Ангелов в Голливуде не бывает - Валерия Вербинина

– У меня посетитель, – промолвила Роза строго, но уже сейчас было заметно, что ее строгость – напускная. – Вы что, оставили Лео в мастерской одного?

– Почему одного? – пожал плечами Тони. – Шрам же с ним.

Роза нахмурилась.

– Я уже просила тебя не называть его так, – сказала она сухо.

– При чем тут называть – не называть, – проворчал Тони, с преувеличенным вниманием оглядывая подкладку шляпы, – если само на язык просится… – Роза сверкнула глазами. – Ладно, мам, я все понял. Как насчет позднего обеда… или раннего ужина?

Его брат фыркнул.

– Я же сказала: у меня посетитель, – напомнила непреклонная Роза. – Вернется Винченцо, сядем за стол.

– А если он там застрянет до завтра? – хмыкнул Тони, блестя глазами.

– О мадонна, что за наказание с этими детьми! – не выдержала Роза. – Антонио, Джонни, идите и не мешайте мне работать!

Хохоча и толкаясь, братья пересекли комнату и скрылись за дверью, причем Тони на прощанье отвесил мне поклон, держа шляпу в руке.

Роза вздохнула и перевела взгляд на меня.

– Это ваши сыновья? – задала я глупый вопрос, просто чтобы сказать что-нибудь.

– Да. – Даже в этом коротком слове чувствовалась ее гордость. Определенно, Роза Серано начала мне нравиться.

– И сколько их у вас?

– Четверо. Винченцо, Антонио, Джонни и Лео. Они работают в автомастерской по соседству.

Подъезжая к дому Розы, я заметила рядом мастерскую, но не обратила внимания на вывеску. Что ж, удобно: мать – в ателье, дети – в двух шагах в гараже.

– А ваш муж? – не подумав, ляпнула я и тотчас же пожалела о своем вопросе. Лицо Розы замкнулось, улыбка исчезла.

– Мой муж умер, – сдержанно ответила она. – В больнице.

– Простите, пожалуйста, – поспешно проговорила я. – Мне не стоило….

– Нет, нет, все в порядке. Как я вам уже говорила, – продолжала Роза, встряхивая ткань, которую все это время продолжала держать в руках, – этот кусок не стоит девяти с половиной долларов. Нехорошо было со стороны мистера Гормана так вас обманывать.

Я смешалась.

– Может быть, Фрэнк не знал… Или жена ему сказала, что ткань стоит дороже…

Слушая мой бессвязный лепет, Роза усмехнулась и покачала головой.

– Вы хотите забрать этот кусок? Будете шить сами?

– Я не знаю, – мрачно ответила я. Абсурдность ситуации начала меня угнетать. – Ткань ужасная, что из нее вообще можно сделать?

– На вас? – Роза мгновение подумала. – Платье.

Я представила себя упакованной в платье из синего ситца с рисунком в виде белых тюльпанчиков, и содрогнулась.

– Если я возьмусь за дело, – добавила моя собеседница, разворачивая материю и прикладывая ее ко мне, – это будет такое платье, которое не стыдно надеть на вечеринку к друзьям.

– Тут не хватит на платье, – попыталась я опустить Розу с небес на землю.

– На миссис Горман не хватило бы, у нее широкая кость. Но на вас – хватит. И я не возьму с вас много за пошив, тем более что миссис Горман уже внесла часть суммы. – Я заколебалась. – Красивые девушки должны ходить в красивой одежде. Решайтесь. Эта ткань, конечно, не шелк и не атлас, но любая ткань – это только полдела. Главное – раскрой. А самое главное, конечно человек, который все это будет носить.

Похоже, черные глаза Розы Серано обладали даром гипнотизировать, потому что я почувствовала, что готова согласиться; но когда портниха добавила, что аванса, оставленного миссис Горман, не хватит и я должна ей еще пять долларов, меня снова охватили сомнения. Моя собеседница тотчас же их заметила.

– Впрочем, – сказала она, – деньги можете занести позже, а я пока подумаю над фасоном. В четверг вам удобно?

Я сказала, что четверг меня вполне устраивает. Роза сняла с меня мерки, записала их в книжечку и дала мне свой телефон, а я продиктовала свой адрес и номера, по которым меня можно было найти. Как видите, вместо обретения прибыли в девять с половиной долларов я дала втянуть себя в дополнительные расходы, и уже по одному этому можно было судить о моей практичности. Провожая меня до двери, Роза легонько дотронулась до моей руки и сказала:

– Позвольте мне дать вам один совет. В следующий раз требуйте с мистера Гормана всю сумму и не идите на уступки, хорошо?

Я пообещала ей, что в следующий раз непременно, обязательно, однозначно буду тверже камня, и, попрощавшись с портнихой, шагнула обратно в раскаленный ад.

