Солдаты звездного фронта - Валерий Большаков

«Гичи, – почтительно обратился к нему штурман, – «На-лиу» пробросил финишный коридор».

«Дальность?» – спросил Тхан Кох.

«Два миллиона шагов, гичи».

«Идем на сближение».

Кох кивнул – не словам, переданным по нейроинтерфейсу, а своим мыслям. Экспедиция закончена, скоро им в обратный путь.

Император наверняка назначит ему аудиенцию, чтобы первым узнать о результатах миссии, о перспективах. Скорей всего дело дойдет до воздания почестей.

Кох зажмурился. Если его имя будет выбито на Камне Достоинства, то предки могут быть довольны…

Глава 2

Пришельцы

Родная планета уходила все дальше в черноту космоса. И десяти минут не прошло, как серо-жемчужная Луна, испещренная кратерами, тоже отдалилась, укатилась шаром для боулинга. Страйк…

Земной шарик плавно ушел из экрана, и тот словно потемнел – впереди открылась темная, обрызганная звездами бездна.

«Развернулись, что ли?»

Антон беспокойно задвигался. Ага! Пальцы вроде шевелятся. Отходят. Это хорошо.

Надо выбираться, однако. И брать за горло здешних звездолетчиков. Или это все кино? Графика и виртуальная реальность? Ну, тогда за горло он возьмет здешних шутников…

Ласково так, за шейку… И втолкует насчет чувства юмора.

Доходчиво так втолкует… Кому-то аж тошно станет!

Глянув на экран, Ломов присвистнул – из темноты медленно надвигался другой корабль, похожий на сверкавшее яйцо.

Неожиданно все будто стронулось с места, и Антон почувствовал, как его внутренности поднялись к самому горлу. Дернувшись, он всплыл в своем коконе, нелепо задирая ноги. Невесомость!

Это открытие родило сразу два чувства. Какого-то детского радостного облегчения – все-таки не кино, не графика, все по правде! – и обреченности. Вполне взрослой.

Так он рад или как? Что – как?

Чему тут радоваться, товарищ лейтенант? В космос угодил? Сбылась мальчишечья мечта…

А ничего, что ты в плену? Или это не плен? Может, они тут из тебя всю кровь выдоят, как уэллсовские марсиане? Вариант: сделают чучела из него и капитана и выставят в здешней кают-компании…

Ломов тряхнул головой, прогоняя мысли. Рано пока анализировать, ничего же не известно. Вопросов – масса, ответов – ноль целых, хрен десятых…

А корабль на экране все рос и рос. Ого! Ничего себе яичко…

«Летающая тарелка» проскользила совсем рядом с бортом. Ломов только головой покачал.

Металлический овал корабля вытягивался в длину чуть ли не на полкилометра! Если это вообще металл…

Необъятный борт наплывал, освещенный Солнцем, и Антон разглядел на его поверхности аккуратный рядок чечевичек. Не сразу, но Ломов уразумел, что «чечевички» – это такие же корабли-боты, как и тот, на котором он сейчас находится. Тогда…

Лейтенант прикинул, что звездолет растягивался на километр.

«Вот это бандура…»

Было совершенно тихо, и вдруг где-то пискнул сигнал. Антон ощутил, как его притянуло к полу – слабо, мягко, но настойчиво.

А на экране плавно наплывал борт, и чем ближе он оказывался, тем больше деталей проступало на нем.

Антенны какие-то… Движки… Наверное, коррекции или маневрирования. А это что еще за «впадина»? Стартовый паз?

Корабль-бот приблизился вплотную, качнулся, словно примериваясь к вогнутому «ложу». Вписался, вошел, как камешек в оправу – и все замерло, обретая окончательное положение в пространстве.

В ту же минуту трое инопланетян встали – разом, как по команде. Ухватились за коконы с землянами и понесли их.

«Добытчики» миновали шлюз корабля-матки и зашагали радиальным коридором, в покатых стенах которого зияли большие круглые люки. За ними открывались коридоры кольцевые.

По очереди переступив высокий комингс, «джедаи» шагнули в четвертый по счету проход, в два ряда заставленный прозрачными камерами.

В камере слева ворочалась зверюга, смахивавшая на хамелеона, только с «жигуль» величиной. Поведя бронированной башкой, плавно переходившей в спаренный бивень, зверюга затрясла ею, увидев инопланетян. Бледные, желто-зеленые покровы бестии покрылись коричневыми пятнами, надо полагать, от злости, а оба наружных легких надулись, растягивая кровяную сеточку на белесых пузырях.

«Мы одной крови…» – подумал Ломов с сомнением.

