Слишком много приведений - Виталий Забирко

Парень оторопел, глаза у него виновато забегали. Его растерянность никак не вязалась с физиономией уголовника и татуировкой на руках. Точно вольный художник, если внешний имидж не соответствует внутреннему содержанию.

- Да ч-чего ты? - заикаясь, выдавил он. - Я же п-пошу-тил...

У стойки мгновенно возник вышибала - детина двухметрового роста с косой саженью в плечах. Белая рубашка с короткими рукавами настолько плотно облегала крупное тело, что казалось, сейчас лопнет по швам, а бабочка на бычьей шее смотрелась откровенным издевательством над устоявшимся обликом интеллигенции.

- Проблемы? - хрипло поинтересовался он у бармена, недобро косясь на парня.

- Все нормально, Василий, - успокоил его Владик. - Люся, сдай смену Нине, а завтра выходи с утра. Но в хорошем настроении.

Официантка фыркнула разъяренной кошкой и шмыгнула в подсобку. Штора из деревянных бус негодующе зашелестела. Будь в подсобке дверь, точно хлопнула бы так, что штукатурка посыпалась.

Вышибала Василий еще раз смерил "вольного художника" сумрачным взглядом и тоже ретировался.

- Извини, Влад... - просительно протянул парень. Бармен покачал головой.

- Шура, ты не прав, - назидательно изрек он.

- Понял, понял... - закивал Шура, быстро проглотил остатки пива и соскочил с табурета.

- Извини... - повторил он, разводя руками. Джинсовая безрукавка распахнулась, стало видно, что тугие кольца вытатуированной змеи опоясывают и его грудь. Не парень, а этакое современное подобие Лаокоона, со скорбным ликом безуспешно разрывающего путы морского гада.

- Ступай! - не глядя на него, буркнул бармен, убирая со стойки пустую бутылку и стакан.

Шурик виновато вздохнул и поплелся к выходу. Испортили настроение парню. Душила его сейчас вытатуированная змея, ох и душила! Душу наизнанку выворачивала.

Владик взял бутылку "Белого аиста" и повернулся ко мне.

- Ты не пробовал реализовать свое умение в казино?

Он собирался налить, но я прикрыл рюмку ладонью.

-Нет.

- Что - нет? Не пробовал в казино играть, или коньяку за. счет заведения не хочешь?

- Играть не пробовал, - честно признался я, - и в голову не приходило. А коньяку хочу. Но - другого. Плесни-ка во-он из той бутылки...

И указал на бутылку "Martell".

Владик снисходительно усмехнулся.

- Тебе не понравится, - сказал он..

- Польская подделка?

- Суррогаты не держим, - возразил Владик. - Просто знаю твой вкус. Если хочешь дорогого коньяка, предлагаю "Hennessy".

Я перевел взгляд на бутылку "Hennessy". По ценнику американский коньяк стоил в два раза дороже французского. Владик был человеком слова и отнюдь не скаредным. Редкие по нынешним временам качества.

- Хочу попробовать французского, - упрямо возразил я. - Говорят, лучший в мире,

- Кому как, - пожал плечами Владик, снимая бутылку с полки.

Я украдкой глянул на стойку перед собой. Сползший с блюдца орешек исчез, крошки тоже. Это безобразие нужно прекращать, а то за первым орешком непременно последует второй.

- И лимончик, пожалуйста, - попросил я.

- Лимон под "Martell"? - изумился Владик.

- А Почему нет? - в свою очередь удивился я. - Неплохо кто-то сообразил закусывать коньяк арахисом, но Николай II придумал лучше.

- Лимон под "Martell" все равно что соленые огурцы под шампанское, пояснил Владик, однако, увидев на моем лице недоверие, снова пожал плечами, налил в рюмку коньяк и заменил блюдце с арахисом на блюдечко с нарезанным лимоном.

