Егерь Императрицы. Батальон, к бою! - Булычев Андрей Алексеевич

– А вот и моя рота, четвертая, – опознал своего старшего унтера Федот. – Вторая полурота стоит слева, а в ней мой четвертый плутонг.

Вся пятерка опытных егерей из седьмого отделения была уже на месте, и солдат заскочил в общий строй.

– Медленно конные егеря у нас собираются. Вон, все стрелковые уже давно в строю стоят, а этих все нет! – Егоров окинул недовольным взглядом замершие на плацу роты.

– Не заводись, Алексей Петрович, им ведь, кроме себя, еще и о своем коне приходится думать, – Живан кивнул в сторону дальней околицы станицы, откуда послышался дробный топот. – А вот уже и они, легки на помине, вон как скачут.

Первая конная рота, подлетев рысью к месту общего построения, встала, не спешиваясь, чуть в стороне от всех остальных. Во главе на гнедом жеребце восседал ее командир капитан-поручик Хлебников.

«В минут двадцать уложились, – думал Алексей, оглядывая весь свой батальон. – Так-то для этого времени очень даже хороший результат, учитывая, что солдаты проживают не в общих казармах, а раскиданы по всей станице на местах постоя. И все равно им нужно ускоряться, ведь турки много времени на подготовку к их встрече точно не дадут. Дай Бог, если дозор их переправу загодя заметит, а если вдруг нет? Вот и придется на штык их прямо здесь принимать».

– Командиры рот и отдельных подразделений, доложиться о наличии людей и о готовности к бою! – отдал он приказ, и от длинного строя к командиру батальона выскочило разом несколько человек.

– Господин подполковник, из первой конной в седле вместе со мной сто один человек, – доложился Хлебников. – Двадцать два егеря находятся в дозоре. Двое рядовых лежат в лазарете.

– Вторая рота: в строю сто девятнадцать. Один, рядовой Стрекалов, в карцере, трое в карауле, два человека – некомплект. Докладывает поручик Скобелев.

– Третья рота: в строю сто двадцать один егерь. Некомплект – один. Трое стоят в карауле. Докладывает капитан-поручик Кулгунин.

– Четвертая рота: в строю сто пятнадцать человек. В карцере находится один, рядовой Косырев. Некомплект – трое. В карауле пятеро рядовых и один капрал. Доложился поручик Дементьев.

– Ваше высокоблагородие, отдельный плутонг отборных стрелков находится в строю в своем полном составе! – доложился Афанасьев. – Все семнадцать человек к бою готовы.

– Ваше высокоблагородие, из комендантского плутонга пятеро рядовых в караулах. Все остальные в строю. Докладывает подпрапорщик Иванов.

– Ваше высокоблагородие, тыловая группа по сигналу «тревога» готовит к выходу боевой припас и лекарские повозки. В строю все тринадцать человек. Для доклада и связи к вам прислан от интенданта старший писарь батальона капрал Осипов.

– Ваше высокоблагородие, канонирский взвод поднят по тревоге. Ведем подготовку к выходу орудий на марш. Для связи с фейерверкером прислан к вам старший канонир Дудов.

– Ваше высокоблагородие! – вскинул руку к картузу единственный из всех докладывающих рядовой. – Дозорная полурота, как ей и положено по диспозиции, по сигналу «тревога» сразу же убыла в своем полном составе для разведки и для дальнего прикрытия станицы. Оставлен для связи с ней вестовой полуроты рядовой Пахомов.

Подполковник Егоров оглядел стоящую пред ним восьмерку.

– Благодарю, господа командиры, по докладам все понятно. По имеющимся у меня сведениям, в эту ночь ожидается переправа крупных сил противника на наш левый берег с целью его занятия и нанесения дальнейшего удара в сторону Херсона и Елизаветграда. Слушайте боевой приказ. Вторая, третья и четвертая роты выдвигаются сейчас ускоренным маршем к нашим береговым фортам: ко второму, четвертому и пятому соответственно, и, действуя активно, готовятся там отразить атаку неприятеля, взаимодействуя с гарнизонами самих фортов! Первая конная, вы остаетесь подвижным резервом при мне и готовитесь усилить оборону наиболее угрожаемому участку всей нашей пограничной линии. Все, господа, выводите свои подразделения на указанные вам места. Сообщайте обо всем важном в штаб батальона через своих вестовых и… – Алексей особенно выделил последнюю фразу, – …и соблюдайте все меры предосторожности при обращении с оружием. Без полной уверенности, что перед вами противник, не стрелять! Вперед, господа, с Богом!

