Так закалялась сталь - Борис Леонов

Рассказы Вадима Кожевникова роднит с поэзией и их лирическое взволнованное "состояние", которое проявляется в повышенной эмоциональности повествования. Все это выдает страстную убежденность писателя в отношении к рассказываемому и к своим героям. В этих лирических откровениях уживаются органично задушевная мягкость и гневная ирония, светлый юмор и жесткий сарказм.

Новеллистическое свойство обнаружения человеческой сути в критический момент со всей очевидностью обнаруживается и в более крупных вещах писателя, включая повести, вошедшие в этот сборник.

Но есть и еще одна особенность в рассказах и повестях В. Кожевникова, оставшаяся у него навсегда. Она заключается в выборе героя, всегда или почти всегда несущего в себе героику современности. Писатель вообще считает, что главнейший источник творческой победы художника "состоит в том, насколько он, художник, сроднился со своими героями, насколько ему органичны ведущие идеи своего времени".

Это качество отбора материала и выбора героя всегда обусловливается личностью автора, подкрепляется его жизненным опытом, его биографией. И пример Вадима Михайловича Кожевникова в этом отношении типичен.

Он родился 22 апреля 1909 года в Сибири, в городе Нарыме, куда его родители были сосланы за революционную деятельность. Там же прошло его детство. Оно было наполнено не только обычными для всякого детства впечатлениями. Память сохранила "ожесточенные споры о политике, о жизни и путях страны, народа, о войне и мире, о земле и воле..." Часто в разговорах старших возникало слово "Ленин".

Многое из того, что вынес он из той поры сурового, но, как и всякое детство, прекрасного времени, запечатлел художник в известном своем романе "Заре навстречу" в судьбе семьи революционеров Сапожковых, в образе маленького Тимы.

Память человеческая в отношении к фактам в чем-то очень сходна с морем, которое обкатывает, шлифует попавшие в него камни. Но бывают в детстве каждого человека такие факты, которые не приглушаются, не растираются течением времени. Эти факты всегда обострены и переживаются всякий раз, когда человек вспоминает о прошлом. Воспоминания о первых годах революции, о родителях, о друзьях и товарищах семьи обостренно воскресают в памяти писателя, когда он говорит о пройденном и пережитом вместе со страной.

"В памяти моего детства хранится нетускнеющая картина военного парада в захолустном сибирском городке в честь полугодовщины Советской власти, читаем в статье "Верные позывным "Интернационала"..." (1964 г.). - В честь парада многие его участники покинули больничные койки и восседали на седлах, забинтованные, как мумии. Крутила пурга. Колючий, словно битое стекло, снег стлался белой рекой, и в этой реке красными кострами пылали знамена..."

А ночью белые вновь совершили налет на город. Грохот рвущихся гранат, орудийной пальбы был такой, как бывает, когда на реке взламывается весной лед.

Утром вместе с ребятишками автор статьи побежал в больницу к раненым бойцам, ребята понесли им мороженое молоко, лепешки из овсянки, бруснику.

- Дяденька, - сказал Вадим Кожевников одному из раненых, мадьяру с забинтованным лицом, - глаза-то у вас хоть целы?

Раненый нащупал руку спрашивающего, положил себе на грудь и спросил:

- Тук-тук?

- Стучит, - ответил ему мальчик.

- Это хорошо, - сказал мадьяр, - если оно тук-тук. Я буду снова на коне, с революцией.

"И он сжимал мою руку, - пишет В. Кожевников, - на своей груди, но сжимал все слабее и слабее, биение его сердца угасало..."

Этот эпизод из далекого детства он назовет "одним из самых ярких впечатлений" своей юности и в статье "Сила в единении" (1966 г.).

Вспоминая о параде, о его участниках, В. Кожевников писал: "Промышленности там, если не считать пимокатного завода, не было. Но когда рабочие этого завода с алыми стягами, с революционными песнями вышли на улицы, даже нам, подросткам, стало ясно - это вышли настоящие хозяева своей судьбы, сознающие свою силу и ответственность перед народом.

Рабочие шли не одни - в их ряды влились венгры, чехи, словаки. Это были военнопленные, освобожденные революцией. Они пели песни пролетарского единения. И, может быть... именно тогда я впервые почувствовал могучую силу интернационализма..."

В самой жизни писателем были постигнуты и потому оказались в его книгах наполненными глубоким жизненным содержанием такие высокие понятия, как советский патриотизм, интернационализм, коммунистическая идейность. Эти черты открылись ему уже в детстве в реальных образах большевиков-ленинцев, а затем он постарался воплотить их величие и простоту в судьбах своих любимых героев.

