Глазами волка - Сергей Радченко

Кроме того, на удивление всем, хоть и из крестьян был, но имел господские манеры: столетний старец в костёл верхом сам ездил. Люди только помогали взобраться на коня и потом слезть с него. А уж гарцевал он сам.

Все детство, бегая в Шилавотскую школу через поля мимо тысячелетних курганов, Пятрас понемногу учился слушать и слышать звуки леса: шелест деревьев, песню ветра, гомон птиц или треск сломанной зверем ветки…

Слух ребенка так обострился, что он как бы сам собой наловчился читать лесной нотный лист.

Лес – он живой, и, коль закроешь свой рот и откроешь уши, он заговорит с тобой языком любви и поведает свои тайны. Станут ясны иероглифы звуков и запахов, и откроется книга, в которой никогда не перепутаешь запах прелой листвы с нежностью первых подснежников, а след доброго зверя или человека отличишь от следа хищника.

Пятрас стал звероловом как бы естественно, без особых усилий и учения – выдрессировал собак, стал охотиться на всякую лесную живность. Сам часть леса, он охотился не для потехи, а, как и другие звери лесные, только для прокорма. Времена тогда были не самые сытные, а уж большой семье прокормиться особо сложно.

Самым ярким детским воспоминанием был волк, добытый отцом. Вид застреленного волка его просто очаровал. Сила, мощь и грация чувствовались даже в мертвом теле зверя.

Это детское восхищение, как оказалось, и определит всю его дальнейшую судьбу.

В семье Добришюсов для телячьих нежностей не было ни времени, ни возможностей. Ни мать, ни отец не могли одновременно всех десятерых детей усадить на колени и каждого погладить или приласкать.

Откровенно говоря, нехватка любви, желание отдавать и получать ее, явились причиной приручения животных. В общении со зверьем можно получить компенсацию недостающего.

Братья бились за глоток молока, свои права отстаивал и Пятрас. Весной изголодавшимся детям приходилось есть едва проросшую траву, постоянно возникали драки. Особенно попадало маленькой Дангуоле, скрывающейся под столом и выдававшей мужские секреты братьев. В общем, обстановка была спартанская и к становлению волевого характера очень даже благоприятная.

Но случалось порой и то, что объединяло всех. Как-то раз со старой липы из гнезда аистов выпал аистенок, и вся семья дружно начала опекать подкидыша, наперегонки кормя его жучками, лягушками и по-всякому о нем заботясь.

Аистенок подрос, научился летать. Но почему-то большие аисты не приняли его в стаю и били клювами, если он приближался или вообще игнорировали.

Дети особенно обеспокоились, когда пришла осень, и пора было улетать. Не принятый в стаю один не долетит. Маленькая Дангуоле даже бросилась вязать ему шерстяные носки, чтобы он не отморозил ноги, когда придут холода.

Но случилось удивительное событие: как-то к пруду возле дома прилетели черные аисты.

Черные на то и считаются королевскими для белых аистов, что белые им по какой-то неведомой причине подчиняются. Приблизился к черным наш домашний аистенок, видно – пожаловаться на несправедливость. Все аисты начали клекотать, стучать клювами, что-то обсуждать на своем аистином языке.

Дети издали наблюдали эти дебаты между выращенным и прирученным ими аистенком, отвергнутым своими белыми собратьями и опекавшей его черной парой.

Какое-то время они долго ходили втроем. Потом черные аисты поднялись и, очертив круг почета, улетели. А белые сразу приняли отверженного в свою стаю и больше не били. В ту осень он вместе со всеми улетел зимовать в Африку.

Пятрас, несясь в школу (а он никогда не ходил нормальным шагом, всегда – бегом, сломя голову), сбрасывал по пути рюкзак и начинал рыть мышиные норы так, что даже под ногтями от боли пульсировало. Школу забывал, полностью отдавшись этой работе по рытью нор.

А ведь охота всегда начинается с мышей: кот охотится на мышей, лиса и волк, как и человек, свою первую охоту начинают с мышей.

Получив от тети рваный нейлоновый чулок, Пятрас использовал его как сетку для сбора лягушек. Он ловил их для совы, живущей на их дворе, и раскладывал на перекладинах. Летом чуть ли не все перекладины были выложены умершими лягушками.

Как-то Пятрас поймал и барсука. И даже лося держал на закрытом дворе. А воронят забирал из гнезд и растил. Они мальчишке и на плечи, и на голову садились и без меры ели людскую еду: с одного конца клюют, а с другого – выпускают. Дом был весь белый от птичьего помета. Мама сердилась, но Петр так любил птиц, что не страшился ни маминых, ни отцовских нахлобучек.

