Мамамания. Простые истины, или Воспитание с любовью - Евгения Попова-Яковлева

Клодин, как и предшествующие Кристинины куклы-подруги из этой же «школы» – Лагуна Блю, дочь Нептуна, и Фрэнки Штейн, – была большой модницей: темнокожей дамой с клыками, торчащими ушками в золотых серьгах, глубокими фиолетовыми глазами, блестящими длинными волосами и фигурой Барби. Она поставлялась на рынок в комплекте с собственной кофейней, в ее приданое входили стильные диван и кресло, столик в форме гробика и шкафчик, в котором хранились горшочки с зельями. Какой настоящей девочке это не понравится?

Теперь мы всегда выходим из дома с полным набором мебели для Клодин и Лагуны – иначе на чем же будут сидеть две подружки? Да, кстати, Лагуна поссорилась с Фрэнки еще в Москве, до каникул.

– С ней вообще никто в школе не дружит! – говорит Кристина, заваривая очередное зелье из лепестков роз, мыла, разорванных календариков и мятных конфет. В этот момент я осознаю присутствие второго, не в меру увлекательного, мира в жизни моего ребенка.

Маленькие детки сами организовывают свой микромир, в котором есть свои герои и свои провинившиеся. Это мир, в котором живут разные существа и нет родителей. И я решаю, что просто обязана в него вникнуть. Я попробую не отменять этот мир полностью, а искать развивающие и познавательные моменты, чтобы аккуратно внедрять туда свое, необходимое для развития, родительское слово. Например, папа нашел черный цвет кожи Клодин поводом для воспитания толерантности у нашей девочки.

И пока я греюсь под канарским солнцем на пляже, а папа бегает вдоль моря, моя дочь воспитывает кукол-монстров, окуная их в песок, в бассейн и отрывая им части тела. Затем она меняет их местами, очень театрально жалеет, гладит и снова – в песок, в воду, на камни, под душ… Грубовато? Пытаюсь найти в этом развитие творческого воображения, а также педагогических и артистических способностей. Мне кажется, я ее слушаю и уже чуть лучше узнаю. Лишь иногда, очень осторожно, даю советы и поправляю слова.

Или пора вводить более серьезные меры? Ведь изменения происходят каждый день. Меняются любимые имена, цвета, игры. Мы уже заменили прошлогодний рюкзак Hello, Kitty! на фиолетовый Monster High. Мыслит она тоже так, что не угадаешь, к чему это приведет. Например, желает своей подруге Соне (произнося весь текст как со сцены театра Эстрады):

– Я хочу, чтобы ты проснулась и увидела огромную кучу денег. А я… Чтобы я совсем-совсем изменилась. Чтоб у меня клыки стали, как у Клодин, и остались навсегда!

А пока дочь грызет своими Кристиниными клычками все, что попадается под руку: сушки, яблоки, груши, ободки, ручки от сумки и фломастеры. Готовимся к смене зубов.

Закончить по традиции хочется новым перлом от Кристины:

– Кристина, пойди сама договорись с аниматорами, чем ты хочешь заняться.

– Нет, мама, пойдем со мной. Они не говорят по-русски.

– Попробуй спросить по-английски или по-испански. Ты ж еще и итальянский учишь в саду.

– Я так не хотела. И вообще. Я буду говорить только на русском. Потому что он богатый. А остальные языки совсем не богатые! Я только один раз скажу: I want to paint a t-shirt for my daddy!

Кристина – Капричоса

Капричоса (Caprichosa) в переводе с испанского означает «капризная». В испанском варианте это звучит мягче, добрее и, как мне слышится, более по-детски. Во всяком случае, дети на это слово не обижаются.

«Ну ты и капричоса», – говорю я Кристине. Она в ответ улыбается.

«Кристина, ты просто капризничаешь», – говорю я дочке. В ответ она показывает язык, рычит и просит ее не обзывать.

Сегодня я хочу поделиться мыслями не о лингвистической разнице, а о капризах детей в целом, и о том, что за ними кроется.

Пару лет назад в балетной школе Илзе Лиепа, где занималась Кристина, устраивали фотосессию для детей с профессиональным фотографом. Многие мамочки радостно скупили пол-Москвы детской одежды и привели юных балерин в студию. На каждую «модель» выделили час времени. И хотя мы готовились заранее, в день фотосессии Кристина отказалась не только переодеваться и причесываться, но даже поворачивать лицо в камеру. Она плакала, кричала и убегала от меня и фотографа Кати, брыкалась, как дикий звереныш, и пряталась. Я переживала, мне было неловко перед персоналом, вовлеченным в погоню за ней. Казалось, она над нами издевается. В итоге мы ее поймали, практически связали и сделали шесть снимков в последние семь минут.

