Срочно в номер - Мартин Рассел

- Нет. Пойдемте, сядем за другой столик. Там никого нет. Вы женаты?

- Нет. А вы?

- Четверо детей, - Картер едва заметно улыбнулся.

- Четверо! Неудивительно, что вы остепенились. Вам интересны судебные заседания?

- Это моя профессия, - вздохнул Картер. - Официально моя должность репортер уголовной хроники, но таким здесь работы не найти. Чтобы остаться на плаву, я наблюдаю, что происходит с мелкими мошенниками с большими аппетитами. А попутно заполняю газетные колонки информацией, про дефицит которой вы как раз упоминали.

- Судя по сегодняшнему выпуску, вы делаете гораздо больше, чем обязаны.

Картер помахал рукой.

- У нас ещё проблема с транспортом. Смат творит в этой области настоящие чудеса.

- Он говорил о каком-то аэродроме?

- О нем практически никто не знает. Он в нескольких милях от города. Его построили ещё в тридцатые, а теперь используют только для воскресных полетов. Иногда ещё для гонок на картах или конных скачек. Кстати, где вы живете?

- На Бакл Стрит.

- Да? Тогда вам до работы недалеко.

Судебные слушания заканчивались в пять вечера. Они вернулись в редакцию, чтобы написать отчеты.

- И все приукрасить, - добавил Картер. - Мы расписываем даже обычные пьяные драки, а уж тяжкие телесные повреждения для нас вообще лакомый кусочек. Ваш последний случай, кстати, не без этого.

- По-моему, это трагедия. Я думаю, он не хотел её поранить.

- Нет, это чистой воды жестокое насилие. Должно хватить на восемь абзацев.

В семь часов Ларкин попрощался с Картером у его машины. По дороге он купил табак, три коробка спичек и плитку молочного шоколада. Пройдя с полмили, он растерянно огляделся по сторонам и понял, что заблудился. Какой-то парень на местном диалекте объяснил ему, что Бакл Стрит - это назад и немного левее. Без четверти восемь он, наконец, нашел свой дом. Только поднимаясь по лестнице, Джим понял, как устал.

Услышав его шаги, хозяйка вышла из гостиной.

- Длинный день, мистер Ларкин?

- Очень длинный.

- Чего-нибудь хотите?

- Нет, спасибо, миссис Кеттл.

- Вам нужно только сказать.

- Спасибо большое.

- Тогда вы, наверное, сами себе приготовите?

- Да. Спокойной ночи, миссис Кеттл.

В своей комнате он задумчиво посмотрел на газовую плитку, потом сел на кровать и съел четыре дольки шоколада. Чувствуя себя виноватым, он все же подогрел молоко, отрезал кусок черствого батона, лежавшего на комоде, и намазал его маслом. Потом доел шоколад, ещё час почитал, разделся и лег спать.

В этом городе ничего не происходит.

Он два раза чихнул и заснул.

На следующее утро Смат торопливо подошел к нему.

- Джим, хорошо, что вы пунктуальны. Можете пойти сегодня в суд? Лес занят убийством.

- Убийством?

- Убийством девушки. Ее нашли на пляже... Согласно ненадежным, как всегда, источникам, она практически разрезана на части.

Ларкин провел все утро в суде. Приезжий репортер сидел на другом конце скамейки, видимо, в плохом настроении. Был только один случай, о которой стоило упомянуть: рассматривали дело неуклюжего парня, совершившего кражу и пристававшего к двум женщинам. Тот тупо выслушал приговор - восемнадцать месяцев лишения свободы - вежливо поблагодарил судью, и тут его нервы не выдержали. Когда его выносили, все его тело дрожало и корчилось, словно пытаясь избавиться от пут. Когда Ларкин шел на обед, он увидел парня лежащим в вестибюле на двух стульях в окружении полицейских.

Картер сидел в редакции и усердно печатал. На столе Ларкина лежала записка: "Позвонить редактору". Он позвонил, и чей-то усталый голос спросил его о возрасте вчерашней ответчицы в суде. Потом он засел за репортаж, не обращая внимания на шум в комнате. Там было полно незнакомых. Пришел Смат и спросил Ларкина, справился ли он.

- Да, все в порядке. Ничего особенного не случилось.

- Гм-м. Вы идете обедать? Мы обычно питаемся в "Якоре".

"Якорь" находился на Хай Стрит, плотно зажатый обувным магазином с одной стороны и продуктовым с другой, весь из сверкающего хрома и бетона, привлекательный, как реанимационная палата. Смат заказал Ларкину пиво. Крупный юноша с огромными черными бакенбардами в оранжево-горчичном свитере, из-под которого выглядывала светло-лиловая рубашка, констатировал, что Ларкин наверняка уже спрашивал себя, происходит ли в этой дыре хоть что-нибудь.

- Я думал, как раз произошло...

- Что?

- Девушка на пляже...

- Ах, это... Спятивший маньяк. Чтобы встряхнуть это болото как следует, нужно что-то покруче. Дождитесь случая.