А напротив, в прозрачный лист чего-то прозрачного, как стекло, плющилась страхолюдная морда, сверкая многогранниками фасеток и взблескивая лезвиями роговых челюстей. Животина сидела на двух лапах, помахивая двумя парами других, сухих и когтистых. Но поражало не это – мало того, что у твари наблюдался внешний скелет, как у земного насекомого, так он еще и дырявым был. Два отверстия зияли в шее-груди, еще два в области таза, даже голова и та была дырява.

«Босха на тебя нет…»

В третьей по счету камере висел туман, и капли конденсата стекали, как будто по дверцам душевой. А внутри колыхался большой пузырь, размерами с упитанную корову. С него свисала колеблющаяся полупрозрачная бахрома, волосатые жилки-щупальца то сворачивались, касаясь дна камеры, то раскручивались снова. Еще несколько лохматых шнурков уходило от пузыря в стороны и вверх, ритмично подтягивая и снова отпуская три «воздушных шарика» – потомство, что ли, отпочковывалось? «Шарики» будто дышали, становясь дряблыми, надуваясь снова, и вяло распускали пучки белесых нитей.

Такая вот форма жизни. Наверное, обитает в плотной атмосфере…

Ломов тут же рассердился на себя: ты что, посетитель космического зоопарка?

Их с капитаном занесли в пустую камеру и безо всяких церемоний вытряхнули из коконов. Сулима шмякнулся боком и перекатился на спину.

Антон вывалился, падая на четвереньки. Пол был мягкий, пружинистый и теплый.

Прозрачная стенка-штора опустилась. Детки в клетке.

Кряхтя от натуги, Ломов подтянулся, пытаясь усадить непослушное тело. Со второй попытки ему это удалось, и Антон сразу разглядел третьего – парня в камуфляже с лычками сержанта. Типичный русак – голубоглаз, курнос, скуласт.

Вытаращив глаза, он так смотрел на Ломова, словно увидел привидение, а потом его губы растянулись в счастливой улыбке.

– Наши!

– Типа того, – с усилием выговорил Антон. – Давно тут?

– Позавчера словили, гады, – с готовностью откликнулся сержант.

– Как попал-то?

– Да как… По дурости. В увольнительной был, потащили меня на природу, на шашлыки. Пошел я сухих веток наломать для мангала, а тут эти – хвать! – и сюда. Я со злости даже в стенку колотился, как дурак! А вчера, тоже не от большого ума, решил роботов использовать – они тут убирают, кормежку носят, воду меняют… А хрен там! Чтобы киберами командовать, нейрошунт надо иметь – имплантат такой, вот сюда, – сержант показал себе на висок.

– Все-то ты знаешь, – прищурился Ломов.

– Да куда там… – вздохнул его визави. – Видел просто. Я гляжу, вы из ВДВ? А звание?

– Я лейтенант, а он – капитан. Ага, очухался, вроде… Товарищ капитан! – Антон кое-как встал на колени и стал тормошить Сулиму. – Вы как?

– Херово… – простонал капитан.

Вдвоем с сержантом Антон усадил Сулиму, и тот обессиленно прислонился к прозрачной переборке.

– Здравия желаю, товарищ капитан! – осклабился Ломов.

Сулима расплылся в слабой улыбке.

– Иногда ты бываешь просто невыносим, – сказал он, шепелявя так, будто рот ему «заморозили» уколом лидокаина, – так и хочется на «губу» отправить! Но порой я очень рад тебя видеть. А это кто? Тоже рыбак?

– Никак нет! – по-строевому ответил сержант. – Максим Чернов! Я в Самарской области по контракту служил, на аэродроме. Хотел в летчики, но не взяли – у меня со зрением проблемы. Пошел в техники…

– Ничего, – утешил его Сулима, – зато попал в космонавты!

Тхан Кох прошагал сразу в свои апартаменты, не заглядывая в рубку. Зачем? Все уже было известно, обратная пульсация просчитана, оборудование работает в штатном режиме.

Зайдя к себе, Кох переоделся. Подумав, растер немного травки забвения, пальцем сгреб труху в маленькую кучку, и поджег электрозажигалкой. Вообще-то, огонь полагалось высекать кресалом, освященным в Небесном храме, но Тхан относился к древним ритуалам с небрежностью аристократа – это, дескать, для черни обязаловка, а знать обойдется без «накачки» религиозных, верноподданнических и прочих чувств.

Во всех этих церемониях, за которые еще цепляется старичье, сокрыто множество ошибок и откровенных глупостей. Какая разница, чем добывать огонь? Лишь бы этот бурый травяной порошок тлел потихоньку, лишь бы вился ароматный дымок – втягиваешь его ноздрями, и мысли уходят, голова пустеет, как во младенчестве. Ни тревог, ни волнений, ни даже желаний.

Вообще-то, травка – и не травка вовсе, а водоросли. Толкуют, что они чрезвычайно редкие и растут лишь на мелководье у северных берегов Экваториального континента, но и к этому Кох относился скептически. Набивают цену торгаши, вот и все.