Поймать большую рыбу. Медитация, осознанность, творчество - Дэвид Линч

Занавес поднимается

Знай, что вся Природа – не что иное, как волшебный театр, что сама великая Мать есть главная волшебница и что мир населен ее многочисленными ролями.

Я не знаю почему, но настоящее волшебство – прийти в кинотеатр и дождаться момента, когда погаснет свет. Все замолкают, а занавес (наверняка красный) открывается. После этого вы погружаетесь в другой мир.

Прекрасно, когда вам есть с кем разделить это чувство. Прекрасно, когда вы дома и ваш кинотеатр находится перед вами. Но еще лучше – магия большого экрана. Так вы можете попасть в иное измерение.

Кино

Кино – это особый язык. На нем можно сказать что угодно, выразить большие, абстрактные идеи. Именно это меня и привлекает.

Я не всегда ловко обхожусь со словами. Некоторым людям позволено быть поэтами и выражать мысли красиво. Однако кино – совсем другой язык. На нем тоже можно говорить, потому что у вас есть время, есть видеоряд. Есть диалоги, есть музыка. Есть звуковые эффекты. В вашем распоряжении целый инструментарий. Вы можете подать мысль и чувство совершенно особенным образом. Это настоящая магия.

Я вижу удивительную красоту в том, как эти образы и звуки сливаются друг с другом, создавая нечто уникальное, сообразное лишь кинематографу. Это не просто слова, не просто музыка: это целый ряд элементов, создающих нечто новое из пустоты. Я рассказываю истории. Я создаю мир, опыт, который люди никогда не получат и не увидят.

Когда я ловлю идею для кино, я заново влюбляюсь в язык киноискусства. Мне нравятся абстрактные концепции, и о них можно рассказать на этом наречии.

Интерпретация

Фильм должен стоять особняком. Ситуация, когда режиссер объясняет смысл фильма, абсурдна. Людям нравится погружаться в созданный мир, чувствовать, как он становится реальным. Однако разглашение деталей о процессе создания и о значении тех или иных вещей становится частью фильма, и он меняется. Именно поэтому я считаю, что очень важно поддерживать нетронутость киновселенной и не говорить лишнего.

Вам не нужно ничего знать. Вы все видите сами. Можно провести параллель с прекрасным миром литературы. Авторы многих великих произведений мертвы, и от них нельзя добиться комментариев. Но у вас есть их книга. Она заставляет вас думать и мечтать – сама по себе.

Иногда люди говорят, что им сложно понять фильм. Я, однако, считаю, что на самом деле они понимают гораздо больше, чем осознают. У всех нас есть интуиция, мы можем прочувствовать некоторые вещи.

Я не понимаю музыку, заявляют некоторые. Но для большинства музыка – это эмоции и абстракция. Вам не нужно облекать музыку в слова. Вы просто слушаете.

В этом смысле кино напоминает музыку. Оно может быть совершенно абстрактным, но людям свойственно желание разобрать его на интеллектуальные составляющие, рассказать словами. Если это по какой-то причине невозможно, они чувствуют раздражение. Но объяснение может прийти изнутри, стоит только попробовать. Зрители начинают обсуждение, осознают какие-то моменты, отсутствующие или, наоборот, присутствующие в фильме. Они могут спорить или соглашаться… но значит, они уже все знают? Удивительно, но зрители действительно знают больше, чем полагают. И чем дольше они говорят, тем яснее это становится. Обсуждая момент с другом, зритель гоняет его туда-сюда и заглядывает чуть глубже, приходит к определенным выводам. И они имеют право на существование.

Круг

Мне нравится поговорка «Мир подобен тебе». Я считаю, что фильмы подобны своему зрителю. В фильме не меняется количество кадров, остается на месте последовательность, никто не делает другую озвучку, однако каждый показ уникален. Иногда разница едва уловима, но все же она есть. Все зависит от аудитории. Между зрителями и фильмом существует связь, подобная замкнутому кругу. Каждый индивидуум смотрит, думает и чувствует, потом приходит к своим собственным выводам. Вероятно, не похожим на мои.

Поэтому я никогда не знаю, что именно получится на показе. Однако нельзя думать, как фильм повлияет на людей, обидит ли он кого-то, сделает ли что-то плохое или хорошее. Иначе просто придется перестать заниматься кинематографом. Я просто делаю то, что мне нравится, и никогда не заглядываю вперед.

Идеи

Идея – это мысль. Это мысль, в которой заложено больше, чем кажется при первом рассмотрении. Но и в изначальный момент в ней есть искра. Если мы представим себе комикс, то над персонажем, до чего-то додумавшимся, загорается лампочка. Точно так же дело обстоит и в реальной жизни.

