Некромантка из болота (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна

Ответ пришел неожиданно быстро. Почтовый кулик изнемогал под его тяжестью, метаясь на жердочке. «Снимок прислал», — решила Вирджиния и не ошиблась. Через час, расположившись на низенькой скамейке у печи, она распечатала конверт и вынула из него фотографическую пластинку. Молодой мужчина, с круглым лицом и взъерошенным ежиком волос, с почти незаметными залысинами и маленьким ртом, смотрел на Вирджинию пристально, даже требовательно, словно ждал от нее обещанного. В письме говорилось, что Питер был счастлив получить весточку, что он в восторге от ее юмора, ума и таланта.

«Это уж ты, зелененький, подзагнул», — сказала про себя Вирджиния, которая прекрасно знала цену своему юмору, вернее, его отсутствию. Однако в душе все равно осталось приятное чувство от комплиментов. Хотя внешний вид Питера ее несколько разочаровал. «Жук какой-то», — подумала она.

Вирджиния поставила снимок на полку, где стояла искусно выточенная статуэтка богини Уршуллы и бесхитростные болотные дары ей: окаменелый рог неизвестного животного, драгоценный лоскуток редкого вирийского мха и засушенная гроздь ягод Жизни. Теперь, каждый раз сталкиваясь со взглядом его маленьких настороженных глазок, Вирджиния постепенно начала различать в них скрытую улыбку, доброжелательность, недюжинный ум.

И однажды послала свою фотографию.

Послала с тайной надеждой потрясти Питера. На снимке она себе нравилась. Один из проверяющих, увлеченный модной новинкой — фотографическими снимками — сфотографировал ее прямо на болоте, за работой. Вот она в некромантской робе взмахом руки посылает в болоте целую вереницу скелетов, и они уходят, зеленея, в закат. Красиво. И она красивая. В лице ее чувствуется одухотворенность богиней и некоторая загадочность от соприкосновения с тайной смерти после жизни. На границе бытия, так сказать. Вирджиния верила, что Питер поймет, что она не только красива, но и одарена тем редким даром, которым пусть и гнушаются хвалиться в приличном обществе, однако без которого невозможна королевская служба здесь, в Болотном крае. А письмо она приложила нарочито короткое, простоватое, сознательно основной удар доверив большому эффектному снимку. Он обладал еще тем преимуществом, что был любительским. Мол, не специально позировала, а получилась такая, какая есть.

Она не ошиблась, ответное письмо Питера показалось ей даже растерянным. Удар попал в цель. Возможно, раньше он писал ей как старой деве, забытой богом и людьми, в чем-то ущербной и несчастной из-за своего презираемого дара, и только сейчас понял, что судьба подбрасывает ему подарок. Не успела Вирджиния ответить, как пришло второе письмо. Несколько листов были исписаны скупым быстрым почерком. Питер рассказывал о королевском зверинце, о своих питомцах, о том, что изумруд-птица впервые снесла яйцо в неволе, целую страницу посвятил особенностям выхаживания детенышей морийской лисицы, посетовал на одиночество в просторном поместье… где и поговорить-то по душам не с кем.

Вирджиния призадумалась, подняла глаза на снимок. Он несколько выцвел во влажном болотном климате, но из глубины все так же пронзительно и требовательно светились глазки Питера. Теперь в них виделась чуть ли не подозрительность. А когда Вирджиния как-то вечером собралась в гости к птичнику Ромино, который справлял свое девяностолетие, во взгляде Питера вспыхнула откровенная ревность. Не нравились ему вечерние ее отлучки, ох не нравились.

— Ну что, зелененький? — спросила Вирджиния. — Что делать будем?

Питер прислал еще несколько писем, три отправила она. И почувствовала пустоту. Он не звал ее к себе, она не просила его приехать к ней. Переписка стала похожа на еще одну обязанность в бесконечной череде болотных будней. Вирджиния поймала себя на том, что ее больше интересует, вылупятся ли птенцы изумруд-птицы, чем сам Питер или его поместье. Изумруд-птицу она видела только на картинках в Большом справочном издании «Твари земные, исчезнувшие и вымирающие» и мечтала, что однажды увидит вживую… или хотя бы вмертвую.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Наступила весна. Питер писал, что в столице цветут знаменитые яблоневые сады, но это она знала и без него — газеты словно с ума посходили, заполняя первые полосы известиями о том, как прекрасен королевский сад в розовом цвету, как будто никаких других новостей на свете не существовало. Болото весной, между прочим, тоже прекрасно… по-своему, но все равно прекрасно. Настоящее птичье царство… пусть и без изумруд-птицы, зато с розовыми цаплями и радужными мухоедками. Написал Питер и о том, что собирается летом на Кремерийский остров, известное место отдыха королевской знати. Однако с собой не звал, то ли потому что собирался там работать, а не отдыхать, то ли полагал, что в Болотном крае люди дальше Уестмарского залива отдыхать не выбираются.

