Темный путь (СИ) - Кос Анни

Териарх разлил по маленьким деревянным чашкам прозрачную красноватую жидкость, угощая новых знакомых.

— Три долгих года не был я дома, три года не видел зелени лесов и туманных гор севера. Они снились мне ночами, тревожили душу на рассвете, когда в легком утреннем ветре мне чудились запахи полыни и мяты. Но теперь, когда я возвращаюсь к родным краям, закрыв глаза, вижу бескрайнее море песка, безжалостно-синее небо и палящее белое солнце, готовое иссушить неосторожного путника. По ночам там светят другие звезды, которые не поднимаются над нашим горизонтом, и блестят, подобно алмазам. В тех странных краях ночи поют совсем как птицы, мелодичный звон монет, которыми расшивают одежду, слышен в темноте. Люди там смуглы, темноволосы и темноглазы, они закрывают головы и лица, спасаясь от сухого пустынного ветра, одежды их свободны и похожи на развевающиеся стяги. Когда ласковые сумерки ложатся на землю, жители пустыни часто собираются вместе и разговаривают, играют, танцуют, поют. Хотите послушать их песни?

Три пары глаз с искренним любопытством наблюдали за каждым его жестом. Териарх бережно поставил чашку на землю и потянулся за черным свертком. Распутал узелок, развернул ткань и взял в руки странный инструмент: округлый, с длинным грифом и всего с четырьмя струнами. Пальцы путешественника пробежали по ладам, извлекая в тишине ночи странно тягучий мотив, словно наполненный легким жарким ветром и щемящей тоской.

Эйдан и его спутники, словно завороженные, вслушивались в каждую ноту. Мелодия то замедлялась, наполняя сердце пустотой, то уносилась вперед, рассыпаясь на сотни коротких торопливых ударов. Трещали поленья в костре, мерцали звезды в небе, ночные насекомые завели свою неумолчную трель, только люди у огня не заметили этого. Когда вершины деревьев посеребрил свет восходящей луны, Териарх в последний раз коснулся струн и замер, любуясь ночным светилом. А затем обратился к своим случайным знакомым:

— Расскажите мне, кто вы и откуда? Что за дело привело тебя, Эйдан, и твоих благородных спутников в это место? Вы странствуете налегке, но с оружием, у вас хорошие лошади, но скромная одежда. И все-таки на плаще у Лида я вижу знак летящей ласточки, символ правящего дома Великой Степи, а в косах Йорунн лента, вышитая редкими символами-оберегами. Что вы делаете ночью в степи одни, без сопровождения?

Эйдан, повинуясь чуть заметному кивку Лида, ответил.

— Ты верно заметил, Териарх из Дуны, мои спутники близки дому, правящему степью. В наших землях принято, что знатные семьи отдают детей на воспитание менее выдающимся родам, чтобы, когда придет время, наследники знали жизнь и простого пахаря и гордого воина. Мой отец держит под своей рукой сотню всадников, поэтому ему выпала честь взять в свой дом Лида и Йорунн. Теперь мы часто путешествуем вместе.

— Я просила Эйдана показать нам древних идолов и их святилище, — вступила в разговор Йорунн. — Я много слышала о них в раннем детстве: сказки, легенды. Никто не знает всей правды, но, говорят, каменные фигуры хранят память о своих создателях, наших праотцах. Иногда в их святилищах находят старинные вещи: кольца, монеты, рукояти кинжалов, то, что сохранило неумолимое время. Я хотела бы взглянуть сама… — щеки девушки неожиданно вспыхнули, и, смутившись собственной горячной откровенности, она умолкла.

Лид улыбнулся, глядя на сестру, но не проронил ни звука. В глазах Териарха заиграли лукавые смешинки.

— Вот так двое воинов, один из которых принадлежит правящему дому, а второй отвечает за безопасность остальных, сбегают в ночь по желанию девы с косами? — теперь вспыхнули оба парня — Эх, юность! Такое безрассудство заслуживает хорошей песни! — он вновь взял в руки инструмент, на этот раз мелодия вышла более привычной, хотя и грустной.

