Дело лучшей из горничных - Агата Кристи

– Тогда не думаете ли вы, что, может, стоило бы переменить решение относительно Глэдис? Она и вправду хорошая девушка. Я знаю всю их семью: очень честные, лучше не бывает.

Мисс Лавиния отрицательно покачала головой.

– У меня есть свои причины, – сказала она многозначительно.

– У вас пропала брошь, – проговорила мисс Марпл, – я понимаю...

– Кто это, интересно, проболтался? Наверняка она сама. Говоря откровенно, я почти уверена, что ее взяла она, а потом испугалась и положила обратно... Хотя, конечно, нехорошо утверждать что-либо подобное, пока нет полной уверенности. – И она поспешила переменить тему. – Давайте-ка все-таки пойдем проведаем Эмили, мисс Марпл. Уверена, это пойдет ей на пользу.

Мисс Марпл смиренно прошла вслед за мисс Лавинией, подождала, пока та постучит в дверь, и в ответ на просьбу была торжественно введена в лучшую комнату, где были приспущены шторы и царил полумрак. Мисс Эмили находилась в постели, явно наслаждаясь подобным освещением и собственными загадочными страданиями.

Тусклый свет едва освещал это исхудавшее существо, казавшееся безвольным; соломенные с проседью волосы были неряшливо, но обильно накручены вокруг головы, так что вьющиеся пряди как бы разлетались во все стороны, отчего вся конструкция напоминала птичье гнездо, которым не стала бы гордиться ни одна уважающая себя птица. В комнате стоял запах одеколона, старого печенья и камфоры.

Полуприкрыв глаза, тонким слабым голосом Эмили Скиннер пояснила, что у нее «один из плохих дней».

– Самое плохое в слабом здоровье, – проговорила мисс Эмили меланхолично, – это знать, что ты в тяжесть всем, кто тебя окружает. Лавиния очень заботится обо мне. Лави, милочка, мне ужасно не хочется тебя утруждать, но не могла бы ты наполнять грелку, как я люблю: если грелка полная, то слишком давит, а если там не очень много воды, то она сразу остывает!

– Прости, дорогая. Давай ее мне. Я из нее вылью немного.

– Ну раз уж так, то, может, наполнишь ее заново? И нет ли у нас в доме сухариков? Хотя нет, нет... забудь. Я смогу без них обойтись. Только немножко некрепкого чаю и ломтик лимона... Что, нет лимонов? Извини, но я не смогу пить чай без лимона. Боюсь, молоко утром было слегка подкисшее. Так что теперь не хочется даже думать о чае с молоком. Ну, неважно. Могу обойтись и без чая. Только я чувствую такую ужасную слабость. Говорят, устрицы придают силы. Как ты думаешь, может быть, съесть несколько штучек? Нет, нет, слишком поздно теперь отправляться на их поиски, не хочу доставлять хлопот. Лучше уж попощусь до утра.

Лавиния вышла, невнятно бормоча под нос что-то о велосипедной поездке в деревню.

Мисс Эмили слабо улыбнулась гостье и объяснила, что терпеть не может кого-нибудь беспокоить.

В тот вечер мисс Марпл призналась Эдне, что, по всей видимости, ее посольство не увенчалось успехом.

Вскоре она сделала неприятное открытие, что слухи о нечестности Глэдис начали распространяться по деревне.

На почте к ней подскочила мисс Уитерби.

– Дорогая Джейн, представляете, ей дают рекомендательное письмо, в котором говорится о старательности, трезвости и рассудительности, но ни слова о честности. По-моему, это говорит само за себя. Кажется, там случилась какая-то история с брошью. Наверно, за этим что-нибудь кроется, ведь сами понимаете, в наше время со слугами так просто не расстаются, разве что произойдет нечто действительно серьезное. Непросто им будет кого-нибудь найти. Девушки не пойдут служить в Олд-Холл, вот и все. По выходным оттуда страшновато выбираться в деревню вечером. Увидите, Скиннеры больше никого не найдут. И тогда этой жуткой притворщице, скорее всего, придется вылезти из-под одеяла и начать что-то делать самостоятельно!

Каково же было огорчение для всей деревни, когда стало известно, что сестры Скиннер наняли через агентство новую служанку, которая, по имевшимся сведениям, была само совершенство, бриллиант чистейшей воды.

– Имеет рекомендацию от прежних хозяев, у которых проработала три года, характеризующую ее с самой лучшей стороны, предпочитает жить в деревне и даже просит меньшее жалование по сравнению с Глэдис. Похоже, нам действительно крупно повезло.

– Действительно, – проговорила мисс Марпл, которой мисс Лавиния сообщила все эти детали в рыбной лавке. – Настолько хорошо, что даже не верится.

Все же среди жителей Сент-Мери-Мид возобладало мнение, что сей образец совершенства в последний момент пойдет на попятный и не приедет.

