Бабье царство. Возвращение… - Анатоль Нат

Одни мы со своим приморским золотом на общем фоне выглядим белыми воронами, платим за всё наличкой. Но и у нас тоже дела идут не шибко весело. Зима, торговлишки с Приморьем считай что, никакой. Притока золота — тоже практически нет. Так, тощий ручеёк для поддержки штанов. Живём исключительно за счёт старых жировых запасов. И на этом фоне предложение Куницы для нас воистину царское. Столько зерна, да ещё и деньги.

А уж для нас то, зерно — очень серьёзная причина зубами схватиться на данный договор. Своего то зерна у нас как не было, так и нет. И будет ещё не скоро, если вообще когда-либо будет, с нашим-то подходом к собственному посевному клину. А тут — такая удача. Такое предложение! Считай, на несколько лет вперёд будем обеспечены прекрасными кормами для ящеров и посевным зерном. При известной, конечно, экономии, пусть впроголодь, но на пару лет нам этого зерна хватит.

Надо будет лишь поставить надёжные элеваторы и сохранить в закромах Родины, чтоб ничё не пропало. Так что, хочешь не хочешь, а Куница нас считай что спас.

— Вот это-то и странно, — задумчиво буркнула Белла. — С чего бы такая благотворительность. Для местных подобное поведение совершенно не характерно. Лесовики! А тут — благодетель, иначе не скажешь.

— Не ёрничай, — поморщилась Маша. — Да, он нас просчитал и сделал нам шикарное предложение, от которого мы не можем отказаться. Не можем и не будем! Ну и что?!

Ну и что, что он нас просчитал и хочет на нас заработать? Ему нужен спирт и он нашёл пути решения своей проблемы. А нам надо решать СВОЮ проблему.

У нас на шее почти девять тысяч взрослых мужских особей подгорных людоедов висит! Целый легион, считай что, который так и не удалось сформировать нашим заинтересованным имперцам. И который они постарались быстренько сбыть со своих рук обратно нам на шею, скинув с себя такую докуку. И если б не первый договор с тем же Куницей, в лагерях наших шахтёров и Марковых землекопов царил бы сейчас натуральный голод, и ящеры как и прежде жрали б сами себя. Или, что вернее за нас бы принялись. И шахты б встали! Все!

Не забывай. У нас почти три тысячи шахтёров. Было!

Было и теперь заново есть! Два на золотом и один на угольном рудниках; одна тыща — на медных копях; две с половиной — землекопы у Марка; ещё что-то около двух — на ловах у амазонок, занимаются подлёдным ловом. И тысячи полторы — заняты в горах: на работах в Тупике и на строительстве там дороги. Девять тысяч! Девять тысяч взрослых мужских особей! И все как один хотят жрать! А как жрут они — сама знаешь.

— У тебя что-то не ладное с арифметикой, подруга, — насмешливо перебила её Белла. — Ты забыла посчитать те две тысячи «зомби», что копали подземелья под Литейным. Те самые твои любезные «Закрома Родины».

— Разве? А это не землекопы Марка? — удивилась Маша. — Мне раньше казалось, что это его ящеры.

— Ну, — передёрнула плечиком Белла. — В определённом смысле, так и есть. Особенно учитывая, что возню в подземельях тоже можно рассматривать как земляные работы. И то, что они теперь перебрались в лагерь ящеров рядом со стекольным заводом Марка, подтверждает это. Тут ты, пожалуй что, права. Тем более что и сам Марк числит их как бы по своему ведомству, взяв над ними негласный контроль.

— Что ж, сделаем его гласным, — Маша решительно рубанула воздух рукой.

С этого дня официально считаем, что на Марка теперь работает шесть тысяч подгорных людоедов. И пусть он за них отвечает. Две с половиной — это его нынешние ящеры, полторы — те, что ныне в горах, строят дорогу, и две тыщи этих твоих «зомби».

Одиннадцать тысяч? — в недоумении замерла Маша. — Ужас. Откуда? Совсем недавно их было всего пара тысяч на золотой шахте и мы еле-еле справлялись с охраной. А тут…

— Ты опять плохо посчитала, — флегматично, на едва уловимой грани издёвки, опять перебила её Белла. — А члены их семей? Так называемые иждивенцы? Многие из них тоже принимают самое активное участие в нашем производстве. Женские особи довольно активны в плане чего бы покопать, да и многие подростки, из числа тех что постарше, тоже на нас работают. И на шахтах, и на всяких прочих подсобных работах.

Вывоз угля из забоя — полностью на их плечах. Все вспомогательные работы — полностью в их ведении. Так что, их тоже нельзя исключать из подсчётов трудящихся, на которых следует распространять взрослые нормы питания.

— Детский труд запрещён, — растерянно пробормотала Маша.

— Ты ещё про свой КЗОТ вспомни. Тот, что на Земле остался, — сухо оборвала её Белла. — И женский, и детский труд весьма активно используется всеми. Всеми, заруби себе это на носу! И нами в том числе. В любом труде нет ничего плохого, если только он не превращается в кабальный.

Так что можешь смело добавить к одиннадцати ещё тысяч двадцать пять новых рабочих, из расчёта по два, три «иждивенца» на одну взрослую мужскую особь. Так сказать, члены их семей.

— Откуда у них семьи? — совсем растерялась Маша. — Не было же. Мы же…

— Набежали, — сухо оборвала совсем растерявшуюся Машу Белла. — Тишком. Пока мы их громили на границе, те что выжили лесами просочились обратно, поближе к кухне, как обычно говорят старые солдаты. И когда ослабла охрана лагерей, в связи с переводом пленных на вольные хлеба и их отказу от людоедства. тихой сапой пристроились на тёплые места. Эти ящеры вообще какое-то недоразумение, — сердито проворчала Белла. — Хотя да, их можно понять. Зимой в лесу голод, а у нас кормят. И кормят довольно неплохо, особенно в последнее время. Вот и лезут за колючую проволоку, чтоб с голодухи не подохнуть.

У нас какая-никакая а жизнь, а там, в разорённых деревнях, голод и смерть. Вот они и потянулись, кто — на равнину, к соплеменникам, а кто тишком в наши лагеря пленных. А твой Корней этот момент прошляпил.

Охранял от того чтоб не сбежали, а что сами полезут за колючую проволоку — не подумал. Теперь их оттуда пушкой не выбьешь. Да и зачем, работают же. Пусть не так производительно, как взрослые особи, но всё же, всё же… Свою часть подсобных работ они выполняют полностью. Так что…

— Хорошо, — Машу явственно передёрнуло. — Но всё равно это ничего не меняет.

Если считать, что для нормального жизненного цикла обычного человека желательно иметь тонну зерна на нос… Это данные ещё с Земли, — сухо пояснила Маша на изумлённый взгляд Беллы. — Ну, там, откормить курей, свиней, коровке зерна в кормушку подсыпать, лошади овса, а то и пшенички, и так далее, то на одну взрослую рабочую особь звероящера можно смело принимать порядка двух тонн зерна в год… Хотя бы двух тонн, — особо, с упором на вес, подчеркнула Маша. — Женщ…, — оборвала она сама себя. — Для женских особей и мальцов, тут уж перебьются — не более чем по половине. Тонна на нос — и хватит.