От ненависти до любви - Наталья Владимировна Маркова

сжимала зубы от боли. Осмотрев сестру, я увидела, что пуля охотников из леса пронзила её молодую грудь. Вскочив на ноги, я подбежала к небрежно разложенным вещам и, взяв в руки телефон, трясущимися руками набрала номер скорой помощи. Ответил голос молодой девушки. Я, истошно крича в трубку, пыталась объяснить, что произошло с моей сестрой. Голос медсестры казался мне сухим и безразличным, что, естественно, сбивало и не меньше злило меня. Вызвав скорую помощь, я подошла к сестре, взяв её холодную руку, как тогда мне показалось, и разрыдалась в бессильной злобе.

Из леса вышла группа людей, одетых в камуфляжные костюмы, я поняла это и были те самые охотники. С криком, ненавижу, я бросилась на них. Меня резким рывком схватил в свои объятия молодой, красивый парень и в безуспешной попытке успокоить меня, хотел понять, что происходит. Я пыталась вырваться из цепких рук юноши, источая неистовый гнев.

Только увидев на песке Веру, двое других охотников бросились к ней, чтоб оказать ей первую помощь. Спустя некоторое время, мне показалось что прошло около получаса, приехала скорая помощь. Медработники сухо и без особого сострадания положили сестру на носилки и понесли ее в сторону машины. Вера была в сознании и еле слышно прошептала мне, что все будет хорошо. Глядя на действия медработников рушился мой привычный радужный и беззаботный мир. Громко хлопнув дверью, машина скорой помощи скрылась из виду.

Я, которая кстати говоря так и оставалась в крепких объятьях юноши, выбившись из сил, повисла на его руках, заблаговременно потеряв сознание.

Очнулась я в маленькой, но уютной комнатке. В голове стоял звон. Я лежала на довольно мягкой кровати, пытаясь привести мысли в порядок и понять где я и как сюда попала. Я не хотела вылезать из-под тёплого одеяла, да и в голове крутился один вопрос, что с Верой. Внезапно я услышала шаги, быстро приближающиеся к уже ставшей моей комнате. Сердце предательски пыталось выпрыгнуть из груди, я замерла и закрыв глаза, сделала вид что до сих пор без сознания.

В комнату вошёл тот самый юноша и с ним был мужчина в возрасте. Парень смотрел на меня с нескрываемой тревогой и озабоченностью. Я зажмурилась ещё сильней.

— Михаил — начал парень, обращаясь к своему старшему товарищу — может следует позвать врача я переживаю за девушку. «переживает он — подумала я — да если бы не ты ничего бы и не произошло, вот как сейчас вскачу с криком ура, сами в обморок брякнитесь». От представленной картины я не смогла сдержать улыбку и чтоб никто не догадался я решила повернуться на бок.

— Вот видишь Сергей она в порядке — успокаивал его Михаил — просто спит вымоталась девчонка, такой стресс. «Я лежу без сознания, моя сестра в больнице, а он Сергея успокаивает. Держите меня семеро, сейчас как встану выскажу все что о нем думаю… Зато теперь я знаю его имя, нет, стоп какое имя он, он … Вера» мысли прервали переживания по сестре и слезы, побежавшие из глаз, невыносимая боль захлестнула меня, хотелось рыдать и вить. Я почувствовала невероятную ненависть к Сергею и Михаилу. Моим единственным желанием было, чтоб ненавистные до боли в сердце мужчины покинули моё временное пристанище.

Мужчины, как будто прочитав мои мысли, поспешили удалиться, кинув напоследок взгляд полный сострадания в мою сторону. Хотелось в след им крикнуть не верю.

Как только дверь закрылась я открыла красные от слез глаза, мне было невыносимо больно, и я стала разрабатывать план побега из комнаты, теперь ставшей для меня тюрьмой. Просто встать и уйти, чем не вариант, но подумав я поняла, что не знаю, что это за люди, что им от меня надо, да и честно говоря не имела ни малейшего желания видеть их лица и тем более разговаривать с ними, пусть с полицией общаются, там им и место. Нет бежать, только бежать. Приподнявшись на кровати, я взглянула в окно. За окном, к моему удивлению, был тот самый дачный поселок. «Тем лучше — подумала я — сейчас дождусь пока все утихнут, одену кофту, так недальновидно оставленную Сергеем на стуле, и уйду через окно, благо первый этаж. Лишь бы не было собаки во дворе. Так и сделаю.» Пока я была погружена в свои рассуждения и планирования своего побега, сама того не ожидая, я провалилась в сон.

Не знаю сколько прошло времени, но я открыла глаза, когда за окном стояла глубокая ночь. Я ненавидела сама себя за такую безответственность. Как же так? Погруженная в самобичевание и бессмысленно оглядывая комнату, мой взгляд упал на столик, на котором так заманчиво стоял горячий чай, видимо принесли недавно, и на тарелке лежали такие аппетитные булочки. Я вспомнила, что сегодня практически ничего не ела. «ничего не облезут — успокаивала я сама себя — я имею право на завтрак. А то что я проспала может это даже и к лучшему, днём то могла и попасться, рано утром, как только рассветет я уйду, и никто меня не увидит». С чувством победителя я встала с кровати. Комнату еле освещал светильник, стоявший в углу, поэтому я практически в слепую на ощупь, направилась в сторону стола, который так хорошо освещал тот самый пресловутый светильник. Добравшись до стола, я даже не подумала прятаться, я жадно схватила булочку и принялась её поедать. От страха, мне казалось, что мое чавканье слышно не только на весь дом, но и на весь дачный поселок. Быстро проглотив целых три булочки я уже более уверенными шагами направилась в кровать. Укутавшись в такое тёплое одеяло, я стала дожидаться рассвета. «Держись Анна, итак целый день проспала, это твой последний шанс ускользнуть незамеченной. Доберёмся до дома там можно будет и поспать» — давала я сама себе настрой на предстоящую ночь.

Как назло, эта ночь тянулась очень медленно. Разные мысли лезли в голову. Я пыталась отвлечься от переживаний о сестре, успокаивая себя, что врачи спасут мою сестрёнку. Не оставляла меня и тревога. С какой целью меня сюда притащили, что собирались со мной сделать, а вдруг как свидетеля меня взяли в плен и что дальше? Нет, бежать, надо бежать как можно скорее. В голове в сотый раз я прокручивала план своего побега.

Отвлекаясь от рассуждений, я решила рассмотреть комнату, в которой была заложницей, чтобы не дать себе уснуть. Ещё одного такого промаха я себе не прощу. На потолке висела люстра, по форме