Целитель - Роман Романович

* * *

В этом состоянии смутных силуэтов вокруг и непонятных ощущений я провёл около трёх месяцев. Часов у меня не было. Время определить точно было нельзя. Но любая повитуха даст ответ на мой вопрос.

Я пусть так и не стал старшим целителем, но три года отучиться успел, всякого нахватался.

Смутные силуэты я видел, потому что наблюдал мир глазами новорожденного ребенка. Которого кормили, гладили, обнимали, пеленали, мыли задницу и делали всё то, что положено делать с младенцем. Вот так отгадка, что за странности я ощущал. Когда зрение сформировалось, я смог догадаться, что вижу родителей малыша.

Вопросов от этого меньше не стало. Наоборот, их стало в сотню раз больше.

* * *

Каково это, иметь полноценное сознание и память, при этом быть запертым в теле младенца, который ничего не может, кроме как орать?

Это значит, что у меня было очень много свободного времени на размышления.

Как-то управлять ребенком я не мог. Не говоря уж о более серьезных вещах, таких, как попросить объяснить, что происходит. Как со мной, так и вокруг.

Надо признать, что ни своё поражение, ни существование неизвестно в чем, ни отсутствие ответов я спокойно не принял. Просто эмоции звучали приглушенно. Мысли — ясные. Чувства — ослабленные. У меня даже злиться нормально не получалось.

Как и сойти с ума.

А хотелось. Не буду скрывать. Осознание того факта, что те люди, которые мне доверились, которых я вёл за собой... Да и просто все люди... Их души оказались в брюхе бога смерти, который будет подпитываться ими вечность, обрекая на бесконечные страдания, в то время, когда я нахожусь непонятно где, избежав этой участи, буквально уничтожала меня.

И обязательно уничтожила бы, но что-то шло не так.

Я не мог в полной мере почувствовать гнев. Не мог испытывать ненависть. Отчаяние и горе ощущал как легкую грусть. Безумие тоже не приходило ко мне.

Да я даже нормально заорать не мог!

Только думать и наблюдать за тем, что происходит вокруг. Наблюдать не своими глазами, а глазами маленького ребенка.

Ещё до того, как понял, что нахожусь в теле младенца, я пытался найти выход из своего положения. Не нашёл. Не мог на что-либо повлиять. Перебрал десятки версий того, что со мной происходит. Составил план на каждый случай, если вдруг смогу освободиться.

Только эти планы не потребовались. Ребенок не темница. Не совсем понятно, как из него бежать.

Открытие подтолкнуло к новым исследованиям, но объяснить себе, как здесь оказался, я так и не смог.

Но главные вопросы, стоящие передо мной, были совсем другие. Могу ли я что-то сделать в этой ситуации, закончена моя битва или ещё нет, и что это за место, куда я попал? Я ведь был уверен, что те люди в крепости — последние. Так откуда же взялись двое родителей и ребенок?

Неужели остался кто-то ещё и смог выжить?

* * *

Первый раз это случилось в полтора года.

Малыш и так рос болезненным, это кое-как я смог понять по косвенным признакам, наблюдая изнутри. Да и то, как хлопотали родители, было красноречиво.

Но в этот день стало совсем плохо. Резко поднялась температура, да так, что и я в полной мере ощутил. Начался сухой кашель. Родители что-то делали, но полагаться на них я не видел смысла. Они сделают, что могут. Я же полез разбираться, что могу сделать сам.

Воля целителя гласила: помогай тем, кому можешь.

Мог я немногое, но вдруг что получится?

Сложно описать, как я видел ребенка изнутри. Уж точно не его внутренние органы и уж точно не глазами. Точнее, органы как раз видел... Ощущал, то есть. Смутно. Как будто шаришь рукой в темной комнате. Вроде бы знаешь, что и где должно находиться, но всё равно действуешь наугад.

В прошлой жизни, будучи собой, я много что умел. И рану зарастить, и очистку провести, и других из лап смерти вырвать. Настоящим целителем пусть и не стал, но полевым — ещё каким. Поэтому навыки у меня были. Но здесь и сейчас, в моем состоянии, они особо не работали. Нет Источника, нет Крови.

Пришлось работать с тем, что есть. Впрочем, как и всегда.

Что что-то не так, я ощутил сразу, стоило погрузиться в ощущения тела. Постоянно за ребенком я не наблюдал и его состояние не сканировал. Это требовало усилий, и я заметил, что если слишком активничаю, вскоре ребенок засыпает без сил. Поэтому ограничивал себя.

Ещё какое-то время ушло на то, чтобы разобраться в причинах неприятных ощущений. Ребенка успели куда-то отвезти, появились незнакомые люди в белых халатах. Один из них осмотрел ребенка, но что он там говорит, я понимал слабо. Пусть говорит, надеюсь, что лечение этого целителя поможет. Пусть он и выглядит как-то странно.

Проблему я определил — типичное загрязнение, слабой формы.

Что было вдвойне странно. В том, что ребенок способен сделать непроизвольный Вдох, я не сомневался. Так у многих случается, и это не является проблемой, потому что в нормальном обществе Кровь достаточно чиста, чтобы не нанести ущерб организму. Наоборот, она должна была ему помочь.

Только вот внутри ребенка ощущалась вовсе не чистая Кровь, а грязное Масло. Примесь различных энергий с разных планов бытия.

Но и так это не серьезная проблема. Решается любым целителем за минуту. За две, если это ученик.

Только вот что-то целитель, который осматривал ребенка, не спешил разобраться с этой простой задачей.

Понадеявшись, что усатый дядька, на которого ребенок смотрел со страхом, сидя у матери на руках, всё же что-то сделает, я принялся разбираться дальше, что там в организме происходит. Заодно восстановил картину событий. Определив, что в беде виноват... я сам.

Ответ нашёлся просто. Я ведь уже знал, что как-то влияю на состояние ребенка, когда активничаю. Вот и спровоцировал на попытку восполнить запас сил через Вдох. Если бы он вдохнул чистую Кровь, проблему бы это решило. Но вместо этого он вдохнул грязное Масло и, будучи и так ослабленным, резко усугубил своё состояние.

Может, это и есть ад? Быть воином и целителем, вести людей в последнюю битву, а превратиться в паразита, который существует за счёт младенца.

Это осознание вывело меня из себя на несколько секунд, а потом... Если бы у меня были руки, то засучил бы рукава и принялся за работу. Потому что время шло, а местные целители не сделали ровным счётом ничего. А ребенку становилось хуже и