Радищев - Михаил Жижка

Таково расстояние между дедом Радищева (крупным помещиком) и внуком (чиновником сената).

Десяти лет Радищев был отправлен в Москву, к родственникам своей матери, Аргамаковым. М. Ф. Аргамаков состоял в должности куратора Московского университета. Он приглашал на дом профессоров университета и под их руководством, с одной стороны, и домашнего гувернера француза, с другой, — Радищев получил образование вместе с детьми Аргамакова.

Домашним учителем у Аргамакова был политический эмигрант (бывший советник Руанского парламента эпохи Людовика XIV). Он бежал в Россию от преследований правительства Людовика XV. Это был образованный человек и опытный политический деятель. В связи с этим некоторые биографы (Якушкин) склонны предполагать, что знакомство Радищева с французской просветительной философией начинается с этого времени. В нашем распоряжении нет никаких документов, свидетельствующих о свободолюбивом стремлении Радищева в это время, но, конечно, возможность таких влияний на молодого Радищева — не исключается. Политические эмигранты, бежавшие из Франции в Россию от преследований реакции, несомненно, способствовали пропаганде прогрессивно-освободительных идей среди русского дворянства.

Под влиянием эмигрантов-республиканцев, как известно, находился Герцен, а во времена Радищева — граф Павел Александрович Строганов, гувернером и руководителем которого был швейцарец Жильбер Ромм, — во времена Французской революции, в 1789 году, член Законодательного собрания, деятельный член Конвента и изобретатель революционного календаря.

В биографии Радищева важно, как говорит Плеханов, «обнаружить обстоятельства, вырвавшие его из-под влияния угнетателей и возбудившие в нем сочувствие к угнетенным». Вот почему мы сознательно придаем такое большое значение обстоятельствам этого рода. Но если к этому времени Радищев не был знаком с французской просветительной философией, то в семье Аргамаковых он получил основательное образование, чему способствовали обстоятельства, о которых мы говорили выше.

В 1762 году Радищев был определен в Пажеский корпус и готовился стать оруженосцем и телохранителем ее императорского величества. Здесь он прозанимался четыре года.

Пажеский корпус представлял собой в ту пору аристократическое военное учебное заведение, куда определяли «исключительно детей дворянских достоинств». Это были дети «столбовых» дворян, князей и графов.

В Пажеском корпусе занимались, главным образом, муштрой и военной выправкой. Кроме маршев и парадов, здесь изучали такие предметы, как генеалогию древних дворянских родов, геральдику, церемониалы и проч. Сверх всего этого питомцы корпуса должны были уметь сочинять «короткие и по вкусу придворному учрежденному комплименты». Учителей не хватало и француз Морамбет выносил всю программу корпуса на своих плечах. Сами же пажи проводили своё время не столько за книгами, сколько в дворцовых приемных.

Они были непременными спутниками на царских обедах, придворных балах и концертах; провожали и встречали императрицу. Естественно, что от них требовалась выправка, изящество, опрятность и благопристойность, — прежде всего.

Пажеский корпус, с его кастовой замкнутостью и военной дисциплиной, подавляющей всякую живую мысль, мог дать Радищеву одностороннее и скудное образование. Это была плохая почва для духовного роста молодого Радищева. К счастью для себя, он скоро вырвался из этой казармы на свежий воздух светского европейского образования.

За выдающиеся способности, проявленные Радищевым в Пажеском корпусе, он был выдвинут кандидатом для отправки в Лейпцигский университет.

Пребывание в Пажеском корпусе дало возможность Радищеву близко наблюдать и изучить придворные нравы и быт Екатерины и ее вельмож, которых он так талантливо будет разоблачать через двадцать три года в своей знаменитой книге «Путешествие из Петербурга в Москву».

В 1767 году Радищева готовят в царские телохранители, а в 1789 году он первый выступил с открытым призывом цареубийства и народной (крестьянской) революции. Но для того, чтобы в сознании юноши совершился такой скачок, Радищеву необходимо было покинуть Россию и прожить четыре года в Европе. К моменту отъезда Радищева за границу ему было 16 лет. Он получил уже кое-какое образование, знал три иностранных языка, был знаком с историей и философией. И кроме того, у него было неограниченное желание учиться. Заграничный период жизни Радищева является самым ярким и радостным временем всей его жизни. Широкие перспективы и розовые надежды молодости тогда еще не были омрачены грустной крепостнической действительностью. Это было время, когда, по выражению самого Радищева, «все страсти пробуждаются в первый раз и делают дни блаженными… когда и самая печаль, грусть и отчаяние скользили, так сказать, на юном сердце, не проницая начальную его твердость, когда нередко наиплачевнейший день оканчивался веселым исступлением». Всю свою жизнь Радищев с удовольствием и сожалением вспоминает время, проведенное за границей.

Общий вид Лейпцига XVIII век.

X. Ф. Геллерт 1715–1769 гг.

ЗАГРАНИЧНЫЙ ПЕРИОД

В 1766 г. Радищев, в числе двенадцати молодых дворян, детей крупных сановных особ, был отправлен в Лейпцигский университет «обучаться иностранным языкам, моральной философии, римской истории, а наипаче естественному и всенародному праву». Такой наказ дала Екатерина II в инструкции отъезжающим студентам.

Расширяющаяся внешняя торговля и общий рост производительных сил страны усиливали потребность в европейски образованных людях, знающих иностранные языки, международное право, хозяйство и политику. Будущие студенты и должны были выполнять роль крупных чиновников, международных и внутренних торговых департаментов и коллегий.

Подробности жизни русских студентов за границей: занятия в университете, умственные настроения, бытовою обстановку и взаимоотношения с начальст-вом, Радищев ярко описал в своей первой литературной работе «Житие Федора Васильевича Ушакова, которой мы и воспользуемся для описания этого пери ода в жизни Радищева.

Царское правительство строго следило за политически-нравственным состоянием студентов, посланных Лейпциг. С этой целью вместе со студентами были от правлены гофмейстер Бокум и отец Павел. Первый должен был выполнять роль светского наблюдателя, второй — роль духовного. Необходимо отметить, что и светская, и духовная власть в русской студенческой колонии за границей оказалась на редкость отталкивающей, как по своим нравственным качествам, так и по методам воспитания. Эти блюстители светского и религиозного порядка напоминали в миниатюре союз русского самодержавия с православной церковью. Те же методы воспитания при помощи палок, доноса и наушничества, то же взяточничество казнокрадство, та же невежественная грубость, ограниченность и самодурство.