Миры Филипа Фармера. Т. 1. Создатель вселенных. Врата творения - Филип Фармер

В открывающем сериал романе «Создатель вселенных» удивительное стечение обстоятельств забрасывает в Многоярусный мир пожилого преподавателя Роберта Вольфа, ничем не примечательного, кроме странных обстоятельств начала его жизни — в возрасте двадцати лет он был найден полностью потерявшим память. Но воздух Многоярусного мира возвращает ему молодость, а встречи на долгом пути к вершине мира, ко дворцу властителя постепенно возвращают память — он родился и вырос в этом мире. Спутником и проводником Вольфа по этажам «детской пирамидки» становится Пол Янус Финнеган по прозвищу Кикаха, явно воплощающий автора книги (английские инициалы Финнегана — P.J.F. — совпадают с инициалами Филипа Хосе Фармера, а своим родным городом он называет то же местечко Терре-Хота, где появился на свет и сам Фармер). Имя его несет еще два значения — с одной стороны, трудно не воспринять его фамилию как отсылку к «Поминкам по Финнегану» Джеймса Джойса, с другой — индейское прозвище, означающее «ловкач», намекает на героя-трикстера, жестокого шутника, а второе имя — Янус — вполне прозрачно намекает на «двуликость» этого персонажа, цивилизованного землянина и одновременно члена индейского племени хроваков, обитающего на ярусе Америндии. История Кикахи зеркально отражает судьбу Вольфа — рожденный на Земле, он предпочитает жизнь в Многоярусном мире. Но истинное прошлое Вольфа долго остается скрытым — к счастью для него, потому что Властителя Ядавина, пусть даже изгнанного коварным соперником, не слишком любят подданные, особенно те из них, кто стал жертвами его биологических экспериментов. Однако на стертую память Ядавина наложилась новая личность, и теперь уже Вольфу предстоит победить самозваного Властителя Арвура, чтобы бессердечие его двойника-Ядавина не показалось детской забавой.

Второй роман серии — «Врата творения» — написан почти в том же ключе. Насладиться обществом прекрасной Хрисеиды Вольфу не дает его собственный отец Уризен, собирающийся избавиться от надоедливых потомков самым простым способом — уничтожив их под корень, чтобы не угрожали его власти. Описание встречи родных и двоюродных братьев и сестер Ядавина заставляет меркнуть свары потомков Оберона в Амберском цикле Роджера Желязны (кстати, очень высоко оценивавшего и «Многоярусный мир», и все творчество Филипа Фармера). Даже угроза жизни с трудом заставляет властителей объединиться для борьбы с общим врагом. Но у этой ловушки оказывается двойное дно — и Вольф узнает об этом слишком поздно, когда отступить — значит погибнуть.

Издательство «Полярис» впервые представляет российскому читателю всемирно известный сериал Филипа Хосе Фармера полностью, в новых, профессионально выполненных переводах. Ниже мы помещаем состав сериала.

Многоярусный мир

Создатель вселенных

Врата творения

Личный космос

За стенами Терры

Лавалитовый мир

Гнев Рыжего Орка

Больше чем огонь

Создатель вселенных

Глава 1

Из-за дверей донесся призрачный трубный зов. Семь нот казались слабым и далеким сиянием серебряного фантома, как если бы звуки превратились в вещество, из которого создаются тени.

Роберт Вольф знал, что за раздвижными дверцами не может быть ни рога, ни человека, трубящего в него. Минуту назад он уже осматривал внутренности стенного шкафа. Если не считать цементного пола, белых оштукатуренных стен, вешалок и крючков для одежды, полки и лампочки над головой, шкаф казался абсолютно пустым.

И все же он слышал звуки трубы — слабые, будто бы приходящие из-за неведомой грани нашего мира. Роберт Вольф был один, поэтому никто не мог подтвердить истинность события, которое, по его мнению, выходило за рамки возможного. Комната, в которой он стоял как завороженный, совершенно не годилась для подобного переживания. Но сам он был к нему готов. В последнее время его сны наполняли беспокойные причудливые видения. В течение дня в голове возникали странные мысли и проблески каких-то картин, пусть мимолетные, но очень яркие и даже пугающие — непрошеные, нежданные и неотразимые образы.

Вольф забеспокоился. Было бы нечестно пережить психическое расстройство, едва заработав себе пенсию. Однако если это уже случалось с другими, то могло произойти и с ним. Ему давно следовало показаться доктору, но он не мог заставить себя прислушаться к голосу рассудка и продолжал выжидать, никому ничего не говоря, даже жене.

Он стоял в комнате отдыха нового дома в районе новостроек «Хохокам Хоумс» и удивленно рассматривал дверцы стенного шкафа. Если рог протрубит еще раз, он раздвинет их и убедится, что внутри никого нет. И тогда, зная, что звуки порождаются его больным воображением, он откажется от покупки дома. Он пропустит мимо ушей истерические протесты жены, отправится к своему доктору, а потом навестит психотерапевта.

— Роберт! — позвала его жена. — Что ты там так задержался? Поднимайся к нам. Я хочу поговорить с тобой и мистером Брессоном!

— Одну минуту, милая, — крикнул он в ответ.

Она еще раз окликнула его и теперь так близко, что он обернулся. Бренда Вольф стояла на верхней площадке лестницы, ведущей в комнату отдыха. Как и ему, ей было шестьдесят шесть лет. Полнота, густо нарумяненные и припудренные морщины, толстые стекла очков и волосы синевато-стального цвета навсегда погребли былую красоту Бренды.

Он вздрогнул, увидев ее, как вздрагивал при каждом взгляде в зеркало, замечая свою лысую голову, глубокие складки от носа до рта и звездочки морщин в уголках покрасневших глаз. Не в этом ли его проблема? А может быть, он до сих пор не смирился с тем, что происходит со всеми людьми, нравится им это или нет? Может быть, причина его неприязни заключена не в физическом угасании, а в понимании того, что и ему, и Бренде не удалось осуществить мечты своей юности? Когти и жернова минувших лет оставили свои следы на плоти, но время сжалилось над ним, разрешив дожить до старости, и он не мог оправдывать отсутствие гармонии в душе словами о недолговечности и бренности существования. Мир не виноват в том, что он превратился в старика. Ответственным за все был он, и только он; по крайней мере, ему хватало мужества признавать этот факт, и Вольф ни в чем не упрекал вселенную или ту ее часть, которая олицетворялась его супругой. Он не кричал, не ворчал и не хныкал, как Бренда.

Хотя бывали времена, когда хотелось и поскулить, и поплакать. Не так уж много на свете людей, потерявших память о первых двадцати годах своей жизни. Он подумал о двадцати годах, так как Вольфы, усыновившие его, говорили, что Роберт был тогда именно в этом возрасте. Его нашел старик Вольф во время своих скитаний по холмам Кентукки около границы штата Индиана. И уже тогда Роберт не знал, откуда и как он попал сюда. «Кентукки» и даже «Соединенные Штаты Америки» казались ему бессмысленными звуками — впрочем, как и весь английский язык.