Резидент на поводке - Наталья Александрова

Реклама эта сообщала, что только с пятнадцатого по двадцать пятое октября в сети продовольственных магазинов «Кошелка» колбаса «Председательская» будет продаваться по уникальной цене сто пятнадцать рублей за килограмм.

Мужчина с седыми висками для верности еще раз перечитал текст рекламного постера, аккуратно записал его на листок и снял трубку телефона.

– Примите, пожалуйста, объявление, – проговорил он, как только ему ответили. – Текст такой: «Антиквар дорого купит старинный пистолет эпохи Англо-бурской войны. Телефон 251-01-15». Оплачу по срочному тарифу, поставьте мое объявление в сегодняшний номер и публикуйте три дня подряд...

Гоша Маргариткин, сотрудник рекламного отдела газеты, который принял объявление «антиквара», тут же связался с дежурным оператором, набирающим тексты объявлений для сегодняшнего номера, и принялся диктовать ему срочное объявление:

– «Антиквар дорого купит старинный пистолет...»

В это время у него в кармане зазвонил мобильный телефон.

Гоша жил вдвоем с пожилой мамой, он очень беспокоился о мамином здоровье и поэтому никогда не выключал телефон: мало ли что.

И на этот раз, увидев на дисплее, что звонит мама, он тут же ответил.

– Герочка, ты ходил в магазин? – осведомилась мама, едва услышала его голос.

– Ходил, мама, ходил... – Гоша понял, что с мамой все в порядке, и хотел поскорее завершить разговор и продолжить исполнять свои должностные обязанности. Начальник коммерческого отдела и так уже косо на него посматривал, а косые взгляды начальника нередко заканчиваются увольнением. Кроме того, он очень не любил, когда его называли Герочкой. Это имя казалось ему немужским.

– И что ты там купил? – продолжала мама допрос.

– Мама, я на работе! – отозвался Гоша. – Я не могу долго разговаривать! Я потом сам тебе перезвоню...

– Знаю я, как ты перезвонишь! – В мамином голосе прозвучала обида. – У тебя уже нет пяти минут для родной матери... Когда я умру, тебе никто не будет мешать!

– Мама, ну что ты говоришь...

– Ну что там с этим объявлением? – нетерпеливо осведомился оператор из другой трубки.

– Телефон антиквара... – проговорил Гоша, сверяясь с текстом, – двадцать пять – десять...

– Какой еще телефон? – возмущалась мама в мобильнике. – Ну хоть сметану ты купил? Или опять забыл?

– Купил, мама!

– Какую? Надеюсь, не эту пятнадцатипроцентную гадость, которую я не выношу? Ты помнишь, что я ем сметану только двадцати процентов жирности?

– Да, мама, конечно, мама... двадцать процентов...

– Когда я умру, – не унималась мама, – когда я умру от твоего невнимания, кто будет обо всем тебе напоминать?

– Что? – переспросил оператор. – Какой телефон?

– Двадцать пять – десять – сто двадцать! – машинально ответил ему Гоша, сбитый с толку маминой двадцатипроцентной сметаной.

И внимательный оператор набрал на клавиатуре своего компьютера неверный номер.

Пожилой бомж, заросший до самых глаз густой кудлатой бородой неопределенного цвета, подошел к станции метро. Разбитные тетки в теплых форменных куртках и светлых когда-то шерстяных перчатках, потемневших от типографской краски, раздавали прохожим свежий номер рекламной газеты.

– Берем газету! – выкрикивала одна из них хорошо поставленным голосом. – Не проходим мимо! Гороскоп на новую неделю! Узнаем свою судьбу! Программа передач! Занзибарский кроссворд! Будет чем заняться в метро!

Бомж протянул руку за газетой, и распространительница привычным жестом вложила в грязную руку свежий номер. Ей было совершенно все равно, кому раздавать газеты, лишь бы скорее избавиться от своей части тиража.

Бомж сложил газету вчетверо и неторопливой походкой направился прочь от станции метро.

Скрывшись с глаз распространителей газет и прочей любопытной публики, он резко преобразился: походка его стала быстрой и деловой, и сам он выглядел теперь собранным и подтянутым человеком.

Обойдя невзрачную трансформаторную будку, стыдливо скрытую позади станции метро, «бомж» воровато огляделся по сторонам и осторожно открыл скрипучую железную дверцу.

За этой дверцей оказалась узкая металлическая лесенка, уходившая под землю. «Бомж» запер за собой дверцу и только после этого привычным жестом повернул выключатель, осветив внутренности «будки» ярким люминесцентным светом, и спустился по лесенке в подземный тайник, скрытый под трансформатором.

