Третье Тысячелетие - С Златаров

— Странный город… Не предполагала, что в нашей Галактике…

Встречающий оборвал ее на полуслове:

— В интересах следствия я сразу же должен предоставить вам данные об обстановке. Я констатировал, что на вас произвели впечатление и здешние шумы, и сам стиль нашей жизни. Фарос — это курортный центр. Тут все старинное, все относится ко второй половине двадцатого века. Все законсервировано или восстановлено. Вам, людям из ушедших вперед миров, иногда надоедают благоустроенные планеты без гор, никелированные площади и поля, синтетические парки, виллы среди фильтрованной морской воды. Для вас наступают порою такие моменты, когда мыслящие холодильники и умные пылесосы становятся невыносимыми. Нелегко от рождения до кремации послушно покачиваться в пневмомагнитном поле, которое предугадывает желания, сокращает расстояния, разлагает время. Рано или поздно наступает усталость от избытка сил, подкрадываются неврозы, порожденные усилиями без сопротивления. Вот тогда-то доктора и предписывают отдых на Фаросе.

Андроника слушала объяснения, а тем временем спиральная лестница спускалась к улице. Ветерок доносил странный аромат сжигаемого угля.

— Понятно. Тут что-то вроде лечебного заповедника.

— Да, его учредили давно, за несколько веков до нас. К тому времени дикой природы уже не было и в помине. Зато процветали, росли и плодились города. Чтобы построить этот городок, пришлось собирать предметы старинного быта со всей планеты. Современная техника здесь начисто запрещена. Даже городские стражники оставляют за чертой города летательные аппараты и оружие. Один-единственный Квестор имеет право носить старинный пистолет, да и то ради потехи отдыхающих… Люди сюда стремятся, чтобы самим открывать двери, самим вести автомашину. Стремятся, чтобы послушать давно уже запамятованные прелестные шумы моторов, вдохнуть забытый аромат бензиновых паров. Люди обитают здесь по месяцу и более. Поначалу им нелегко, но потом в каждом пробуждаются древние инстинкты, дремлющие биологические силы. Здешняя обстановка сказывается благотворно, пациент укрепляется душой и телом, так что медикам не остается ничего другого, как констатировать явное улучшение.

По мере того как они спускались к улице, шум становится все нетерпимей. Андроника смотрела широко открытыми глазами. Вот она, всамделишная старина! Словно ожила страница из учебника истории, и она, Андроника, нежданно-негаданно обнаружила себя как бы втиснутой в стереоснимок когда-то существовавшего города. Необычность обстановки лишила ее всякой осторожности. Она коснулась в кармане оружия, которое имели право носить все питомцы института. Оно парализовывало роботов и успокаивало людей… Стало быть, только она да еще Квестор с его старинной пищалью могли похвастаться оружием в этом городишке. Смелей же, Андроника!

— Однако здесь возникают другие проблемы, — снова зазвучал мелодичный голос ее спутника. — С прошлым нельзя играть безнаказанно. У человека множество разных наслоений. И когда человек попадает в старинную обстановку, они пробуждаются. Так вот, случай «Протей» и его…

Он не договорил. Они приблизились к концу эскалатора. Андроника, не привыкшая к ритму столь первобытного сооружения, прыгнула, оступилась и наверняка грохнулась бы наземь, но ее спутник среагировал непостижимо быстро и поддержал ее. И тут из кармана Андроники вывалился злосчастный парализатор, подскочил на тротуаре и покатился по асфальту. Рука ее спутника стала вдруг неестественно длинной, накрыла оружие, схватила его и, столь же неестественно укорачиваясь прямо на глазах Андроники, превратилась опять в нормальную человеческую руку. Парализатор был возвращен владелице. Андроника обернулась к спутнику… Но его и след простыл.

Какой-то невообразимый гвалт заставил ее поднять глаза. С криками, ревом, грохотом и топотом вниз по лестнице неслась разъяренная толпа.

— Держите его! Стреляй! Вон он, болтается над нами! Хватайте его! — гремел многоголосый хор. Перед толпой возник раскрасневшийся детина с могучей грудью и столь же могучим басом.

— Тихо! Эй, ты, слезай вниз! Живо!

На эскалаторе клокотала людская лавина. Все показывали куда-то вверх. Детина тоже размахивал рукой над собою. В руке поблескивал пистолет. Это был Квестор! Андроника воззрилась вверх и ахнула: в воздухе е неподвижностью совершеннейшей из летательных машин висел ее спутник, притом не просто! висел, а указывал на нее, Андронику, и пытался что-то говорить.

— Ей, одной ей я объясню все обстоятельства…

— Сдавайся, Прогей! Иначе тебя обезвредят!

— Чучело! Пылесос! Стреляй, Квестор!

Квестор мотнул головой и заревел:

— Тихо! Спускайся вниз, или я стреляю!

Прогремел выстрел. Вверху, там, где улицу венчал прозрачный купол, зазвенели разбитые стекла. Необычайный спутник Андроники, подобно огромной летучей мыши, сделал несколько бесшумных виражей и исчез, вылетел через только что пробитое отверстие в куполе. Тут Квестор заприметил оружие в руке Андроники.

— У вас парализатор, а вы им не воспользовались! — возмутился он. — Кто вам разрешил носить оружие? Вы соучастница этого негодяя! — И он ткнул пальцем вверх, в небо, где исчез тот, кого он назвал негодяем.

— Я Андроника. Перестаньте кричать и объясните, что тут происходит.

Квестор будто наткнулся на невидимую преграду.

— Андроника? Вы? Следователь по случаю «Протей»? Ох, матерь Галактика, доколе из Центра будут на нас сыпаться неопытные стажеры! Чтобы учиться кибернетической диагностике на моем горбу! Слушайте, Андроника! Я должен был вас встречать. Я! Но этот хитроумный Голем умудрился подделаться под встречающего!

Покуда Квестор произносил свою горячую речь, Андроника буквально сгорала со стыда. Кибернетический диагностик, она не смогла распознать в своем спутнике обыкновенного робота.

Эскалатор выбрасывал все новых любопытствующих, так что вскоре образовалась огромная толпа. Клубок человеческих тел разбух, кто-то столкнулся, толпа покачнулась в сторону Квестора, и тот, теряя равновесие, слетел с бордюра и упал на проезжую часть. Несущийся автобус наверняка раздавил бы Квестора, но за мгновенье до этого надо всеми просвистела молния. Огненная тарелка грохнулась на асфальт. Тотчас от нее протянулись лучи, растолкали ревущие машины, и тут же обескураженный представитель власти оказался поставленным на краю тротуара. Перед Андроникой и Квестором снова явился со своей леденящей улыбкой Протей. Толпа оцепенела.

— Не нападайте на меня! Я пойду с ней, — сказал он.

Квестор клокотал от гнева: