладет головку моего члена в рот и сосет так сильно, как только может. Быстро взяв меня, она прижимается головой к моему тазу, вгоняя мой член в горло, задерживает его и глотает. Я чувствую, как ее горло сжимается вокруг меня. Когда глаза начинают слезиться, она медленно отстраняется, продолжая неторопливо сосать.

Она поднимает руку, чтобы проследить за своим ртом, и, оторвав губы от меня, поворачивает голову и руки в разные стороны и снова берет меня, создавая невероятное ощущение, от которого мне почти хочется извергнуть свою разрядку в ее горло прямо там и тогда, но я жду.

Белла продолжает работать с моим членом, как будто она опытный профессионал, а не восемнадцатилетний подросток, которым она сейчас является.

Ритм продолжает нарастать, все остальные наблюдают за происходящим, но склоняют головы в молитве, пока я веду наше богослужение.

— Дорогой небесный отец… — говорю я с хрипотцой.

Я просыпаюсь посреди своей кровати после самого напряженного сна за долгое время. Я весь в поту и тяжело дышу.

Я потянулся, чтобы натянуть на себя простыни, так как от моих метаний и ворочаний большая часть покрывал слетела с кровати, и я не мог не заметить, что мой член стоит в полной готовности, твердый, как камень.

— Черт! — шепчу я про себя.

Я тянусь вниз и сжимаю свой член, пытаясь беззвучно приказать ему снова опуститься, но он делает все наоборот. Почему-то твердеет еще больше.

В голове начинают проноситься видения из моих снов, и я понимаю, что больше не могу себя сдерживать.

Я ложусь обратно на кровать и глажу свой член в бешеном темпе, представляя себе сцену из моего сна.

— Блять! — кричу я, вскакивая, направляясь в ванную и забираясь под душ, обливая все тело холодной водой, а стену душевой