Профессионал - Анатолий Силин

Допрашивать двух молодых женщин, да еще когда те плачут, непросто. У них беда. Не будешь же говорить, что сами виноваты и надо было думать, прежде чем доверяться мошеннице. Да, у девушек беда, и задача следователя — найти мошенницу, которая может принести людям еще немало горя и слез.

Кусенев старался пострадавших не перебивать, а подбодрить: мол, не все потеряно. Постепенно девушки успокоились, в их глазах Кусенев увидел доверие и надежду.

— Какая она из себя? — спросил, как только Наташа и Зина выговорились.

— Красивая, — ответили обе, не раздумывая. Дополнили: — Молодая и красивая.

— Может, цыганка? Обычно они народ дурачат.

— Не-ет, на цыганку не похожа. Загорелая, видно, на море побывала, но не цыганка, — вздохнула Зина. Она особенно переживала и больше Наташи нервничала.

— А если иностранка? — спросил Кусенев с улыбкой.

— Не цыганка и не иностранка, а русская, просто очень красивая. Не поверить ей было невозможно, — сказала Наташа.

Кусенев глянул на часы, а потом в окно. На улице темнело, но небо еще голубое, чистое. Идти в кафе смысла не было. Пойдет завтра, в обед.

— Завтра работаете? — спросил на всякий случай.

— Да, — кивнули девчата.

— Обед в кафе во сколько?

— С часу до трех.

— Что ж, тогда до завтра.

С этого часа для Кусенева по данному случаю мошенничества началась рутинная, нудная, без погонь и перестрелок работа.

На следующий день, в обеденное время, он пришел в кафе. Надеялся, что другие работники кафе или его посетители добавят что-то существенное. Пострадавшие могли и не обратить внимания на какие-то детали и особенности, характеризующие мошенницу, да это и понятно, ведь все их внимание было обращено на золото. Встречался, беседовал, спрашивал, но никакой зацепки. Решил пообедать, а потом уж возвращаться в отдел.

Кусенев собрался уходить, как в кафе зашли два прораба-строителя Гена и Стас. Он знал этих парней, но не знал, что они обедают в «Огоньке».

Увидев Кусенева, ребята поздоровались и сели за его стол.

— Вы тоже сюда ходить будете? — спросил Гена.

— Да нет, я случайно, дело тут по работе появилось.

— Что-то случилось?

— Да, двух девчат-поварих мошенница обманула.

— Поварих?! — удивился Гена, и в это время к столу подошла Наташа.

— Это тебя, что ли? — спросил Гена.

Та потупила голову. Да и без того было ясно, что ее.

Кусенев вкратце обрисовал парням происшедшее и попросил вспомнить — не видели ли они заходившую вчера в кафе красивую молодую женщину. Стас сразу ответил, что на женщин, даже красивых, не заглядывается, да и сидел к раздаче спиной, а вот Гена задумался. Помолчав, сказал, что ту женщину он вчера заметил, так как раньше где-то ее встречал.

Наташа смотрела на него такими глазами, так ждала, что он вспомнит, но нет, чуда в этот раз не произошло. (Позже Кусенев узнает, что Гена и Наташа дружат.)

— Ну, ей-Богу, Наташ, не могу вспомнить, — смущенно оправдывался Гена. — Кажется, видел, а когда и где никак не вспомню.

Так и ничего в этот раз в кафе не выяснив, Кусенев вернулся в отдел. Злополучные колечки и слиток отправил на экспертизу. Занимаясь другими уголовными делами, находящимися в его производстве, Кусенев не забывал и о деле мошенницы. Договорились, что Гена, как только что-то вспомнит, позвонит. Кусенев оставил ему свой рабочий телефон.

Через несколько дней Гена позвонил Кусеневу и попросил встретиться. Встретились в конце рабочего дня, у кафе «Огонек».

— Вы знаете, — сказал Гена, — я, кажется, вспомнил. Хотя и есть какая-то неуверенность, но думаю, не ошибаюсь.

— А о чем вспомнил-то, Гена?

— Ну-у, о той самой красавице, что всучила Наташе с Зиной подделку под золото. В общем, когда-то она работала парикмахером. Только где работала, в какой парикмахерской — не припомню, но уж точно не на левом берегу.

— А почему вдруг осенило?

— После получения диплома мы с ребятами на радостях поддали, а я под вечер еще пошел в парикмахерскую. Во время выпускных экзаменов не брились и не подстригались: вот и прихорашивался.

— Хорошо, но если увидел знакомое лицо, почему в кафе не подошел?

— Смеетесь? И как бы я выглядел? Кроме того, Наташа с Зиной вокруг нее все время кружились?

— Ясно-ясно, значит, мошенница — парикмахер, так?

— Точно. И еще смутно припоминаю: она говорила, что по национальности цыганка и не замужем. Смеялась, и я тоже смеялся.

