Хакеры. Книга 3. Эндшпиль - Юрий Бурносов

Снежная гладь холмистой окраины деревни Ельцово была исковеркана воронками. Снег почернел, отчасти опаленный, отчасти густо усыпанный землей и торфом. Окопы в некоторых местах были разрушены и казались покинутыми, но Калинин видел в них шевеление. Красноармейцы оправлялись от бомбардировки; сбрасывая землю, поднимались из траншей и занимали боевые позиции.

Он тряхнул головой, и слух вернулся.

Лязг и рокот железных машин ворвались в голову, и Калинин всей душой пожалел, что не остался глухим. Он ощутил цепенящий ужас при виде летящих на наши позиции немецких танков. Темно-серые, выделяющиеся на фоне божественной белизны холма, они походили на стаю волков. Первые из них спустились со склона и, преодолев ложбину, начали подъем.

Сзади раздались редкие выстрелы уцелевших артиллерийских орудий. Между танками поднялись клубы дыма от взрывов. Снег вперемешку с землей вздыбился к небу. Некоторые красноармейцы в панике открыли огонь по смотровым щелям, но пули лишь отскакивали от брони.

Очередной выстрел артиллерийской батареи оказался удачным. Один из танков на противоположном склоне задымился и вспыхнул. Но этот успех был каплей в море.

Из башенных орудий танки открыли ответный огонь, судорожно застрочили корпусные пулеметы. Тяжелые свинцовые очереди рвали воздух, несколько пуль врезались в землю неподалеку от лейтенанта. Испуганный Калинин шарахнулся в сторону и упал в полуразрушенный окоп.

— Патрон! — неистово кричал крепкий бронебойщик без шапки, прильнув к прицелу ружья.

Второй номер, молодой солдат с глазами навыкате, уставился на Калинина. Он был всего на год или два старше новоиспеченного лейтенанта.

— Патрон, твою душу! — снова рявкнул стрелок, и молодой красноармеец, спохватившись, втолкнул бронебойный патрон в казенник. Стрелок недовольно лязгнул затвором и надавил на спусковой крючок. Он метил в танк, карабкающийся прямо на них, но что-то не задалось. Пуля не пробила броню или прошла мимо. Неповрежденный танк продолжал неумолимо взбираться по склону.

— Меня зовут Алексей Калинин, — промямлил лейтенант молодому красноармейцу. — Я ищу первый взвод…

Ползущий на них танк выстрелил. Помощник бронебойщика начал что-то говорить, но рядом рванул снаряд, и грохот взрыва заглушил слова. Алексей только видел, как шевелятся губы молодого красноармейца.

— Что? — переспросил Калинин.

— Я говорю…

— Патрон давай! — истерично закричал бронебойщик.

Алексей отпрянул. Второй номер спешно зарядил противотанковое ружье. Бронебойщик матюгнулся на них так, что у Калинина покраснели уши, после чего со злостью дернул за спусковой крючок. В этот раз попадание было очевидным, но совершенно бесплодным. Пуля лишь разворотила лист брони, прикрывающий правый трак, не причинив танку особого вреда и даже не замедлив его движения.

Стрелок обернулся. Лицо его пылало яростью. Глаза горели. Даже редкие волосы на голове встали дыбом.

— Ты что, мать твою, тут шляешься! Тут тебе, китайский хлебороб, не улица с магазинами!

— Мне нужен первый взвод! — только и смог вымолвить Калинин. Но бронебойщик уже его не слушал, обратив разъяренное лицо к своему второму номеру.

— Не хлопай челюстью! Убью! — раздалось в адрес молодого красноармейца. — Заряжай!

В третий раз лязгнул затвор противотанкового ружья. Алексей выглянул из окопа и ужаснулся, насколько близко к позициям подобрался немецкий танк. На его темно-сером корпусе замерцал огонек, 7,92-миллиметровые пули ударили по брустверу. Алексей пригнул голову. Молодой пучеглазый красноармеец нырнул следом. Один лишь бесстрашный бронебойщик, сощурив левый глаз и оскалившись, тщательно целился.

Алексей и молодой красноармеец оказались так близко друг к другу, что их лица почти соприкасались.

— Где первый взвод? — страдальчески произнес Калинин, раскачивая незавязанными ушами на шапке.

Тяжело дыша, солдат испуганно смотрел на него. Выстрел из противотанкового ружья, похожий на многократно усиленный удар бильярдного кия, заставил вздрогнуть обоих. Вслед за этим раздался взрыв, и в адрес подбитого немецкого танка понеслась длинная тирада бронебойщика.

Алексей ощутил внезапную радость. Он взглянул на красноармейца и увидел робкую улыбку на его лице. Они подняли головы. Свернутая набок башня танка полыхала, испуская черный масляный дым. Подбитый танк медленно скатывался обратно в ложбину между холмами.

