Столичный доктор. Том IV - Алексей Викторович Вязовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Держись крепче! — я обнял Катерину, приготовился к встрече с ларьком, с которого должны были раздавать царские подарки. Там стоял крик и ад кромешный.
Но нет, судьба была к нам благосклонна. Толпа качнулась в другую сторону, нас понесло к Петербургскому шоссе. Только не ко рву! Пожалуйста, только не туда...
К моему удивлению, никаких рвов по дороге не случилось. Закопали? Все, что нам было нужно, это просто не упасть и держаться на ногах. Катя быстро потеряла силы, мне пришлось буквально тащить ее.
— Ты сама откуда будешь? — поинтересовался я.
— Тамбовские мы.
— Так далеко пришли?
— Царь-батюшка на царствие венчается! — серьезно ответила Катерина. — Тата сказал, что таковое раз в жизни бывает.
— Я тоже тамбовский. Из Знаменки.
— Как же... слыхала. У вас там лесопильня барская.
— Я и есть тот самый барин.
Который полностью забыл про свое поместье — даже не удосужился поменять вороватых старосту и управляющего. Последние полгода эти жуки и вовсе перестали присылать деньги. Пропал барин в Европах — и отлично. Нам самим нужнее.
— Не бросай меня барин, — заплакала девочка. — Я тебе отслужу!
— Не брошу. Только сама держись тоже...
Толпа опять встала на месте, рядом начал оседать тот самый старик-«эстафетчик», которого я посчитал крепким. Беда!
— Держись, отче! — одной рукой я попытался приподнять соседа, не давая ему упасть под ноги. Тогда все, конец.
***
Чем дальше нас несло, тем свободнее становилось. Толпа редела, скоро я увидел, как навстречу мне двигается громадная фигура Жигана. Хитрованец шел словно ледокол, взламывая скопище людей, раздвигая тела руками.
— Евгений Александрович, слава богу! — наконец, Жиган добрался до нас и я увидел, что шикарный костюм-тройка порван аж в трех местах. Жилетка тоже была излохмачена так, как будто ее пропустили через садовый измельчитель.
— Хватай! — я подвинул хитрованцу Катерину, тот легко забросил ее на плечо, развернулся, начал раздвигать народ в обратную сторону. Все, что мне оставалось — это встать в кильватер здоровяка и не отставать.
Наконец, мы выбрались на Петербургское шоссе, на обочине которых уже лежали пострадавшие. Вокруг них клубились родственники, стоял такой вой и крик, что уши закладывало. Тут было совсем свободно, толпа почти рассеялась.
Найдя свободный пятачок, Жиган сгрузил на него Катерину, повернулся ко мне:
— Евгений Александрович, как же вы умудрились-то?!
— По глупости. Большой, огромной глупости, — признался я, падая на колени рядом с девочкой.
Отдышаться, проверить ребра. Вроде нигде ничего не болит, не хрустит...
— Беги к тем домам, — я махнул рукой в сторону каменных строений справа от шоссе. — ищи телефон. Вызывай скорые со всех подстанций.
— А как же вы?
— Тут уже безопасно, беги!
Жиган умчался, я же похлопал Катерину по щекам, ощупал тело. Вроде переломов нет, руки, ноги целы, вон розовеет опять.
Появились солдаты из оцепления, началась суета вокруг тел. Какое счастье, что власти всё же велели засыпать ров, оставшийся открытым после разборки павильонов. Зачем их повезли на ярмарку в Нижний, никто толком не знал. Да и какая разница. Кто-то что-то украл, наверное. Оказалось, правда, что полностью ту самую ловушку не засыпали, слишком поздно начали, но на оставшуюся часть понаставили рогаток, которые толпа мигом снесла. Там-то видимо, основные пострадавшие и будут.
Я поднялся на ноги, попытался сосчитать количество тел на обочине. Не так уж и много. Где-то с десяток. Сколько из них насмерть затоптали, сколько живых, на первый взгляд понять было трудно. Обошел ближайших, потрогал пульс на шее. Двое мертвы, еще троих, судя по всему, можно было спасти. Еще четверо — с переломами ребер, конечностей. Основная масса пострадавших — там, в толпе. И достать их оттуда можно будет только когда всё закончится. Но скорбный счет начат.
— Дядя, дядя! — меня за руку взяла подошедшая Катерина. Смотри-ка, как быстро ожила! Покачивается, но стоит на ногах.
— Цела?
— Все тело болит...Будто палкой били. А звать вас как?
Ответить я не успел. Крики потихоньку стихли, послышался вой сирены первой скорой. А потом сразу двух. Солдатики начали раздвигать народ в стороны, давая проехать повозкам. На ближайшей сидел бледный Моровский, к которому я и бросился.
— Вацлав Адамович, тут ад кромешный! Нужно срочно обеспечить доставку пострадавших в больницы, сортировку, оказание первичной помощи...
Доктор соскочил с повозки, начал махать руками экипажам, расставляя их в свободных местах:
— Уже занимаемся, Евгений Александрович. Вы сами-то как?
— Жив. Жиган спас.
— Бригад может не хватить, — посмотрел я на прибывающие скорые.
— Точно не хватит, — покивал Моравский. — Надо реквизировать телеги и экипажи.
Очень кстати вернулся Жиган, причем в сопровождении Власовского. Тот шел на негнущихся ногах, вытирая платком лоб. Жарко, даже дышать трудно. Пот струйками стекает по спине, капля, которую я не успел промокнуть, попала в глаз, резко защипав.
— Доктор Баталов? — Власовский меня узнал, остановился. Полицмейстер был еще бледнее Моровского, борода вздыбилась.
Блин, ну почему пунктов раздачи подарков не сделали больше? На каждом въезде в город? Не продлили все мероприятие на несколько дней? Одни загадки. Люди, словно бараны перли на эти ублюдочные палатки за дурацкими кружками и копеечными пряниками. Я обернулся. Бригады уже занялись оказанием помощи, но их было слишком мало!
Так и хотелось крикнуть: люди, на что вы размениваете свою жизнь? Что выжившие потом расскажут? Затоптал кого-то ради грошовой халявы?
Густая противная слюна скопилась во рту, я наклонился выплюнуть ее, она мне прямо дышать мешала, и тут меня вырвало — противной, кислой жижей, которая никак не хотела кончаться.
Власовский, не дождавшись ответа, кинулся дальше, я же, некультурно вытерев рот рукавом, бросился вслед за полицмейстером:
— Александр Александрович!
Он остановился, повернулся ко мне.
— Слушаю вас, Евгений Александрович.
— Прошу прощения за конфуз... — я махнул рукой назад.
— Полноте, не берите в голову. Тут у самого ком в горле стоит... Такое...
— Нужен транспорт. Мы всех пострадавших не вывезем своими силами.
— Да, конечно, — кивнул Власовский, тяжело вздыхая. — Распоряжусь, чтобы к вам подгоняли.
Полицейских и солдат стало