В этом тайнике у него была оборудована маленькая, но очень уютная комнатка, где можно было в случае чего прожить несколько дней, ни в чем не нуждаясь. Справа от входа была раковина, и хозяин тайника торопливо отмыл руки и лицо. Затем он осторожно снял накладную бороду, сразу значительно помолодев и приобретя гораздо более цивилизованную внешность. После этого он толкнул дверь и вошел во вторую половину своего тайного убежища.

Здесь можно было не только жить, но и заниматься весьма специфической работой, поскольку, кроме раскладного дивана, холодильника и шкафа с предметами первой необходимости, во второй комнате находились достаточно мощный профессиональный компьютер, звукозаписывающий агрегат, аппаратура для прослушивания телефонных разговоров и еще какие-то приборы, назначение которых мог определить только профессионал.

Кроме всех этих неодушевленных предметов, здесь находился еще один обитатель – кудлатая беспородная собачонка, которая с радостным визгом бросилась навстречу хозяину.

– Здравствуй, здравствуй, Маточка! – Мужчина наклонился и потрепал дворняжку по загривку. Он назвал свою собаку Мата Хари, в честь знаменитой шпионки, но все время коверкал это благородное имя разнообразными простонародными уменьшительными суффиксами. – Ну что, Харя беспородная, соскучилась? Ну, в следующий раз я тебя обязательно возьму на прогулку! Обнюхаешь все столбы и заборы! Потерпи еще часок, у меня работа!

Он положил в никелированную миску приличную порцию шавермы, которую ему отдал знакомый таджик, умиленно взглянул, как Мата Хари с аппетитом уплетает немудреное лакомство, и только после этого уселся за компьютер.

Открыв рекламную газету на семьдесят четвертой странице, он быстро пробежал глазами помещенные там частные объявления и отыскал нужное.

«Антиквар дорого купит старинный пистолет времен Англо-бурской войны... телефон 251-01-20...»

Набрав этот номер на клавиатуре компьютера, он запустил поисковую программу, и через минуту на экране перед ним было полное досье – имя, отчество, фамилия, адрес, номер паспорта и, конечно же, фотография.

С экрана на него смотрел хмурый мужчина с густым ежиком тронутых сединой волос.

– Господи, какой отвратительный человек! – вскричала Лола со слезами в голосе. – Властный, самолюбивый, злопамятный и неблагодарный! Кроме того, махровый эгоист и самодур!

Никто ей не ответил, потому что разговаривала она сама с собой в пустой кухне. Был ранний воскресный вечер, за окном стеной лил серый нудный холодный дождь, что совершенно неудивительно в городе СанктПетербурге в середине октября.

Лолино детство прошло в большом южном городе у теплого ласкового моря, она никак не могла привыкнуть к отвратительной петербургской осени. Зиму она тоже терпеть не могла, но до зимы было еще далеко. Как только листья с деревьев облетали и в небе над городом раздавалось немузыкальное курлыканье пролетающих журавлей, Лола испытывала необъяснимую нервозность, была слишком возбуждена, часто плакала и капризничала напропалую.

Как известно, капризничать наедине с собой совершенно неинтересно, да и смысла нет. Нужен человек, который удовлетворял бы капризы – хоть изредка, хотя бы через раз. Разумеется, возле Лолы такой человек был – не муж, не любовник, не старший брат и не друг семьи, который тысячу лет назад забежал как-то на огонек, да так и прикипел душой к чужому семейному счастью. Мать семейства использует его на мелких хозяйственных работах – прибить отвалившуюся полочку, отвести ребенка к зубному врачу; глава семейства жалуется ему на заевший быт и на жену, который год не пускающую его на зимнюю рыбалку; дети норовят запрячь вместо лошади и прокатиться по квартире – и он ползает, прыгает, бегает иноходью, таскает тяжести, вешает люстру, утешает мужа и никак не наберется смелости порвать этот заколдованный круг и зажить наконец собственной жизнью.

У Лолы все обстояло совсем не так. У Лолы был Леня Маркиз – верный друг, соратник по общему делу, компаньон и равноправный партнер. Жили они уже больше двух лет в одной квартире и зарабатывали деньги весьма своеобразным способом.

Собственно, способ был старый как мир, ибо, несомненно, еще в палеолите у древнего человека под низким лбом мозги шевелились в направлении, как бы обмануть своего соплеменника с выгодой для себя. Вполне возможно, уже среди неандертальцев были шустрые сообразительные личности, что наносили полоски на шкуру доисторического суслика, чтобы выдать ее за мех саблезубого тигра, или на голубом глазу уверявшие покупателя, что странно пахнущее мясо вовсе не тухлятина, которую пещерный медведь припрятал про запас, да так давно, что уж и сам забыл, где это было, а страшно дорогой деликатес – мясо гигантского ленивца, которое сам продавец достал по случаю и уступит недорого доверчивому соплеменнику исключительно из хорошего к нему отношения.