— Вот тебе, жестянка помойная! — выкрикнул вслед ему бронебойщик.

— Я скажу, где первый взвод, — с улыбкой произнес молодой красноармеец, но сказать ничего не успел. Где-то коротко стукнул пулемет. Взвизгнувшая пуля ударила красноармейца в спину и бросила его на руки Калинину. Стекленеющий взгляд скользнул по лицу Алексея и замер. Из приоткрытых губ на подбородок сползла струйка крови.

Лейтенант в ужасе отдернул руки. Никогда еще он не видел смерть так близко.

Тело красноармейца повалилось на дно окопа.

Справа поднимался новый танк, из пулемета которого и был застрелен молодой солдат, всего на год или два старше Алексея. Калинин перевел беспомощный взгляд с танка на лицо убитого красноармейца. Казалось, что застывшие глаза всё еще смотрят на лейтенанта. В них не было мольбы о помощи, боли и страдания. Они просто смотрели, словно погибший даже после смерти следил за ним.

Наблюдал…

— Патро-он!! — страшно закричал бронебойщик, вырвав Алексея из плена мертвых очей.

— Мне нужно найти первый взвод, — оправдываясь, произнес Калинин и стал пятиться, пока не уткнулся спиной в стенку окопа.

Немецкий танк поднялся к соседним позициям, на которых засел пулеметный расчет. «Панцер» был совсем близко, всего в десяти метрах. Очереди из «максима» били по броне, но в смотровую щель не попадали.

Прильнувший к прицелу бронебойщик держал этот танк на мушке и разъяренно кричал:

— Заряжай! Убью, мышь трусливая! Заряжай…

Алексей выскочил из окопа. Бронебойщик продолжал кричать, и Калинин понял, что тот до сих пор не знает о гибели помощника. На какое-то мгновение Алексей подумал, что следует остаться и помочь бойцу.

«А как же приказ Борового? — спросил он себя. — Ротный приказал найти первый взвод. А приказа быть вторым номером бронебойщика никто не давал. Я же лейтенант! Это не моя обязанность».

Суровый бронебойщик по-прежнему ничего не видел вокруг, кроме немецкого танка. Не отрываясь от прицела, он сам нащупал патрон и загнал его в казенник. Лицо солдата блестело от пота, от непокрытой головы поднимался пар.

Танк почти вскарабкался на позиции, темное днище выросло над окопом. Откуда-то справа в него полетела граната, но замах оказался слабым, и она бессмысленно разорвалась рядом, осколки звякнули по броне. Ответом была длинная очередь. Послышались вскрики солдат, угодивших под пули.

Калинин со страхом смотрел на огромную машину. На ее борту белели четыре уголка с черным ободом, образуя крест. Через пару мгновений тремя десятками тонн танк обрушится на ров с пулеметным расчетом.

…Рядом прогремел выстрел. Алексей даже вздрогнул от неожиданности.

Бронебойная пуля сбила трак. Порванная гусеница по-змеиному сползла с катков.

Движущаяся вторая гусеница резко развернула танк.

Стальной корпус опасно накренился. По ушам резанул мерзкий скрежет.

Огромная бронированная машина опрокинулась. Разметав сугробы, она со всего маха ударилась башней о землю. Башня отлетела, словно отрубленная голова. Поднимая серпантин почти прозрачного снега, покатилась вниз по склону. Бешено закрутилась уцелевшая гусеница, делая гибель танка похожей на предсмертную агонию подстреленного животного.

Алексей повернулся к бронебойщику, радуясь его удачному выстрелу, и наткнулся на пристальный, тяжелый взгляд. Позади бойца с противоположного холма катилась серая лавина, на позиции лезли новые танки, а суровый бронебойщик не сводил глаз с Алексея Калинина. Совсем еще зеленого лейтенанта, которому было приказано найти первый взвод за одну минуту.

Вереницы пуль вспарывали воздух, снаряды рвались, словно в преисподней. Не оглядываясь, Алексей полз и полз, желая оказаться как можно дальше от укоризненного взгляда бронебойщика. Но через какое-то время не выдержал и обернулся.

Тот по-прежнему смотрел на Калинина. Даже когда рядом с ним поднялся очередной немецкий танк и днищем рухнул на окопы — он до последнего момента не сводил с Алексея пронзительного взгляда. Калинин не знал, что случилось с бронебойщиком дальше. И больше никогда его не видел.

Полковая батарея молчала. Орудийных залпов не было уже несколько минут. Видимо, от нее ничего не осталось. Пара танков прорвала оборону, но один из них сразу задымился, остановленный бронебойно-зажигательной пулей. Прижавшийся к земле Алексей повернул голову в направлении, откуда раздался выстрел.