Всю обратную дорогу я пыталась втолковать ребенку, что она вела себя недостойно. Минут пять девочка слушала маму, а потом просто уснула. Было 12 часов дня… Подъехав к дому, я взяла на руки спящую девочку, поцеловала ее в горячий нос и решила проверить температуру – 38,3! Мой ребенок заболевал! И, конечно, не понимая своего состояния, капризничал.

Дальше были аптеки-врачи-лекарства. А в тот день я еще и задумалась о том, как плохо мы слышим своих детей. Я сосредоточилась на выполнении задачи дня, вместо того чтобы разобраться с необычным поведением дочери, и, естественно, не смогла верно оценить состояние ребенка и понять причину каприза. Мне было стыдно, и я просила прощения.

К сожалению, мы не всегда можем сделать вывод, опираясь на одноразовый опыт. Я вновь и вновь наступаю на эти грабли. За последний месяц уже во второй раз.

Кристина не любит короткие стрижки, расчесываться, мыть голову, сушить волосы феном и заплетать косы. При этом мы всегда договариваемся о том, что подстрижем ее чуть-чуть, так же, как и сейчас, но покороче. В последний раз я ее просто повела в салон, думая, что договоренность достигнута. Но дочь думала по-другому. Как только она увидела в зеркале свое отражение с волосами длиной до подбородка, она зарыдала, а потом и вовсе «включила сирену»:

– Я не хочу такую прическу! Я не буду с ней ходить!!!

Все комплименты ее чуть измененному аккуратному образу уже не были услышаны. Ребенок просто орал и был готов бить всех и вся. Весь персонал и клиенты были в неприятном недоумении, но никто не знал, что делать. Мы быстро выскочили из салона, и я просто пошла вперед по улице. Кристина бежала за мной, кричала и требовала вернуться в парикмахерскую и перестричь ее под Рапунцель. Я готова была провалиться сквозь землю. Рассказала ей про полицию, которая, услышав плач ребенка, обязательно остановится разбираться, в чем дело, и вечер может закончиться очень неприятно. Показала ей красивую фотографию – как она выглядит. Девочка плевала в телефон со своим изображением.

– Я не хочу! Я так не хотела!

– А как ты хотела, Кристиночка? Тебе завтра в школу, а там требуют аккуратную прическу или косы.

– Я никогда не хочу косы!!!

– Тогда ты можешь ходить как Маугли, не причесываясь. Но в этом случае нам придется отказаться от всех твоих нарядов. Маугли красивые платья и туфли не нужны.

И так далее, с аргументами в пользу красивой стрижки, которая уже состоялась, и объяснениями, что нужно научиться следить за волосами или позволять это делать маме.

– А маме уже ужасно стыдно за твое поведение. Я переживаю за клиентов салона и его сотрудников. Как я теперь туда буду ходить, ведь моя любимая дочь просто обидела людей, ни за что. Наверное, мне нужно пойти и извиниться перед всеми.

– Я пойду с тобой! Я пожму руку Эдди. Он хороший. Он не виноват. Просто я не дружу с мальчишками. Я думала, меня будет стричь Кати. И я испугалась, что он подстрижет меня как мальчишку…

Мы вернулись в салон, Кристина извинилась, пожала Эдди руку, поцеловала всех женщин, похлопала глазами. Инцидент был исчерпан.

Лучше заранее проговорить все нюансы, учитывая особенности характера ребенка и то, что для него служит больной темой. В следующий раз я буду договариваться с Кати или другой девушкой-мастером.

Год Кристина жила без тенниса. Мы вернулись в ту же школу. Ее радостно встретили, выдали ракетку. Я хотела посмотреть, как дочь отбивает мячи. А она вцепилась детскими ручками в мамину ногу и не хотела ступать на корт ни ногой. Опять слезы и капризный тон.

Я плясала, уговаривала, ловила чужие мячи. Моя подруга тоже придумывала сотни завлекалок, но козерожье упрямство заставляло стоять на своем. Кристина еще больше нервничала, топала ногами и перешла на грубости.

– Ты неправильно все делаешь, мама, я буду на тебя жаловаться!

– Кому?

– Тебе же буду жаловаться!

– Хорошо, я плохая. Но мы уже пришли на теннис, и мне хочется, чтобы ты вспомнила, как это делать. Мне нужно перед отъездом составить твое расписание, и я хочу, чтобы ты мне помогла.

– Нет, ты не плохая. Я просто жалуюсь!

В подобном тоне мы проговорили минут тридцать. Потом в разговоре тет-а-тет с моей подругой Таней Кристина призналась, что стеснялась играть при новых детях и боялась не попасть по мячу. Мне же моя перфекционистка сказала, что прежде чем ее куда-то везти, я должна ее предупредить. Она просто была не подготовлена морально.