Такими предстают перед нами в своем ратном подвиге рабочие-железнодорожники в повести "Степной поход", инженеры, ученые, рабочие в повести "Мальчик с окраины". Эти повести были написаны В. Кожевниковым перед войной.

В канун десятилетия Первой Конной Вадим Кожевников, тогда совсем еще молодой журналист, получил задание от редакции "Огонька" побывать на месте боев первоконников под Царицыном, съездить на родину легендарного командарма, повстречаться с родными С. М. Буденного, его боевыми друьями. Заручившись помимо редакционного удостоверения мандатом самого Семена Михайловича, молодой журналист побывал на местах боев, встречался с бывшими первоконниками, которые оказали ему, "человеку Буденного", исключительно радушный прием, открыли перед ним всю правду минувшего в откровенных и доверительных рассказах по душам. Многое узнал Вадим Кожевников в ту поездку и о мужественных рабочих-железнодорожниках станции Котельниково, об их подвигах в годы гражданской войны. Позднее С. М. Буденный передал ему тетрадь с записями событий, которую преподнесли котельниковцы в дар командарму Первой Конной в честь славного десятилетия. Весь этот богатый материал лег в основу повести "Степной поход".

Естественно, автор заменил фамилии подлинных героев, а многое из реальной обстановки того времени дорисовывала фантазия. Но в главном почти все было взято из жизни, как и вообще всегда поступал и поступает в своей художественной практике Вадим Кожевников.

Взять хотя бы историю создания повести "Особое подразделение". В основе ее опять-таки документальный материал, что со всей очевидностью подтверждает свидетельство бывших танкистов-ремонтников, которые поддержали повесть при ее выдвижении на соискание Государственной премии СССР.

Нам близка и дорога эта повесть, писали они в одну из редакций центральных газет. И это вполне объяснимо. Ведь главный ее герой рабочий человек, мастер-экскаваторщик Степан Буков, рассказывая молодому поколению рабочих о своей фронтовой юности, вспоминает о тех событиях, которые пришлось пережить и нам. Причем все, утверждают авторы письма, о чем рассказано в повести, основано на жизненном материале, проверено пережитым не только ими, танкистами-ремонтниками, но и самим писателем.

Будучи тогда военным корреспондентом "Правды", В. Кожевников в 1944 году прибыл на 1-й Украинский фронт во время проведения Корсунь-Шевченковской операции. Он побывал во многих подразделениях ремонтников-танкистов, сдружился со многими из них и даже сам начал участвовать в сложной работе ремонтников. Дело рабочего было не чуждо писателю. Ему приходилось не только писать очерки и репортажи, но и самому постигать цену рабочего хлеба как в студенческие годы, когда учился в Московском университете, так и в те дни, недели, месяцы, что проводил он в журналистских командировках.

Ощущение глубоко профессионального знания техники и психологии рабочего человека, которое остается при чтении его произведений, подтверждает, что такие знания основаны далеко не на экскурсионном опыте. В общем же деле он становился "своим" для тех, о ком хотел писать. От него ничего не скрывали, делились даже потаенными мыслями, думами.

Многие эпизоды повести о Степане Букове были взяты и на сей раз из самой жизни. В частности, свидетельствуют танкисты, это относится и к эпизоду, с которого герой начал рассказ о своей военной профессии. Он пробрался в подбитый танк, где нашел ранеными командира и механика-водителя. "Но мое дело - ремонтное. Ковыряюсь, устраняю повреждение. А время - уже ночь. Подошли немцы на тягаче, нацепили трос и поволокли к себе. Орудие в башне заклинило, боеприпас к пулеметам израсходован, гранаты я еще раньше покидал, когда немцы нас на трос цепляли... Прошу полуживых танкистов повременить с окончательным решением до последней крайности. Перспектива одна - ремонт сделать, вернуть машине силу".

Степан Буков нашел в себе силы, справился с задачей. "Включил механик-водитель двигатель, как шарахнул лобовой броней по фрицеву тягачу и еще на развороте их окоп проутюжил. Это пережить такое удовольствие надо..."

Были и такие случаи - о них автор тоже пишет в повести, - когда станки ремонтников превращались в их крепости. В этих случаях они с оружием в руках от своих рабочих мест отбивали атаки фашистов. Одни бой вели, а другие не прекращали ремонта. И герой повести точно воспроизводит неписаный закон фронтового производства. "Копались мы в металле бессонно и без отдыха. ОТК над нами - совесть... Сроки ремонта определяли не по техническим нормам, а по сводкам с фронта. Чем хуже там, тем больше с нас причитается. Вот такое наше рассуждение было".