И целой жизни мало… (сборник) - Елена Бадалян

…Не вписавшись в поворот, он резко жмёт на тормоза, машину переворачивает несколько раз. Ещё какую-то долю секунды он пытается гаснущим сознанием понять, что происходит, но лишь какую-то долю… Всё меркнет перед глазами…

…По всему салону автомобиля были разбросаны красные розы.

Молоденький сержант держал в руке цветок, усеянный капельками росы:

– Двадцать пять… В центр ездил. В нашей округе таких не купишь, – как будто разговаривая сам с собой, произнёс он.

– А вы оказывается романтик, Нико! – Комиссар Дик весело смотрел на подчинённого…

Лицо сержанта вспыхнуло.

– Не вижу никакой связи, комиссар!

– Подсчитать в такой ситуации количество роз мог только романтик.

Комиссар ухмыльнулся в густые усы и отошёл в сторону.

Нико представил себе девушку, которой предназначались эти розы. Он с грустью представил себе, что придётся пережить ей, когда она узнает, что произошло. Ну что ж, жизнь есть жизнь. Он осторожно положил розу на капот покорёженной машины и подошёл к комиссару…

…Тебя нет несколько дней. Постель ещё хранит твоё тепло, брошена на спинку стула твоя домашняя рубашка, подушка сбита в комок в углу кровати. Мне совершенно не хочется наводить в комнате порядок. Ведь ты просто вышел покурить, а значит, можешь вернуться с минуты на минуту…

… Нико и сам не мог понять, зачем он решился на это. Он стоял с букетом свежих роз под дверью уютного особняка и никак не мог позвонить. А что, если реакция будет совершенно непредсказуемой? Рука неуверенно нажала на кнопку звонка. Дверь открыла миловидная женщина со следами печали на лице и вопросительно посмотрела на него.

Нико сдержанно кашлянул, как будто проталкивая в горло заранее подготовленную речь.

– Простите, мадам, я понимаю ваше состояние, но в машине вашего мужа был обнаружен букет красных роз, и мне захотелось, чтобы вы узнали, что в тот последний день он ехал к вам… вероятно, какая-то дата, очень важная для вас обоих…

Он сбился и замолчал. Женщина с грустной улыбкой приняла розы.

– Двадцать пять… – машинально пересчитала она, и повторила – двадцать пять…

– Это, видно, подарок ко дню рождения… – Нико пытался найти какие-то слова, чтобы объяснить женщине своё появление здесь.

– Хочу вас разочаровать, – с грустной улыбкой произнесла женщина. – Мой день рождения в декабре, и мне уже давно не двадцать пять. Но всё равно спасибо вам. Вы вернули меня в прошлое, где мы с Анри были действительно счастливы…

Нико поклонился, бормоча какие-то извинения, и стал спускаться со ступенек.

– Подождите!

Он обернулся.

– Может быть, вы выпьете со мной чашку кофе…

– Ну, если это не будет вам неприятно…

– Напротив, вы меня очень обяжете…

Дверь распахнулась шире, и хозяйка отступила в глубь комнаты, пропуская гостя…

…С того дня, когда ты, как обычно, вышел покурить, прошло много разных дней.

Но я точно знаю, что ты обязательно вернёшься. И продолжаю ждать…

Вчера была зима

– Варя, завтра у меня, в шесть! Не забыла?

Я киваю: как же, помню, помню. Зинка приглашает на день рождения. Я приду обязательно. Он появится в моей жизни завтра, но я пока не знаю об этом. Только какое-то предчувствие в груди: и страх, и волнение – да разве возможно описать словами то, что чувствуешь?

Наступает завтра, а с ним ожидание перемен… Полумрак в гостиной, плохо различимые фигуры. Лёгкий запах ментоловых сигарет, чей-то раздражающий шёпот, и на фоне всего этого… Прохладная рука стискивает мне пальцы, и мягкий приятный голос проникает в сознание:

– Меня зовут Вадим. А вас?

Я отвечаю. Всё как во сне: непонятно и оттого немного странно.

Мы движемся в медленном вальсе по кругу. Кажется, что уже никто не танцует, кроме нас.

Одна картина сменяет другую. Я помню только его. Всё остальное не имеет значения. Наступило завтра, и Он вошёл в мою жизнь, как входят в дверь собственной квартиры, уверенно и бесцеремонно.

Только Зинке я рассказываю о наших отношениях: она моя лучшая подруга.

– А ты знаешь, что он женат? – с волнением в голосе спрашивает Зинаида.

– Эй, ты хоть понимаешь, что делаешь?

Она всегда заикается, когда волнуется, но сейчас выпаливает на одном дыхании.

Мне важен только он. Зина крутит пальцем у виска:

– Ты понимаешь, что он скоро станет отцом?

– Каково будет его жене узнать о тебе?