Было бы прекрасно, если бы фильм являлся автору целиком. Но ко мне он приходит по частям. Первый кусочек подобен Розеттскому камню. Это основа всего. Это часть головоломки, дарящая надежду.

В «Синем бархате» им стали красные губы, зеленые лужайки и одноименная песня в исполнении Бобби Винтона. Следующим пришел образ уха, лежащего посреди поля. Этого хватило.

Сначала вы влюбляетесь в идею, в самый маленький кусочек. И как только вы начинаете его понимать, все остальное приходит само.

Желание

Желание найти новую идею подобно наживке. Когда вы рыбачите, стоит набраться терпения. Вы цепляете червя на крючок и ждете. Желание – это наживка для приманивания идей.

Удивительно, но когда вы наконец выуживаете на свет божий идею, которая вам нравится, даже если это совсем маленький карасик, фрагмент образа, она призовет остатки косяка. И вы сможете отправиться в дорогу. По пути вам попадутся другие фрагменты, и вот вы уже видите цельную вещь. Однако все начинается с простого желания.

Сознание

Через медитацию познается безграничное. Лишь безграничное по-настоящему счастливо. В малом нет счастья.

Маленькие рыбки плавают на поверхности, но большие водятся только на глубине. Если вам удастся увеличить свой водоем, свое сознание, вы сможете поймать крупную рыбу.

Вот как этого можно достигнуть. Внутри каждого человеческого существа плещется океан чистой живой осознанности. Когда вы совершаете трансцендентный переход во время медитации, вы ныряете в этот океан. Это настоящее благословение. Вы сами начинаете его излучать, а ваша осознанность начинает расти.

Если ваша осознанность размером с мяч для гольфа, то при чтении книги вы поймете ровно столько же. Мир в окне вы будете видеть маленьким мячиком, с утра проснетесь только до границ собственного мячика, и счастье ваше будет этим же мячом.

Но если ваша осознанность начнет расти, тогда вы больше вынесете из книги, мир будет казаться огромным, вы проснетесь, не чувствуя границ, и будете ощущать много счастья.

Вы способны ловить идеи на глубине. Вдохновение подобно потоку. Все это дает жизни неповторимый вкус.

Перевод идеи

Для меня каждый фильм и каждый проект – это новый эксперимент. Как следует перевести эту идею? Что с ней сделать, чтобы она стала кино? Вы знаете эту идею, чувствуете ее, слышите и видите. Теперь давайте представим, что это кусок дерева и вы вырезаете скульптуру, но что-то идет не так. Поэтому вы начинаете размышлять, и все наконец получается. Вы действуете и реагируете. Это и есть эксперимент по правильной обработке идеи.

Когда вы добавляете в уравнение медитацию, поток вдохновения увеличивается. Действия и реакции убыстряются. Тут вы находите идею, потом отправляетесь в следующую точку, из нее – дальше. Это сродни импровизационному танцу. Вы погружены в процесс, вы работаете на предельной мощности.

И это не притворство. Это не психологический тренинг, где вам говорят приятные вещи, вроде: «Остановитесь, вдохните запах роз, ваша жизнь улучшится». Вся работа идет изнутри, постоянно возрастая в объемах. А потом ситуация по-настоящему меняется.

Поэтому испытывайте трансцендентный переход, чувствуйте собственную беспримесную осознанность и наблюдайте за переменами в своей жизни.

Лос-Анджелес

Я переехал в Лос-Анджелес из Филадельфии, где прожил пять лет. Именно в Филадельфии я окончил художественную академию. Этот город часто называют городом братской любви, но в тот момент ничего подобного я не почувствовал. Я жил в дыре.

В Лос-Анджелес я прибыл поздней ночью, поэтому замечательный свет, присущий ему, увидел только на следующее утро, выйдя из маленькой квартирки на бульваре Сан-Висенте. Душа моя запела. Я до сих пор счастлив, что могу видеть этот свет и жить с ним.

Я обожаю Лос-Анджелес. Многие люди видят в нем обыденность и повторяемость, однако стоит прожить здесь какое-то время, и начинаешь понимать, что у каждого района свой специфический настрой. Здесь до сих пор жив золотой век кинематографа, его чувствуешь в запахе ночного жасмина и прекрасной погоде. Свет в Лос-Анджелесе вдохновляет и заряжает энергией. Даже когда над городом висит смог, свет не жесткий, а яркий и обтекаемый. Он придает мне уверенности в себе, показывает, что все дороги открыты. Это необъяснимый феномен. Раньше я не видел такого света. Свет в Филадельфии даже летом далеко не такой яркий. Именно из-за света все приезжали в Лос-Анджелес снимать фильмы. С тех пор поменялось не многое.