Однако эти предположения не оправдались, и вся деревня вскоре смогла наблюдать этот бриллиант в образе горничной по имени Мери Хиггинс, когда та проехала по главной улице в автомобиле таксомоторной компании «Ридз» прямиком в Олд-Холл. Общественное мнение было вынуждено признать, что она обладает приятной наружностью, весьма представительного вида и очень изящно одета.

Когда мисс Марпл вновь посетила Олд-Холл с целью вербовки помощников для проведения намечавшегося церковного праздника, дверь открыла сама Мери Хиггинс. Как служанка она действительно не имела равных с точки зрения внешности: лет сорока, с превосходными черными волосами, розовощекая, с едва слышным уважительным голосом, совсем таким, как надо, – столь отличающимся от громкого и гнусавого речитатива Глэдис, – а ее пышная фигура эффектно облачена в черное платье с белыми передником и чепцом – «ну прямо настоящий образец славной доброй служанки прежних времен» – так всем описывала ее потом мисс Марпл.

Мисс Лавиния выглядела уже менее озабоченной, чем обычно, и хотя посетовала, что не может поучаствовать в устраиваемом приходом благотворительном празднике, потому что ей нельзя оставить сестру надолго, но тем не менее сделала солидный денежный взнос и обещала смастерить побольше перочисток и связать партию детских носочков для благотворительной распродажи.

Весь ее внешний вид говорил о наступлении эры благополучия, и мисс Марпл не могла не отметить этого вслух.

– Я понимаю, как многим обязана Мери, и очень рада, что у меня хватило решимости избавиться от прежней служанки. Мери просто незаменима. Прекрасно готовит, а как подает!.. Содержит нашу квартирку в изумительной чистоте... Даже матрасы перетряхивает каждый день. И так чудесно ладит с Эмили!

Мисс Марпл поспешила осведомиться об Эмили.

– Ох, бедняжка! В последнее время ей так нездоровится. Тут уж ничего не поделаешь, она не виновата, но иногда это все так усложняет. Например, хочет, чтобы ей приготовили что-то особенное, затем, когда это ей подаешь, говорит, что сейчас не может ничего есть, а потом через полчаса передумает, а все уже остыло и никуда не годится, так что приходится стряпать заново. Конечно, это создает уйму лишней работы, но, к счастью, Мери, похоже, против нее совсем не возражает. Она говорит, что привыкла обслуживать инвалидов и понимает их. С ней так приятно иметь дело.

– Боже мой, – отозвалась мисс Марпл. – Как вам повезло!

– Вот уж действительно. Мне и вправду кажется, что Мери нам послана по нашим молитвам.

– И все-таки мне кажется, – проговорила мисс Марпл, – что она слишком хороша; в такое с трудом верится. На вашем месте я бы... короче, была бы поосторожней.

Лавиния Скиннер, очевидно, не поняла смысла этого замечания.

– О! – воскликнула она. – Уверяю вас, я делаю все, чтобы ей у нас было хорошо. Не знаю, что с нами станется, если она уйдет.

– Не думаю, что ее уход произойдет раньше, чем она к нему подготовится. – И мисс Марпл очень пристально посмотрела на собеседницу.

– Если домашние дела не доставляют беспокойства, – проговорила мисс Лавиния, – это снимает с нас такое бремя, правда ведь? А как у вас поживает малышка Эдна?

– У нее все хорошо. Не слишком-то много мозгов, конечно. Не то что у вашей Мери. Зато я знаю о ней все, потому что она из нашей деревни.

Уже выходя, она услыхала громкий раздраженный голос пресловутой страдалицы: «Зачем вы дали компрессу высохнуть?! Доктор Аллертон предупредил особо, что его надо постоянно смачивать. Ну ладно, ладно, хватит. А теперь хочу чашку чая и вареное яйцо – запомните, его нужно варить ровно три с половиной минуты, и пришлите ко мне мисс Лавинию».

Мери, всегда готовая услужить, появилась в дверях спальни и, сказав Лавинии: «Мисс Эмили зовет вас, мадам», – пошла к входной двери, чтобы открыть ее для мисс Марпл, а по дороге помогла ей надеть пальто и подала зонтик – все самым безупречным образом.

Мисс Марпл взяла зонтик, уронила его, попыталась поднять, выронила сумочку, да так, что она раскрылась. Мери терпеливо начала собирать разные вывалившиеся из нее вещицы – носовой платок, ежедневник, старомодный кожаный кошелек, пару шиллингов, три монетки помельче и, наконец, обсосанный кусочек полосатого мятного леденца.

Мисс Марпл посмотрела на него с некоторым смущением.

– О, господи, – проговорила она. – Его, должно быть, подложил мне у миссис Клемент ее сынишка. Помню, он все время его обсасывал, а потом стал играть с моей сумкой. Тогда, наверное, и засунул. Ужасно липкий, правда?