Вирджиния решила, что пора с этим заканчивать, и писать перестала. Не сложилось. Но в дело опять вмешался мастер Симони. Впрочем, он всего лишь воспользовался подвернувшимся случаем.

Поздно вечером он заглянул в лабораторию, держа в руках конверт с королевским вензелем.

— Джинни? Ты занята?

Она была занята, латала вернувшихся скелетов болотной лозой, чтобы те еще могли послужить на границе с Болотным Великаном. Из монастыря предупредили, что существует опасность его пробуждения.

— Да вот пытаюсь… суставы совсем истерлись. И мшистый червь опять завелся, грызет моих зеленчиков.

— Оставь.

Мастер Симони был чрезвычайно серьезен. Он остановил ее руку и развернул некромантку к себе лицом.

— Что-то случилось?

— Меня срочно вызывают в столицу, а я… У меня, знаешь ли, тоже суставы поистерлись. Дорога тяжелая. Вот я и подумал, что ты могла бы поехать вместо меня.

— Но…

Он поднял палец, призывая ее к молчанию.

— Ты в судебной некромантии как?

— Никак… — растерялась Вирджиния. — Никогда, в смысле, у нас была практика, но я…

— Там ничего сложного, если что, до отъезда поднатаскаю тебя. Правда, дело придется иметь с телом двухгодичной давности, но уж всяко свежей твоих…

Он кивнул на отбеленные временем и болотным воздухом кости ее скелетов.

— А заодно и с Питером повидаешься…

Вирджиния вспыхнула.

— Ничего у нас с ним не получится!

— Ну не получится, так не получится, — мудро согласился мастер Симони. — Столицу хоть увидишь. Ты же там не была?

Некромантка мотнула головой и вздохнула.

— Яблоневые сады в это время года прекрасны… Обязательно сходи, — велел старик. — А то знаю я тебя, опять увязнешь в работе, из судебного склепа носа не покажешь.

ГЛАВА 2

Вирджиния действительно никогда не была в столице. Девушка была родом из маленького пограничного городка, рано осиротела, воспитывалась в приюте. Когда у нее обнаружился дар некромантии, она, не раздумывая, сначала согласилась на учебу в храме Дайда, а после поступила на королевскую службу. За три года работы у нее скопилось немного денег, и Вирджиния раздумывала, на что их потратить. Хотелось поразить столицу нарядами, но здравый смысл подсказывал ей, что в лучшем случае денег у нее хватит на одно приличное платье, да и то, не сшитое по заказу, а готовое. Да и кого поражать? Двухлетней свежести труп? Гороховые мундиры? *название полицейских по цвету их форменной одежды* Суперинтенданта? Или все же Питера? Вирджиния послала ему короткое письмо, сообщая, что ее по делам вызывают в столицу, и стала собираться в дорогу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Путь был тяжелым и неблизким, два дня по гати через весь Болотный край к заливу, потом день на корабле и еще два в поезде. Едва поезд въехал в предместье, она задохнулась от насыщенного густого аромата яблоневого цвета. Над столицей парила розовая шапка королевских садов, раскинувшихся на холмах.

Питера она узнала сразу. Он в самом деле оказался полноватым, невысокого роста, с тросточкой и маленьким букетом цветов. Темный ежик волос, ярко-зеленые глаза, строгий сюртук из серого камлота, безупречно сидящие брюки. «Франтоват», — заключила Вирджиния. Питер нетерпеливо поглядывал на часы, доставая их из нагрудного кармана и с раздражением засовывая обратно. «Торопится», — решила Вирджиния. Очевидно, ее приезд совсем некстати. Ну и пусть, она здесь не по собственной воле, а по делам государственным, в гости не напрашивается. Она окинула себя взглядом в зеркале купе — длинный черный плащ, аккуратная шляпка, зонтик и дорожный саквояж с минимум вещей. Придав лицу строгий независимый вид, она покинула купе.