Я понюхал рюмку. Содержимое коньяком и не пахло. Тонкий, приятный аромат, отнюдь не коньячный. Букет, одним словом, как говорят дегустаторы. Может, настоящему коньяку так и положено благоухать, а от наших коньяков французы нос воротят, как от клоповой морилки?

Я с сомнением покосился на Владика, но, наткнувшись на насмешливый взгляд, опрокинул в себя рюмку. "Martell" скользнул внутрь, оставив во рту приятное послевкусие. Ощущение было весьма странным - словами не передашь, - и я застыл в недоумении. Будто и не спиртное выпил. В общем, напиток для гурманов. И прав был Владик - закусывать лимоном не хотелось. Этот напиток вообще ничем закусывать нельзя, разве что закурить легкую сигарету.

- Еще? - предложил Владик.

Я неуверенно повел плечами, но когда бармен поднес горлышко бутылки к рюмке, все же отказался.

- Пожалуй, не стоит. Не для русского желудка это пойло. Нам бы чего позабористей, чтобы душу свернуло и развернуло, вконец ошарашивая иностранцев славянскими глубинными тайнами.

- Тогда переходи на самогон, - саркастически хмыкнул Владик. - Поэт в тебе умер... "Hennessy"? - предложил он.

- Давай, - равнодушно согласился я и махнул рукой. Настроение вдруг испортилось, и это было нехорошим признаком. Когда наступала такая вот "вселенская" апатия, в голове возникали самые скверные предсказания.

Бармен поставил на стойку чистую рюмку, налил в нее коньяк, пододвинул ко мне.

- Только обязательно поведай, - ехидно заметил он, - согреет ли загадочную русскую душу американский коньяк, или она его отвергнет.

Я машинально кивнул и выпил. Но ни вкуса, ни запаха не почувствовал, так как именно в этот момент пришло озарение.

- Ты чего? - изумился Владик, увидев, как вытянулось мое лицо. Он перегнулся через стойку и постучал меня по спине. - Не в то горло пошло, что ли?

Я очнулся от видения будущего и, для вида прокашлявшись, обвел погребок взглядом. Из десяти столиков были заняты только три. За столиком у входа, потягивая через соломинки коктейль, поданный вместо Люси официанткой Ниной, мирно ворковала престарелая парочка - то ли добропорядочная супружеская чета, то ли поздние влюбленные, решившие на старости лет тряхнуть стариной. Судя по лощеному виду седовласого мужчины, более вероятным было второе. Еще тот ловелас - на лице написано, что ни одной юбки не пропустит. Как говорится, седина в бороду, бес в ребро... Но не они были причиной моей тревоги. Такие же безвинные статисты будущей драмы, как я. Главная пара "действующих лиц" сидела в глубине зала за столиком у стены. Несмотря на то что на столике стояли лишь вазочка с мороженым и рюмка с коньяком, по виду посетителей было понятно, что погребок удостоили своим посещением весьма солидные бизнесмены. Грузный бритоголовый мужчина лет пятидесяти с надменным волевым лицом в черном смокинге и белой рубашке при бабочке вяло ковырял ложечкой в вазочке с мороженым и что-то неторопливо говорил, строго глядя в глаза собеседнику, Моложавый кучерявый мужчина с восточными чертами лица в пронзительно голубой рубашке с распахнутым воротом слушал внимательно, изредка кивал. К стоявшей перед ним рюмке коньяка он не притрагивался. А в углу сидели четверо телохранителей. Крепкие ребята. Несмотря на жару, все в пиджаках, а значит, при оружии. Сидели они профессионально: двое спинами к одной стене, двое к другой - и цепкими взглядами рыскали по залу, чуть задерживаясь на входных дверях, пустом гардеробе, туалетных комнатах и входе в подсобку. На столике перед ними стояли фирменные стаканчики кока-колы, и телохранители по очереди подносили их к губам, создавая видимость отдыхающей компании, но больше демонстрируя хозяевам свое усердие.