Вот уже третий час топала рота по этой набитой, идущей вдоль русла реки дороге. До пятого форта было уже недалеко. Вот там будет поворот у небольшого, поросшего кустарником овражка, а дальше еще версты три по прямой – и уже будет Лупарево со стоящим возле самого берега фортом. В нем-то егеря-черниговцы и ждут их помощи.

– Учебная, да учебная, я вам говорю! – Федот краем уха услыхал негромкий разговор бегущих рядом с ним ветеранов. – А то будто бы вы и сами не слышали, как их высокоблагородие в конце своей речи сказал, дескать, блюдите, господа командиры, все меры осторожности при обращении с ружжом, и пока вы сами не узрите неприятеля воотчую, так и не палите в него. А это что значит, братцы? А это значится, что у нас нонче опять учения идут. Уж коли бы лезла турка к нам сюды на берег, так такого бы нам точно не сказали. То бишь опасается командир батальона, как бы мы друг дружку да по своей дури не постреляли.

– Можа, оно и так, видать, что ты здеся прав, Назарка, – ответили егерю из строя бегущей роты. – Однако всякое ведь может случиться, а вдруг и правда к нам басурмане нонче полезли? Вон, намедни казачки сечевые сказывали, что, дескать, опять началось шевеление турок на реке. Нет-нет, а на серединные острова вновь заскакивают их баркасы. С принятием Крыма у нас тут все спокойно стало, а вот же погляди, опять чегой-то тревожное начинается.

– Дыхание берегите, балаболы! – рявкнул пробегающий сбоку от строя старший ротный унтер Сорокин. – На вас сейчас вона все молодые со стороны смотрят, а вы трещите, словно сороки, без умолку. Им-то ведь невдомек про то, что у вас уже привычка, как у коней, к таким-то вот скачкам сложилась. Совсем скоро уже форт будет, добяжите, вот там и побалакаете! – и прибавил ходу, догоняя голову ротной колонны.

Делая небольшую петлю вдоль овражного скоса, строй растянулся, и когда раздались два громких хлопка, егеря заметались, а из кустов послышался громкий крик:

– Два фугаса рвануло, и в вас еще залп из ружей ударил, олухи! У вас, бестолковые, теперь два десятка убитых и раненых!

– Рота, занять оборону в россыпном строю! Курки у ружей не взводить! Приготовить гренады! – отдавал резкие команды поручик Дементьев. – Первый плутонг, проверить приовражные кусты, но в сам буерак не лезть! Второй плутонг, вы с отборными стрелками на прикрытие! Третий и четвертый выносят раненых и убитых по дороге к форту!

– Ну куды ты лезешь, Мухин?! – рявкнул капрал. – Ты чего это, не слыхал, что ли, команду? Нам приказано к форту двигать!

– Герасим Матвеевич, да я того охальника просто узрел, что нам из оврага кричал! Ну, вот чего это он там ругается? Уж я бы его там! – и молодой солдатик погрозил вниз кулаком.

– Команды в армии бегом выполняются, рядовой! – вызверился командир отделения. – Без году неделя еще на службе, а уже старшим перечишь! Ух, я тебе!

Тишка втянул голову в плечи и выскочил на проселок, где несколько человек уже срубили шесты и теперь ладили самодельные носилки из парусинных тентов.

– Матвеич, а ты сам кого-нибудь там, в этой темени, разглядел? – тихо спросил капрала один из егерей-ветеранов. – Вот-вот, и я там ничего не узрел. А ведь этот твердо на кого-то там внизу указывал! Приглядеться бы к нему надобно, он ведь и на стрельбах лучше многих наших старичков из ружжа в мишени бьет. Хотя в энтом деле у него опыта всего-то ничего, но зато, видать, глаз шибко хороший.

– Да знаю я, Филя, знаю! – отмахнулся капрал. – Ты что же это думаешь, что я его так вот просто шпыняю? У него полгода из всего рекрутского обучения за спиной, да еще столько же в полковой мушкетерской роте. Неотесанный ведь совсем. Такому если строгого воспитания не дашь, так к нему и солдатский, егерский навык не привьется, и он в первом же серьезном бою тогда сгинет. Ничего, через годок уже не узнаете парня, я из него доброго солдата сделаю. Он еще и в отборные стрелки у нас выйдет!