— Вот как? — удивился Кусенев. — Но ведь Наташа с Зиной утверждают, что мошенница никакая не цыганка, а русская. Ничего не понимаю.

— Я тоже, — вздохнул Гена. И вдруг, бросив взгляд на кафе, приосанился, поправил галстук и, быстро попрощавшись с Кусеневым, поспешил к выходившей из кафе Наташе. Перед уходом шепнул, что Наташе об этом он пока не говорил.

Кусенев шел по бульвару Пионеров и раздумывал над непростым вопросом. Неужели мошенница все-таки цыганка? Вообще-то цыгане таким видом промысла занимались и занимаются. Но почему девчата в один голос твердят, что она русская? Не разобрались? Все возможно. Завтра же пойдет в комбинат парикмахерских и фотографий и изучит личные дела их работников.

… В отделе кадров комбината Кусеневу принесли и положили на стол кипу личных дел работников парикмахерских. Он сел за стол и стал их изучать. Интересовали его прежде всего женщины-цыганки. Проверив все личные дела, в графе национальность слово «цыганка» он так и не увидел. Расстроился: ведь была надежда — и все попусту. Стал просматривать дела работниц, подходивших по возрасту, но фотографий красавиц не обнаружил. Подумал, что фотографии не всегда отражают реальность.

Зашел к инспектору отдела кадров и спросил, мог ли будущий работник парикмахерской при оформлении личного дела написать не свою национальность? Пожав плечами, кадровичка ответила неопределенно: ни да, ни нет.

Кусенев знал, что только в Советском районе проживает немало оседлых семей цыган с фамилиями Гусаковы, Донденко, Сличенко, Крикуновы, а сколько других цыганских фамилий в Воронеже? Но ни одной такой он в личных делах не встретил. Тупик. Что дальше? Как разрешить проблему? Может, Гена все-таки напутал? Мало ли что могло показаться подвыпившему парню?

Разыскал его и объяснил ситуацию. Но тот твердо стоял на своем: та женщина — цыганка. Она сама об этом говорила, теперь-то он точно вспомнил.

Кусенев и Гена пошли в кадры комбината. Там вновь принесли и положили на стол все триста личных дел работников парикмахерских. Стали их просматривать, особенно внимательно разглядывая фотографии. Но женщину, которую искали, Гена так и не определил. Перед уходом он попросил еще раз взглянуть на некоторые фото. Разложил перед собой личные листки с фотографиями и долго смотрел на них. Потом ткнул пальцем на один из снимков:

— Кажется, она, хотя и не ручаюсь — было то когда? Да и фотка с большим дефектом.

Кусенев просмотрел личное дело. В нем нашел запись, что Бурлуцкая Роза два года назад уволилась с работы по собственному желанию в связи с отъездом на постоянное местожительство в город Одессу.

Надо же, опять осечка? А в графе «национальность» Бурлуцкой была запись - «русская».

— Черт-те что! — ругнулся Кусенев. — Сплошная невезуха.

Посмотрел на Гену, но тот тоже ничего не понимал.

Если Бурлуцкая два года назад поменяла адрес, то надо ехать в Одессу и разбираться там, думал Кусенев. Или сделать запрос, хотя это мало что даст. А вдруг она сейчас в Воронеже? Позвонил в областное адресное бюро: там быстро посмотрели по картотеке и сообщили, что Бурлуцкая Роза проживает в городе Воронеже…

…Кусенев вызвал Бурлуцкую по повестке. В назначенное время в кабинет вошла темноволосая, кудрявая, стройная женщина. В самом деле есть на что посмотреть, подумал Кусенев. Как такой красотке не облапошить двух простушек-поварушек!

Роза молча села на предложенный стул и стала прихорашиваться, искоса бросая любопытный взгляд на Кусенева. Первый вопрос был самым простым и ничем не должен насторожить подозреваемую.

— Вы раньше работали в парикмахерской?

Приложив ладонь к голове, Роза улыбнулась.

— Вы это по прическе заметили?

— А в связи с чем уволились?

— Зрение стало падать, — нахмурилась Роза. — А парикмахеру без хорошего зрения, сами понимаете, нельзя.

— Да-да, — согласился Кусенев. — Без хорошего зрения работать парикмахером невозможно. Вспомнил, как одна из работниц кафе на допросе заметила характеризующую мошенницу деталь: она постоянно щурилась.

— Если не секрет, в связи с чем в Одессу выезжали?

— Вышла замуж, да неудачно, потом обратно в Воронеж вернулась, — ответила Роза, не задумываясь. Однако Кусенев почувствовал, что вопрос ее насторожил.

— За цыгана выходили?

— За него, — кивнула Бурлуцкая, и глаза ее подозрительно прищурились.