2

Подойдя к машине, я заметила, как из-под нее сверкнули чьи-то желтые глаза. Мелькнул кончик пушистого серого хвоста и тотчас же исчез. Кот, конечно же. Ему тоже было жарко, и захотелось понежиться в теньке, только вот место он выбрал совсем неудачное. Я наклонилась и заглянула под машину.

– Вылезай, – сказала я коту. – Кш-ш! Брысь!

Кот весь подобрался и замер. С его, кошачьей точки зрения я, вероятно, выглядела как захватчица, которая – чем черт не шутит – пытается выгнать его, чтобы самой полежать в тенечке, и он расположился так, что снаружи его достать было практически невозможно. Я хлопнула в ладоши раз, другой – кот не шелохнулся. Он сидел, тараща на меня свои желтые глазищи, и явно не собирался сдаваться без боя.

Я открыла дверцу и надавила на клаксон. Из автомастерской вышел работник в синем комбинезоне. Став в тени под навесом, он зажег спичку о ноготь и с наслаждением затянулся. Клаксон ревел и трубил, как раненый слон. Когда я снова заглянула под машину, кот по-прежнему сидел там, но сейчас он, казалось, ухмылялся – как вполне достойный потомок Чеширского кота.

– Вам помочь, мисс?

Работник подошел ко мне, и тут я, признаться, озадачилась. Передо мной стоял парнишка лет 16–17, не больше. Каштановые волосы, давно не стриженные, лезли в глаза. В пальцах дымилась недокуренная сигарета.

– Кот забрался под машину, – объяснила я. – И не хочет вылезать, а дотянуться до него я не могу.

– Ясно, – сказал мой собеседник и, наклонившись, заглянул под машину. При этом движении волосы на его лбу качнулись, открыв старый шрам, который заходил на левую бровь и рассекал ее надвое. Поглядев на руки незнакомца, я заметила другие рубцы от старых шрамов, которые совершенно не вязались ни с его возрастом, ни со свежим лицом, но не успела даже удивиться, потому что мой собеседник бросил сигарету и легким движением скользнул под машину. Оттуда донеслось злобное фырчание, и через мгновение серый кот выскочил наружу и что есть духу помчался к дому на другой стороне улицы. Юноша в комбинезоне выбрался из-под машины, потирая правую руку, которую, судя по всему, кот таки успел на прощанье хватануть когтями.

– Он вас сильно поранил? – встревожилась я.

– Ну не насмерть же, – ответил юноша с широкой улыбкой. – Это кот миссис Дженсен. – Он кивнул на дом напротив. – Такой же мерзкий, как она сама.

– Правда? – пробормотала я.

– Она два раза заявляла на нас в полицию, что мы торгуем крадеными деталями. Чертова ведьма. Ее муж бросил, вот она и бесится. – Он прищурил глаза, и тут я заметила, что они у него серо-голубые. – Я Рэй, а вы новая клиентка Розы? Раньше я вас тут не видел.

– Миссис Серано обещала сшить мне платье, – сказала я. – Спасибо за помощь, и… До свиданья.

– Обращайтесь, если что понадобится, – сказал Рэй. – Мы любой ремонт делаем, быстро и недорого. – Он критически оглядел мою колымагу. – Машина у вас… м-да… машина, в общем.

– Вы мне открыли глаза, – не удержалась я, садясь на водительское место. – А я-то была уверена, что это «Роллс-Ройс».

Он засмеялся, и я помахала ему на прощание рукой, прежде чем уехать.

…Итак, шло лето 1928 года. Август? Да, наверное, август. Просматривая записи, которые я от случая к случаю вела в ту пору (не знаю зачем), я вижу, что еще весной прошлого года съехала из первой своей лос-анджелесской квартиры. Это была человеческая конура с окнами, выходящими на железную дорогу, и проходящие по ней поезда грохотали так, что стекла дребезжали в рамах и с полок падали мелкие вещи.

Уяснив себе непреложную истину, что экономить можно на чем угодно, только не на жилье, я стала искать выход. Казалось вполне логичным, что, если поселиться в одной квартире с кем-нибудь из девушек, которые работают в нашей газете, это позволит решить все проблемы. Но, как известно, логика и люди – две вещи несовместные. На общей территории со знакомой машинисткой я продержалась всего полторы недели. Лиззи была милой девушкой, но в быту человек раскрывается с самых неприглядных сторон, и ее привычка разбрасывать везде грязное белье и брать без спроса чужие вещи произвела на меня удручающее впечатление. Знакомая моя к тому же находилась в постоянном поиске подходящего мужчины и считала, что если переспать с одним, другим, третьим и сто третьим, то методом перебора рано или поздно наткнешься на что-нибудь приличное. Устраивая дома очередное свидание, она просила меня пойти куда-нибудь и не мешать ее планам, так что, когда я узнала от одного из наших фотографов, что по соседству с домом, в котором жил он сам, сдается маленькая квартира за приемлемую плату, я собрала свои вещи и ушла окончательно.