Петр ловил и зайцев, сладко дремавших в грядках меж капусты и моркови, и, посадив в клетки, растил и кормил их. Летом – одуванчиками, зимой – сеном.

От той любви к животным у Петра завелись вши, и матери пришлось мазать его голову чемеричной водой.

Намного позже Пятрас взял в руки ружье, но опять же не забавы ради – голод заставил. Кроме того, дед и прадед охотились, и в его жилах текла кровь старых охотников. Охотиться для него было так же просто, как другому наколоть дров или принести воды из колодца.

Всю юность он провел в лесах, промышляя куниц с собаками. И если куница ныряла в воду и спасалась вплавь, а собаки не успевали, то Пятрас плюхался в воду в одежде, не обращая внимания на минусовую температуру, и ловил зверька.

В реке Йеся любил ловить раков, и чаще всего ловил их голыми руками. Один раз вместо рака получил укус от водяной крысы, с тех пор он стал осторожнее. Раки ему настолько приелись, что ведро раков поменял раз на мясные консервы, потому что никогда до этого их не пробовал.

И не было в литовских лесах такого живого создания, которого бы Петр не приручил. Все, к кому он прикасался, ему подчинялись и любили.

В детстве приобретенные привычки – быть своим в лесу, умение жить, как зверь и добыть себе пищу – пригодятся ему в дальнейшем, но об этом рассказ впереди.

Перепутья

Промелькнуло детство, как лесная птица между веток. И вот уже новая школа зовет нашего героя – Советская армия. Службу в армии проходил в Брянске.

Командир подшучивал над ребятами из Прибалтики – если, мол, западники нападут на Советский Союз и подарят «прибалтам» галстуки с красными петухами, так они за модную тряпку выдадут все военные тайны, и поэтому им верить нельзя – совсем ненадежные, в отличие от тихих и неподкупных парней из Средней Азии.

На службе в армии Петр вместе с другими бегал кросс, но частенько сбегал с маршрута: рысью несся к железнодорожным путям – собирать чернику. Сердце в лесу оживало…

Примерно через полгода смастерил командиру хорошую удочку, и за это был отпущен в незапланированный отпуск. Приехал на побывку домой, домашние даже подумали, что он сбежал из армии.

В армии он много занимался спортом, имел хорошие результаты в борьбе. Тренер по классической борьбе из Средней Азии звал Петра ехать в Ташкент тренироваться, но не было денег для такого отпуска. Он дружил с азиатами, которые предлагали после службы в армии ехать вместе с ними жить в горы.

Увидеть горы – это было мечтой Пятраса с детства, потому что по фильмам и прочитанным книгам о горах у него сложился романтический образ.

Свою жизнь в Литве Петр видел как скучную, полную дурацких правил и неинтересной работы. Да и жена будет рядовая, потому что если выберешь красавицу в жены, то она будет нужна и другим, не только тебе, а потому – хлопот не оберешься. Кроме того, думал он, жены-литовки склонны подавлять мужчин, брать власть и в доме, и над мужем.

Поэтому предложение друзей из Средней Азии жениться на покорной мусульманке, прислуживающей мужу и исполняющей все его желания, звучало заманчиво. Однако в реальности это выглядело тяжелоосуществимой идеей.

Но сильное желание Петра и его мечта увидеть горы уже были выпущены в пространство вселенной и должны были когда-нибудь исполниться, хотя он еще и сам не верил в такую возможность.

О, если бы кто-нибудь вел его тогда за руку, как когда-то знахари, которые видели будущее и могли посоветовать во всех жизненных трудностях и могли подтолкнуть человека к его Пути, жизненному предназначению или к исполнению его мечты… В наше время, увы, таких советчиков найти тяжело, и нужно надеяться только на себя.

После армии Пятрас вернулся в Литву, потому что так было проще. Он даже не подозревал, что его мечта увидеть горы скоро исполнится, и даже более того! Но это будет уже вынужденный выбор, а не по своей воле задуманный отпуск и маршрут мечты.

В конце 70-х – начале 80-х в моду вошли меха. Во всем Советском Союзе дамы носили меха лис и енотов. Особенно торговля мехами расцвела в Каунасе, на базаре Алексотай, а в Риге был центр скупки меха.

Это был золотой век торговли мехом, и понемногу Пятрас вошел в нелегальный меховой бизнес.

Официально охотились только партийные деятели – это была элита охотников, и простому человеку тяжело было попасть в тот узкий круг. Поэтому Пятрас охотился нелегально, дружил со скупщиками мехов и заводчиками зверей и понемногу начал втягиваться в этот непростой и, как потом оказалось, опасный бизнес.