От ненависти до любви - Наталья Владимировна Маркова

— Пей — строгим голосом сказала мама, меня передёрнуло. Понимая, что никуда не сбежать от данной пытки, я пыталась оттянуть этот момент.

— Пей я сказала — очень громко скомандовала мама. От неожиданности я схватила стакан и залпом выпила его содержимое. Гадость какая… Выпив лечебное зелье, я приступила к основному блюду, пытаясь перебить этот мерзкий вкус во рту. Вроде и есть то не сильно хотелось, но почему-то я ела за двоих. Как мне казалось, я в жизни не пробовала ничего вкуснее.

Мама сидела в сторонке на стуле и смотрела на все происходящее с улыбкой на лице. Поев и немного успокоившись, я взахлёб стала рассказывать ей что с нами произошло. Меня просто захлестывали эмоции. Хотелось передать маме всю ненависть, которую я испытываю к ряду личностей. Как я ненавижу сама себя за то, что не уберегла Веру. Я говорила и говорила, не знала, что я могу так красноречиво передать свои чувства. Подводя итог своего рассказа, я вскочила с криком «Едем к Вере» и попыталась направиться к двери.

— Стой — остановила мой порыв мама — мы с отцом уже были у неё. — Я замерла.

— Как она? — почти прошептала я.

— С Верой все в порядке, она в больнице, но скоро её выпишу. Пуля попала ей в плечо, не задев жизненно важные органы. Врачи сказали, что ей повезло, если бы пуля вошла на сантиметр правее, то спасти Веру не было бы ни малейшего шанса. И подоспевшие охотники, вовремя оказали ей первую помощь. Так что Анна успокойся, все обошлось. К Вере мы поедим завтра, а сейчас тебе не мешало бы привести себя в порядок и поспать. Ты, моя дорогая, итак за эти сутки перенервничала.

Я взглянула на себя в зеркало и правда на моих волосах висел чуть ли не весь репейник всего садового товарищества, на лице то ли песок, то ли куски грязи было трудно разобрать, и та самая злощастная кофточка была разорвана чуть ли ни на мелкие кусочки. Оторвав взгляд от столь животрепещущей картины, я посмотрела на маму. Меня переполняли эмоции.

— Что значит все в порядке, что значит — я практически кричала, моя душа жаждала мести — мы должны наказать виновных, надо в полицию срочно писать заявление, они должны поплатиться за то, что сделали с сестрой и со мной.

— Полиция уже была, Вера дала показания, нас с отцом опросили, хотели с тобой поговорить, я настояла, чтобы ты сначала в себя пришла, а потом мы тебя сами приведем, и ты все расскажешь.

— Я в себе! Я могу! Я все расскажу! Поехали! — не унималась я.

Мама подошла ко мне, вытащила меня из-под пледа, подняла на ноги и крепко с теплотой и любовью прижала к себе, поглаживая меня по голове.

— Родная моя я понимаю твоё стремление и жажду справедливости, но давай дождемся утра и потом обязательно везде побываем. Отец, наверное, уже растопил баню, тебе всё-таки нужно умыться. Я тебя провожу. Если хочешь мы можем вдвоем…

— Нет, спасибо — прервала я её — все нормально я сама.

Взяв себя в руки, я ещё раз взглянула на себя в зеркало. Вот представить такое чудо в колючках бежит в полицию подавать заявление, смеху бы там было… На самом деле, надо себя в порядок привести умыться, переодеться и поспать, ведь прошлую ночь я глаз не сомкнула.

— Я в баню — выдала я, повернувшись к маме. И чтоб разрядить обстановку, построила милую улыбку, со стороны выглядевшую как оскал. Мама, не найдя подходящих слов молча проводила меня взглядом до дверей.

Выйдя из дома, вздохнув полной грудью свежий воздух, я поняла, что жизнь прекрасна. Медленно, по гладко выстланной плитке, я направилась в сторону бани, по пути вдыхая аромат роз, которые были высажены по обеим сторонам дорожки, и наслаждалась прекрасным видом, открывающегося передо мной пейзажа. Войдя в предбанник, я быстренько выпрыгнула из своей одежды и побежала в парную. Открыв кран, я стала наливать воду, между делом пытаясь достать ком колючек, висевший на моих волосах как заколка. Справившись с основной процедурой под кодовым названием колючки, я принялась к основному действию — умыванию. Не спеша проводя данную процедуру, я продолжала копаться у себя в голове. Одна мысль сменяла другую, что, конечно, затрудняло процесс купания. Просидев в бани около часа, пока меня не стали искать родители, я всё-таки собралась с мыслями и решила, что пора закругляться с намыванием частей тела, а то ещё ненароком вороны утащат.

Спасибо маме, она принесла для меня чистую одежду и, мне так давно не хватающую, обувь. Одев сандалии, мои ноги были мне очень благодарны. Я вышла из бани и не спеша пошагала в сторону дома. С порога я почувствовала манящий запах свежеприготовленных пирожков и что-то так есть захотелось. Войдя я увидела накрытый стол и не говоря ни слова, я направилась прямиком к моим любимым булочками с вишнёвым повидлом.

Наспех, набив желудок я поднялась в свою комнату. Мою родную, милую комнату, как же я по ней соскучилась. Рухнув на свою кровать, наступило непривычное для меня расслабление. Отдыхали не просто всё мышцы тела, за эти сутки впервые отдыхали мои мозги. Либо я передумала уже все мысли, либо мой мозг просто отказался работать.

Наконец то расслабившись от пережитого стресса и готовясь ко сну, я обратила внимание на свои гудящие от боли ноги. Осмотрев их, я обнаружила множественные царапины и порезы, не мудрено, ведь я сбегала босиком по явно негладко выстеленной дороге. Пришлось прервать подготовку ко сну, грядущему и спуститься в низ для дальнейшей обработки своих ран.

Мама и папа сидели возле камина и попивали свежезаваренный чай.

— Что случилось — поинтересоваться отец. Не как не могут меня уложить, подумала я, и без лишних слов я просто показала им свои изрезанные ступни.

Мама у меня была женщиной мудрой и не стала лезть с расспросами. Она, молча, достала из шкафа аптечку, усадила меня напротив и принялась обрабатывать мне раны.

— До утра должно все зажить — мило улыбаясь, поддержала она меня. Я, сухо, в ответ бросила спасибо, так как сил моих больше ни на что не осталось. Пожелав всем спокойной ночи, я направилась прямиком в кровать, минуя разговоры и расспросы.

Добравшись до кровати, я с уже привычной безразличностью, упала на нее, опять же таки не удосужившись раздеться и провалилась