Вторая тетрадь смешных любовных историй - Милан Кундера

Мартин произнес соответствующие слова, и девушка сообщила, что служба ее кончается в семь и чтобы мы ждали ее у лечебницы в это время.

-- Со своей подругой вы уже договорились? -- спросил Мартин, и девушка кивнула:

-- Мы придем вдвоем.

-- Хорошо, -- сказал Мартин, -- но мы же не можем ставить моего коллегу перед чем-то неведомым?

-- Ну ладно, -- сказала девушка, -- можем на нее посмотреть. Божена в терапевтическом.

Когда мы неспешно пересекали больничный двор, я не очень уверенно спросил:

-- Та толстая книга -- она еще у вас?

Сестра кивнула: да, она у нее здесь, в больнице. У меня с души свалился камень, и я предложил сходить сначала за книгой.

Мартину, конечно, не очень понравилось, что я так откровенно отдаю предпочтение книге, а не женщине, которую мне хотят представить, но я все же настоял на своем.

Признаюсь, я очень переживал все эти дни, что труд о культуре этрусков оказался вне моего поля зрения. И только своей высокой самодисциплине я обязан тем, что вытерпел все это, не моргнув глазом, не желая ни при каких обстоятельствах портить Игру, являющуюся для меня ценностью, которую с молодых лет я учился почитать и подчинять ей все свои личные интересы и склонности.

Пока я растроганно встречался со своей книгой, Мартин продолжал беседовать с сестричкой и достиг уже того, что девушка пообещала договориться со знакомыми о квартире недалеко от Готерского пруда. Все мы были в высшей степени довольны и отправились наконец через больничный двор к небольшому зеленому строению, где находилось терапевтическое отделение.

Навстречу нам как раз шла какая-то медсестра вместе с доктором, смешным верзилой с торчащими ушамию. Он и привлек мое внимание, а наша сестра в эту минуту слегка меня толкнула; я усмехнулся. Когда они миновали нас, Мартин обернулся ко мне:

-- Тебе повезло, парень! Такую прекрасную барышню ты вряд ли заслужил.

Стыдясь признаться, что в тот момент я смотрел на длинного доктора, я тоже высказался одобрительно. Впрочем, никакого лицемерия с моей стороны не было. Я доверяю вкусу Мартина больше, чем своему, поскольку знаю, что его вкус опирается на гораздо более высокий интерес, чем мой. Я стремлюсь быть объективным во всем -- в том числе, в делах любовных, какие лишь по недоразумению считают царством произвола; поэтому я всегда отдаю предпочтение знатокам, а не дилетантам.

Кто-то может посчитать это ханжеством, но я, разведенный мужчина, который именно сейчас рассказывает об одной из своих авантюр (и ни в коем разе не исключительной), считаю себя дилетантом. Да, я дилетант. Можно сказать, что я играю во что-то, а Мартин живет этим. Иногда мне кажется, что вся моя полигамная жизнь наполнена не чем иным, а только подражанием другим мужчинам. Не отрицаю, что подражаю с удовольствием. Но я не могу избавиться от ощущения, что в этом моем удовольствии остается все же нечто свободное, игровое и необязательное, вроде посещения картинных галерей или заморских краев и что нет в нем никакого подчинения безусловному императиву, который я чувствую в эротической жизни Мартина. Именно присутствие этого безусловного императива возвышает Мартина в моих глазах. Суждения о женщине, кажется мне, его устами высказывает сама Природа, сама Необходимость.

Лучик из дому

Когда мы вышли из лечебницы, Мартин заявил, что все идет отлично, и потом добавил:

-- Вечером, конечно, нам надо поторопиться. Хочу быть дома в девять.

Я остолбенел:

-- В девять? Это значит -- выехать в восемь! Но тогда мы напрасно приезжали сюда! Ты ведь рассчитывал на всю ночь!

-- Зачем нам транжирить время?

-- Но какой смысл было ехать сюда ради одного часа! Чем ты собираешься заниматься с семи до восьми?

-- Всем. Как ты заметил, насчет квартиры я постарался, так что все пойдет как по маслу. Лишь бы ты действовал достаточно решительно.

-- Но зачем тебе, скажи, пожалуйста, быть дома в девять?

-- Я обещал Иринке. Она привыкла по субботам перед сном играть в жолика.

-- О боже... -- вздохнул я.

-- У Иринки вчера были неприятности в конторе, так что -- оставлять ее без маленького субботнего удовольствия? Понимаешь, это лучшая из женщин в моей жизни. В конце концов, -- добавил он, -- разве тебе не будет приятно провести свободный вечер дома?

Я понял, что возражать бесполезно. Его заботу о спокойствии жены никогда ничем не остановить, а его вера в бесконечные эротические возможности каждого часа или минуты никогда ничем нельзя поколебать.

-- Пошли, -- сказал Мартин, -- до семи еще три часа! Не будем терять время понапрасну!