- Здесь все так говорят, - Джим покачал головой. - Город действительно вымер?

- Вы ведь Джим Ларкин, так?, - не отвечая, спросил юноша. - Банти мне вас показывала.

- Вы, к сожалению, меня несколько опередили.

- Я?

- Мне вас не показали.

Парень захохотал и ударил его по плечу.

- Елы-палы, Джим, вы мне нравитесь. Эй, Смат! Хотите немного опередить кого-нибудь? Напомните, чтобы я вам рассказал, - он пролил пиво на ковер.

- Наверное, это звучит немного высокопарно.

- Это просто великолепно! Вас здесь недоставало.

- Позвольте, я вмешаюсь, - сказал Смат. - Джим Ларкин - Джонатан Хессенбергер. Это не псевдоним, но для подписи в газете слишком претенциозно, поэтому под своими жалкими подобиями фельетонов он подписывается как Джон Хесс. Устно это сокращается в Джесс, а если вы придумаете что-нибудь ещё короче, все будут очень признательны.

- Короче этого мне ничего в голову не приходит.

- Впрочем, не все ещё потеряно. Как только придет вызов из "Экспресса", Джесс уедет в столицу.

- Вы когда-нибудь работали в Лондоне, Джесс?

- В ежемесячнике. Это было не...

- Правда? Вы обязательно должны мне рассказать. А, вот и Лес.

Картер присоединился к людям в баре, взял обеими руками большую кружку пива и терпеливо отвечал на вопросы.

- Девушке на вид девятнадцать лет. Личность ещё не установлена.

- Много крови?

Картер, не отвечая, занимался орешком, который, выскользнув из его рук, упал на пол.

- Хватит, Лес, кончай! Где жуткие подробности?

- Прочтите газету.

- Вот черт упрямый! Ее действительно разрезали пополам?

- Грегори про это не особенно распространялся.

- Черт! Ты же был с ним все утро! О чем вы разговаривали? Про приливы и отливы?

- Как ни парадоксально, и про это тоже, - Картер потянулся за вторым орешком. - Инспектор поднял всех на ноги.

- Вот как? Они боятся, что это не последнее убийство?

Картер поднял кружку и опустошил её одним глотком.

- Теперь вы понимаете? - спросил Джесс. - В этой дыре так долго ничего не происходит, что все к этому привыкают. А когда что-нибудь случается, то обязательно плохое. Даже страшно, что про это придется писать.

- Кстати, про плохое, - обратился Смат к Картеру, - что у нас есть?

- Леденящая душу и тело прохлада, в которой лежал труп, бросил Джесс. - Ждите большого иллюстрированного выпуска в следующем месяце. Пятна крови на прекрасной трехцветной печати.

Картер спокойно перечислил:

- Люди, обыскивавшие пляж. Носилки, чем-то закрытые, которые проносят мимо. Врачи сделали все, что могли.

- Чушь! - Джесс кивнул бармену, - Если бы он действительно толком знал свое дело, он распилил бы жертву и сделал из неё двух.

Лицо Смата внезапно просветлело

- Слава Богу, - радостно воскликнул он, - у нас есть заголовок!

2.

Статья Картера появилась на следующее утро. Хотя все дневные газеты написали про убийство, подробности горожане искали в "Ревю".

- Отличная работа, Лес, - похвалил Смат.

- Я только что видел в коридоре шефа, - рассказывал Джесс, - Его угрюмая физиономия просто светилась. Мне даже на секунду показалось, что он улыбается.

- Вот так и становится ясно, кого могут радовать лужи крови.

- Пару дней можно не беспокоится о новостях.

- Эй, Лес, а правда, что её голова лежала отдельно от всего остального?

- Подождите официального сообщения Грегори.

- Да оно давно уже должно было появиться!

Картер задумчиво сидел перед машинкой и смотрел на заправленный лист бумаги.

- Ну а что дальше, Лес?

- Несчастный отец рыдает: "Этот проклятый психопат должен быть пойман!"

- Для этого сначала нужно найти папашу, - Смат кивнул Ларкину. Сходите и сегодня в суд? В обед я пошлю кого-нибудь вам на смену. Тогда вы сможете поддержать Леса, если понадобится.

Когда Ларкин выходил, вошла какая-то девушка. "Простите!" пробормотал он, когда дверь внезапно вырвалась из его руки и ударила её по лодыжке. Стук двери поглотил его слова. Внизу он взял себе из стопки экземпляр свежего номера.

Ожидая начала заседания, он прочитал статью Картера, занявшую четыре колонки. Заголовок дали в три строчки и поместили текст на внутреннем развороте, в сопровождении размытых фотографий, на которых мало что можно было разглядеть. Ларкин узнал, что до сих пор не удалось установить личность убитой. Предполагали, что она направлялась в город. Опознание затрудняли размеры и количеств ран. Тело было обезглавлено, лицо изуродовано... Но уже после смерти, как показала паталогоанатомическая экспертиза.