Казалось, будто деревья придвинулись ближе, чтобы тоже послушать. А странный человек меж тем начал напевать, и звуки плавно текли, наполняя вечер ощущением древней тайны. Териарх пел о юной деве, что полюбила степной ветер с такой силой, что покинула отчий дом и странствовала по миру, следуя за возлюбленным. Но чувства ее остались без ответа, и в тоске она отреклась от самой себя. Стихии услышали ее и обратили в высокое дерево с белым стволом и длинными, гибкими ветвями, украшенными светло-зелеными листьями. Так появились первые деревья Ивви, и никакому ветру не под силу вывернуть их из земли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Песня почти стихла, превратившись в плавный перебор, а Териарх из Дуны начал новый рассказ:

— Говорят, что каменные изваяния и поныне стерегут тайны своих создателей, что они хранят Великую Степь и скрепляют воедино нити, которыми прошит мир. Опасно брать их дары, ведь сила тех, кто их создал, сокрыта от нас.

Териарх умолк, глядя в огонь. Воздух наполнился уютной тишиной, которая бывает только тогда, когда каждому из присутствующих есть, о чем подумать. Но вот магия момента рассеялась, нарушенная требовательным голосом Йорунн:

— Я хочу увидеть его. Увидеть святилище, — пояснила она в ответ на недоуменные взгляды друзей.

— Сейчас? Среди ночи? — уточнил недовольно Эйдан.

— Именно сейчас! Или ты боишься? — с вызовом произнесла девушка и встала. — В таком случае, я пойду одна.

— Я не боюсь, — Эйдан очень по-взрослому качнул головой. — Но не хочу тревожить древних духов ночью. И тебе не советую.

— Я не нуждаюсь в твоих советах! — Йорунн гордо вскинула голову. — И сделаю так, как захочу.

С этими словами она направилась в густую, словно чернила, темноту. Лид опрометью бросился за не в меру упрямой сестрой, Эйдан тоже встал, но в отличие от своих спутников задержался, чтобы вынуть из костра горящую ветку. За ними неслышно, словно и не касался земли вовсе, последовал Териарх.

Йорунн гнала вперед странная одержимость. Остановись девушка хоть на миг и задумайся, что так сильно влекло её к старому капищу — ответит искать пришлось бы очень долго. Неведомая сила тянула по неприметной тропинке вниз, в самое сердце оврага. Несколько раз оступившись в темноте и зацепившись за торчащие из земли корни, она все-таки сбавила шаг, искренне обрадовавшись Эйдану и свету факела. Через минуту четверо гостей древней рощи оказалась на крохотном, окруженном со всех сторон каменными изваяниями клочке земли, в центре которого из-под земли бил ключ. Вода наполняла скромную чашу источника до краев и, переливаясь через них, тонким ручейком стекала под ноги истуканам.

— Здесь нет ничего, Йорунн, — тихо обронил Лид. — Только эти старые глыбы. Пойдем к костру, вернемся сюда днем, может, тогда хоть что-то разглядим.

Но девушка, не слушая брата, подошла прямо к источнику и опустилась перед ним на колени. Повинуясь наитию, она протянула руку и зачерпнула пригоршню воды.

— Теплая, — с удивлением прошептала Йорунн. — Будто и не из-под земли вовсе.

И только поднесла воду к лицу, словно хотела попробовать ее на вкус, как Териарх бросился вперед и перехватил ее руку.

— Я уже видел такие теплые источники раньше, — пояснил он, не дожидаясь вопросов. — Многие из них были непригодны ни для питья, ни для прикосновений. Не стоит рисковать, — и он разжал пальцы.

Йорунн с сожалением стряхнула с ладони прозрачные капли. По поверхности крохотного озерца разошлись круги, играясь с отражениями звезд, но девушке показалось, что среди серебрянных бликов вдруг вспыхнуло золото. Не раздумывая, она вновь опустила руку в воду и подняла со дна что-то тяжелое.

— Смотрите, — зачарованно прошептала она, протягивая спутникам тонкий витой браслет.

Те с интересом разглядывали искусно выполненное украшение: словно пряди в сложной прическе, переплетались друг с другом нити черненого серебра, а среди них, будто змея среди виноградных лоз, извивался тонкий золотой шнурок. Йорунн могла бы поклясться, что золотая нить была теплой и светилась изнутри.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Эйдан склонился поближе, чтобы лучше рассмотреть.

— Никогда не видел такой работы, — признал он. — Скорее всего, его обронил кто-то из странников, останавливающихся здесь на ночлег.