Я не понимаю. Хватаю брошенное на стуле пальто – и к двери. Неужели никто в этом мире не видит, что я люблю его. Люблю – и точка. И сейчас я живу по закону любви. Здесь каждый за себя: я не отдам его никому и ни к кому не испытываю жалости…

Часы на кухне бьют полночь. Телефон жалобно пикает, извещая о новом сообщении. Это уже пятнадцатая эсэмэска за день.

«Люблю, люблю, люблю», – строчу я ответ и замираю в ожидании.

Молчание так тягостно. Минуты тяжёлыми каплями падают в бездну.

«Завтра я приеду».

Опять это завтра, всепоглощающее завтра. Как глоток надежды. Но я люблю, и для меня завтра – столетия и века. Бесконечность ожидания.

Каждое утро – вздох облегчения. Я считаю часы и минуты до нашей встречи. Другой жизни просто не существует.

– Некрасова, к доске, – голос преподавателя возвращает в реальность, но не даёт ощущения земли.

Я застряла где-то там, под облаками… Мне так трудно возвращаться к ежеминутным проблемам.

Вывожу на доске даты, пытаясь разыскать в моей затуманенной голове связь этих дат с какими-то событиями.

Я не хочу возвращаться в прошлое. Вчера его ещё не было со мной. Кажется, что всё ещё только начинается. Я живу предвкушением будущего.

Историк сокрушённо качает головой:

– Вы меня разочаровали. Может быть, вы больны?

Может быть. Любовь – это, наверное, болезнь. Вялотекущая или с температурными скачками, со своими осложнениями и кризами. А выздоровление – это потеря любви и смысла всего сущего.

После лекций вылетаю из института со скоростью ветра. Совсем немного – и он будет рядом.

Олег подходит откуда-то сбоку, выдёргивает буквально из-под ног какой-то кустик и торжественно вручает его мне:

– Спасибо.

– Куда пойдём?

– С тобой – никуда.

Он обиженно хмурится и шмыгает носом, как провинившийся мальчишка.

– Понимаешь, Варя, это совсем не тот человек, который тебе нужен.

Я громко смеюсь. Это они все от зависти. Ещё бы!

Олег бегает за мной с первого курса, но безрезультатно.

Звонок мобильника:

– Да, алло, – кричу я в трубку…

– Я не приеду сегодня.

– Значит, мы встретимся завтра?

– Никогда.

– Что? Я плохо тебя слышу!

– Никогда.

В ухе противно пищат отбойные гудки. Я прислоняюсь к стене, чтобы не упасть. Всё плывёт, какие-то мутные круги перед глазами.

– Варька, ты что? – испуганно бормочет Олег. Все последние месяцы проносятся как один миг. Его улыбка, его глаза, руки – всё такое конкретное, живое, но… теперь этого не будет со мной. Никогда! Я рвусь из рук Олега. Непонятно откуда взявшаяся Зинаида судорожно собирает какие-то вещи, вывалившиеся из моей сумочки. Господи, как же! Неужели это конец? Я не могу без него, не могу! Во всём был смысл, а теперь всё потеряло для меня значение.

Зина чувствует или я уже говорю вслух?

– Попробуй только! Дурочка, это ещё не конец, так нельзя!

Я рыдаю на плече подруги. Нет сил, нет смысла, ничего нет. А что дальше?

Пустота? Какой-то провал в мыслях. Словно стремительно несусь куда-то, и нет сил остановиться…

…Мягкая ручонка сына тонет в моей руке. Это ни с чем не сравнимо, ощущение покоя в душе. «Мама», – лепечет он, и меня захлёстывает волна восторга, и счастье как будто льётся рекой. Сын делится со мной детсадовскими новостями, захлёбываясь от радости. Алёшка пока ещё не умеет писать, но когда-нибудь мы напишем вместе письмо Вадиму и расскажем ему обо всём… Когда-нибудь… Если только захотим…

Ветка багульника

Свадьба удалась на славу. Гулянье продолжалось уже второй день. Инга чувствовала удовлетворение. Ещё бы. Она со всей ответственностью отнеслась к приглашению Иринки стать свидетельницей. Столько усилий потрачено было на подготовку торжества. Решили праздновать дома у жениха. И приятнее, чем в ресторане, всё-таки домашняя обстановка, да и гулять можно сколько захочется, никто тебя временем не ограничивает. Инга с Никитой, свидетелем со стороны Славки, и сценарий разработали, и частушки смешные про всех сочинили, а уж какой выкуп организовали – все гости ахнули. Все заметили, как у них двоих всё ладно выходит, и даже нет, нет, поговаривали, что не за горами ещё одна свадьба. Никитка, конечно, необыкновенный – они так сдружились за последнее время. И красив, и успешен в делах, а на неё смотрит затаив дыхание. Ну, чем не жених? Но не было восторга, полёта, и земля не уходила из-под ног. «Приглядись повнимательнее, доченька!» – вздыхала мама.

«Да я уже пригляделась, мама, пригляделась, – Инга крутилась перед зеркалом в лёгких туфельках на умопомрачительных каблуках, – только дай мне ещё чуть-чуть воли хлебнуть, не торопи!»