Обман

Мы пошли по широкой дороге местного парка, которая служила здешним жителям центральным местом встреч, рассматривая девичьи пары, которые разгуливали рядом или сидели на лавках; качество девушек оставляло желать лучшего.

Мартин, правда, завел разговор с одной парой и даже договорился о свидании, но я знал, что это несерьезно. Это был так называемый "тренировочный контактаж", к которому Мартин прибегал время от времени для поддержания формы.

Неудовлетворенные, мы вышли из парка на улицы, по-местечковому пустые и скучные.

-- Пошли попьем, -- предложил я Мартину.

Нам попался какой-то дом с вывеской "Кафе". Мы вошли, но там оказалась столовая самообслуживания -- облицованное кафелем помещение, от которого веяло холодом и неуютностью. Мы подошли к стойке, взяли у неприветливой продавщицы по стакану лимонада и сели за столик, выпачканный остатками соуса, что не располагало к долгому сидению.

-- Не обращай на это внимание, -- сказал Мартин. -- Уродство в нашем мире выполняет свою позитивную функцию. Никто нигде не хочет задерживаться, повсюду люди спешат, и так поддерживается нужный темп жизни. Но мы не дадим себя спровоцировать. Можем здесь, под кровлей безобразного зала, спокойно поговорить. -- Он выпил лимонад и спросил: -- Ты уже контактировал с той медичкой?

-- Разумеется, -- ответил я.

-- Ну и -- как она? Расскажи подробнее!

Я стал описывать ему медичку. Большого труда это не составляло, потому что никакой медички не было. Да. Возможно, это не делает мне чести, но это так: медичку я выдумал.

Даю слово, что сделал я это не для того, чтобы похвалиться перед Мартином либо из желания поводить его за нос. Я придумал эту медичку просто потому, что не мог больше сопротивляться настоянию Мартина.

Его требования к моей активности были беспредельны. Мартин был убежден, что я каждый день встречаюсь с новыми и новыми женщинами. Он видел меня совсем не таким, каков я в действительности, и если бы я ему сказал правду -- что за всю неделю я не только не овладел ни одной женщиной, но даже не думал о них, -- он посчитал бы меня лицемером.

Поэтому неделю назад мне пришлось разыграть перед ним "регистраж" выдуманной медички. Мартин был удовлетворен и ожидал теперь "контактажа". А сегодня проверял мои успехи.

-- Какого она уровня? В сравнении, скажем, с... -- Он закрыл глаза, подыскивая эталон, потом вспомнил одну нашу общую знакомую. -- ...в сравнении с Маркеткой?

-- Гораздо выше.

-- Что ты говоришь! -- восхитился Мартин.

-- Она на уровне твоей Ирины.

Собственная жена была высшим эталоном для Мартина. Он был весьма удовлетворен моим отчетом и погрузился в мечтательную задумчивость.

Успешный "контактаж"

Потом в кафе вошла какая-то девица в вельветовых брюках и в куртке. Подошла к стойке, взяла стакан лимонада, прошла к соседнему с нашим столику и, не присаживаясь, выпила.

Мартин повернулся к ней:

-- Барышня, мы здесь иностранцы и хотим вас спросить...

Девушка улыбнулась. Была она довольно симпатичной.

-- Нам страшно жарко, прямо не знаем, что делать...

-- Идите искупайтесь.

-- О, именно это нам нужно. Но мы не знаем, где это можно сделать.

-- Так у нас никакой купальни нет.

-- Как же так?

-- Был один бассейн, но там месяц назад спустили воду.

-- А речка?

-- Там землечерпалки.

-- Куда же вы ходите купаться?

-- А на Готерский пруд, но это аж семь километров.

-- Ничего страшного, мы на машине. Вот вы нам и покажете, как лоцман.

-- Как наш экскурсовод, -- добавил я.

-- Скорее -- автовод, -- поправил меня Мартин.

-- Если уж так, то лучше -- автоводка, -- сказал я.

-- Автоконьяк, -- сказал Мартин.

-- В вашем случае, барышня, не менее чем пятизвездочный, -- снова добавил я.

-- Вы просто наше созвездие и обязательно должны ехать с нами, -- заключил Мартин.

Девушка была смущена нашим трепом, но потом сказала, что согласна, однако ей нужно еще кое-что сделать и потом забежать домой за купальником, так что пусть мы ее подождем на этом же месте через час.

Мы были довольны. Смотрели ей вслед, как красиво она крутит бедрами и потряхивает черными локонами.

-- Ну вот, видишь, -- сказал Мартин, -- жизнь коротка. Надо использовать каждую минуту.

Похвала дружбе

Мы снова пошли в парк. Снова рассматривали девичьи пары, сидевшие на лавках: попадались симпатичные девушки, но ни разу не было так, чтобы симпатичной была и соседка.